17. На "том" поле "копал" банковский комитет палаты представителей, который пытался выявить источники поступления крупных сумм на счет одного из "уотергейтских" взломщиков — Баркера (а поступали они через третьи руки из незарегистрированных фондов Никсона). Но и это расследование удалось заблокировать усилиями прежде всего Джеральда Форда, мобилизовавшего для этого, согласно полученным из Белого дома инструкциям, все свое влияние лидера меньшинства в палате представителей.
Появлявшиеся в прессе упоминания "Уотергейта", фактов политической слежки, провокаций, финансовых нарушений и т. п. воспринимались американской общественностью по большей части как эпизоды традиционной предвыборной борьбы. Но не только этим объяснялась приглушенность "уотергейтских" дебатов в период выборов. "Дело было в том, — пишет советский исследователь А. А. Кокошин, — что многие представители верхушки правящего класса с недоверием относились к выдвинувшемуся в лидеры демократической партии либералу Дж. Макговерну, вокруг которого консолидировались почти все силы антивоенного движения, движения за гражданские права, активные сторонники изменения "национальных приоритетов" в пользу роста внутренних социальных программ и в ущерб военным расходам, многие организации и группы, выступавшие за ограничение всевластия монополий, и т. п. Нанесение смертельного удара Никсону в таких условиях означало бы победу Макговерна, что было явно нежелательным в глазах большей части правящей элиты США" 18.
Не добившись успеха в борьбе за подрыв авторитета президента в связи с "Уотергейтом", Макговерн в поисках путей усиления своих позиций обратился к тактике умиротворения оппозиции справа, не проявляя при этом какой-либо последовательности и твердости. Он заметался, пытаясь приспособить свою программу к привычным меркам двухпартийной политики, но в результате, не снискав расположения центристов и правых, породил известное разочарование в рядах своих сторонников, и прежде всего среди молодежи. Кроме того, в 1972 г. становилось очевидным, что волна социального протеста, который собирался использовать Макговерн в борьбе за президентское кресло, пошла на убыль. "Каким-то образом избиратели поверили, что страна вернулась к "нормальным временам", — замечал американский исследователь Р. Уэйд. — Конечно, все волнующие страну проблемы оставались — расовый вопрос, несправедливость, война, отчуждение нового поколения, — но каждодневные конфликты прошлых лет исчезли. Прилив, поднявшийся в 1968 г., спал, и за безобразными обломками, которые он оставил на берегу, большинство американцев предпочли видеть спокойное море" 19.
Что же касается Никсона, то он сумел весьма успешно провести последнюю стадию кампании и обернуть в свою пользу все имевшиеся козыри. В избирательных сражениях в США вопросы внешней политики редко оказываются решающими для определения предпочтений американцев, которые обычно больше озабочены экономическим положением внутри страны и своим собственным. Выборы 1972 г. в этом плане были исключением. "Нет сомнений в том, что шаги, предпринятые республиканским руководством в деле нормализации советско-американских отношений, стали важнейшим фактором избирательной кампании нынешнего года, существенным политическим капиталом президента Никсона"20, — писал тогда В. С. Зорин. В ходе выборов главным аргументом Макговерна было обещание незамедлительно прекратить войну во Вьетнаме. Но и здесь Никсону удалось нейтрализовать воздействие призывов кандидата демократов на избирателей. Незадолго до того, как они пришли к урнам для голосования, администрация прибегла к усиленному маневрированию, стремясь создать впечатление, что война будет закончена если не сегодня, то завтра.
Выборы принесли значительный успех президенту. За него отдали голоса более 60 % избирателей, за Макговерна — 37,5 %. Особенно обнадеживали Никсона успехи в южных штатах, где его поддержал 71 % голосовавших. "Южная стратегия", казалось, начинала приносить реальные плоды. Но были ли достигнуты цели создания "нового республиканского большинства"? Американские обозреватели давали отрицательный ответ на этот вопрос. Если в борьбе за Белый дом "великая старая партия" одержала внушительную победу, то с задачей покончить со статусом партии меньшинства в конгрессе она явно не справилась. В сенате демократы даже несколько увеличили свое преимущество и сохранили прочный перевес в 47 мест в палате представителей. Во многом это объяснялось тем, что Никсон по крупному счету проигнорировал свою партию в 1972 г. "Республиканский президент собрал на нужды избирательной борьбы 45 млн долл, и отказался поделиться ими с другими республиканскими кандидатами"21, — констатировал журнал "Нэйшн". Вместе с тем, обеспечивая свои позиции в предстоявших новых столкновениях с конгрессом, Никсон проявлял заинтересованность в переизбрании туда многих влиятельных консервативных демократов Юга, от которых в немалой степени зависело прохождение законодательных предложений администрации, а многие южные республиканцы не дождались и намека на их поддержку Белым домом. Разрыв между администрацией и республиканским аппаратом продолжал увеличиваться, ослабляя ее позиции в преддверии тогда еще непредугадываемых "уотергейтских" баталий.
НИЗВЕРЖЕНИЕ
Успех Никсона на президентских выборах на какое-то время отодвинул размышления об "Уотергейте" на последние страницы американской прессы. Интерес к нему лишь эпизодически вспыхивал в связи с событиями на судебном процессе, который рассматривал дело по обвинению пяти взломщиков, а также Ханта и Лидди. В декабре 1972 г. в авиакатастрофе погибла супруга Ханта, и в ее сумочке была найдена крупная сумма денег 100-долларовыми купюрами. В средствах массовой информации начали высказываться подозрения, как мы сейчас знаем, совершенно обоснованные, что подсудимым и их семьям из секретных фондов выплачивались деньги за молчание. Эти подозрения еще больше усилились в январе 1973 г., когда неожиданно для всех пятеро обвиняемых, прекратив запирательство, признали себя виновными. Хотя судье Сирике, который вел процесс, не удалось добиться от "уотергейтских" взломщиков признания в том, что они получали соответствующее вознаграждение за отрицание своих связей с Белым домом, тема "затыкания им рта" правительственными чиновниками или даже самим президентом уже не сходила с газетных полос. Газета "Нью-Йорк таймс" в редакционной статье замечала, что в ходе следствия так и не был получен ответ на основной вопрос: "Кто нанял обвиняемых?"22 Сирика после вынесения приговора Маккорду и Лидди, которые виновными себя не признали, заявил, что "подлинные факты этого дела еще не раскопаны"23.
Президент Никсон чувствовал себя пока в безопасности, готовясь вступить во второй срок своего президентства. В начале 1973 г. после подписания Парижского соглашения о прекращении войны во Вьетнаме его популярность достигла апогея. "В январе 1973 г. десятилетие острейших внутренних конфликтов, казалось, заканчивалось вместе с вьетнамской войной, — писал Г. Киссинджер. — Внушительный мандат избирателей, полученный в прошлом ноябре, давал Никсону возможность опереться на всех людей доброй воли и залечить раны нации"24. Аппарат республиканской партии, формально не связанный с комитетом по переизбранию президента, а потому не подвергавшийся прямым атакам за "Уотергейт", начинал подготовку к следующим выборам, в конгресс. Уход сенатора Р. Доула, который возглавлял НК республиканцев с 1971 г., со своего поста породил слухи о его возможной причастности к "Уотергейту", но Никсон решительно их пресек, заявив, что назначение новым председателем Джорджа Буша (ранее представителя США в ООН) связано лишь со стремлением президента иметь во главе НК "освобожденного" председателя, тогда как Доул вынужден был много времени уделять своим обязанностям в сенате.
Результаты выборов администрация Никсона истолковала однозначно — как отрицание либерализма и карт-бланш на проведение в жизнь консервативных политических принципов партии. Как правильно заметил Дж. Ричли, "Никсон начал свой второй срок с резкого поворота вправо"25. Еще до своего вступления в должность он объявил о переходе к очередной фазе "новой экономической политики", которая предполагала отказ от контроля над ценами и заработной платой и перенесение акцентов на налоговые и монетаристские меры. В речи на церемонии его посвящения в президенты 20 января 1973 г. Никсон подчеркнул, что страна слишком долго "полагалась на несостоятельное мнение, будто государство может решить все проблемы", и это привело к "инфляции обещаний, сокращению индивидуальных усилий и разочарованию, которое подорвало доверие". Отсюда следовало предложение каждому американцу задаться вопросом: "Не что правительство может сделать для меня, а что я могу сделать для самого себя?"26 Стране недвусмысленно давалось понять, что отныне ей не следует рассчитывать на увеличение регулирующей роли государства и его социальных функций. Реакционно-индивидуалистические мотивы усилились не только в риторике Никсона, но и в названных в числе первостепенных законодательных инициативах правительства. Они предусматривали дальнейший отход от прогрессивной шкалы налогообложения, что должно было снять значительную часть налогового бремени с имущих, и решительное сокращение государственного административного аппарата, регулирующих агентств под предлогом борьбы с бюрократизацией. Первой жертвой было намечено управление экономических возможностей (ведавшее, напомним, "войной с бедностью"), активный демонтаж которого начался вскоре после выборов 1972 г.
Крупный успех Никсона на выборах не облегчил проведение его инициатив через конгресс. Напротив, демократическая фракция в конгрессе, недовольная чрезмерным усилением прерогатив исполнительной власти, повела настоящую войну против президента. Первая сессия конгресса 93-го созыва открывалась необычно бурно. "Я не помню, чтобы конгресс когда-нибудь начинал свою работу в таком безобразном настроении"