45. Не случайно, что именно в эти дни из республиканских рядов раздались первые конкретные призывы к отставке Никсона. Первоначально они шли из достаточно узкого круга либералов. Первым об этом заговорил сенатор от Массачусетса Э. Брук. 4 ноября на вопрос комментатора в телепередаче Эй-би-си, не думает ли он, что Никсону следует уйти в отставку, Брук ответил: "Хоть и неохотно, но я пришел именно к такому заключению. Я не думаю, что страна может переносить те травмы, которые на нее обрушились в последние месяцы. Все это как ночной кошмар, и я знаю, что Никсон не желает повредить стране или помешать отправлению правосудия"48.
Да и представители других фракций уже не желали разгребать "уотергейтский" жар собственными руками. Республиканские губернаторы, собравшись в ноябре на конференцию в Мемфисе, приняли резолюцию, где помимо традиционных восхвалений президента за "замечательные заслуги в международных и внутренних делах" содержался призыв "раскрыть народу все данные об Уотергейте" 47.
Отражением глубокого кризиса, в котором оказалась не только администрация, но и вся партия, стал уже сам факт воссоздания Республиканского координационного комитета (РКК). Подобного рода комитеты с 50-х годов регулярно собирались обеими партиями, когда они находились в оппозиции, и служили своеобразным национальным мозговым центром и связующим звеном для партии, лишившейся президентского кресла. РКК был образован после поражения на выборах в 1964 г. и просуществовал до победы Никсона в 1968 г. Но никогда до этого координационный комитет не создавала правящая партия, естественным центром руководства которой был Белый дом. В конце 1973 г. республиканцы сочли положение тождественным ситуации после провала на президентских выборах. В перечне основных целей, провозглашенных при организации этого нового комитета, слово "Уотергейт" не упоминалось. РКК, по замыслу его творцов, должен был "вырабатывать позиции по вопросам национального интереса; служить представительным совещательным органом по вопросам партийной политики; помогать республиканским низовым и другим партийным работникам искать решения проблем внутри страны и за рубежом… в максимально возможной степени поощрять и укреплять единство республиканской партии"48. Но этот представительный орган, который возглавил Буш и куда вошли бывшие кандидаты партии на пост президента, руководство республиканских фракций в конгрессе, представители ассоциаций губернаторов и членов легислатур штатов, сразу заявил о своем небезразличии к "Уотергейту". В принятой на первом же его заседании резолюции содержалось требование к Никсону "полностью раскрыть все факты, относящиеся к так называемому Уотергейту". Президент поспешил заверить координационный комитет, что будет действовать "в полном сотрудничестве" с ним, но это не вызвало энтузиазма у многих его членов. Они давали понять, что "группа должна утвердить свою независимость от Белого дома перед выборами 1974 г."49. Таким образом, Республиканский координационный комитет становился не столько опорой администрации, сколько средством отмежевания партии от ее тонущего предводителя.
Во второй половине 1973 г. максимально обострились противоречия между исполнительной и законодательной ветвями власти. В августе Никсон попытался вновь перейти в атаку на конгресс. В своей речи он возложил на него всю ответственность за блокирование правительственной программы: "Мы достигли той точки, когда постоянная навязчивая идея "Уотергейта" заставляет страну игнорировать гораздо более важные вопросы… Законодательству, жизненно необходимому для нашего здорового процветания, не находится места в календаре конгресса"50. Через месяц президент обратился к конгрессу со вторым в течение года посланием "О положении страны", что еще не имело аналогов в американской истории. Никсон призвал к проведении" 50 законопроектов, обобщая содержание которых, журнал "Нью Репаблик" писал: "Президент стремится сократить прямые расходы на социальные программы при увеличении поддержки военному сектору, а конгресс, похоже, категорически настроен делать обратное"51. Судя по выступлениям представителей администрации, из 50 биллей приоритетными они считали три: о предоставлении президенту полномочий на введение новых внешнеторговых тарифов, о сокращении государственного регулирования добычи топлива и о военном бюджете. Но по всем этим направлениям конгресс не пошел навстречу Никсону. Внешнеторговый билль застрял в сенате, энергетическая программа была принята в сильно урезанном виде, несколько сокращенным" оказались и предложенные статьи военного бюджета. "Фактический затор (в прохождении правительственных программ. — В. Н.), судя по всему, продлится и на следующий год по целому ряду проблем, разделяющих президента и конгресс"52, — писал буржуазный журнал осенью 1973 г.
На это время приходится апогей борьбы демократического большинства в конгрессе за сужение военных полномочий президента, которая началась еще в 1970 г. в условиях явного нежелания Никсона прекратить военные действия в Индокитае. "Сейчас почти неограниченная власть президента в вопросах ведения войны превратилась не только в неограниченное право мудро защищать страну, но и ввергнуть ее в трясину Вьетнама или в термоядерную катастрофу" 53, — говорил на слушаниях в комитете палаты представителей сенатор Джавите. Законопроекты многих либералов из обеих партий, предусматривавшие необходимость прекращения конгрессом военных действий, начатых президентом, наталкивались на противодействие Никсона и ультраправых республиканцев, которые считали эти предложения неконституционными и подрывающими обороноспособность страны. "По моему мнению, эти законопроекты, известные как билли о военных полномочиях, нереалистичны, неразумны и неконституционны, — защищал прерогативы президентской власти Б. Голдуотер. — Они не имеют смысла с точки зрения умного военного планирования. Они приведут к разрушению всей нашей системы безопасности, которая сейчас охраняет мировой порядок"54. Для того чтобы отстоять "право" администрации на бесконтрольное вмешательство военными средствами в любые конфликтные ситуации в мире, ультраконсервативные республиканцы не стеснялись апеллировать к "славному прошлому" США, которое было наполнено примерами беззастенчивого использования кулака военной мощи. Так, Голдуотер говорил: "Всего в истории нашей республики было по крайней мере 204 вооруженных зарубежных столкновения, но лишь в пяти случаях объявлялась война. Ни разу конгресс не принял закона, который бы заблокировал или остановил хоть одно из них. Это демонстрирует последовательную практику, в соответствии с которой американские президенты отвечали на внешние угрозы всеми необходимыми и технически доступными в каждый конкретный момент силами"55. Замечательная логика! Если правительства Соединенных Штатов ранее творили беззаконие, то это уже достаточное основание для будущих беззаконий!
Но к 1973 г., когда вера в "безгрешность" президентской власти была изрядно подорвана, подобная логика уже не устраивала большинство американских законодателей. В октябре конгресс принял сильно выхолощенный в многомесячных дебатах акт о военных полномочиях. Он предусматривал, что президент должен представлять в течение 48 часов доклад конгрессу во всех случаях, когда без объявления войны он вводит войска на театр военных действий; и обязан прекратить использование вооруженных сил США, если в течение 60 дней (президент может продлить своим решением этот срок до 90 дней) после доклада конгресс не объявит войну или не примет специального санкционирующего законодательства. Отмечая ограниченность акта о военных полномочиях, советский исследователь Ю. А. Иванов подчеркивал: "…хотя он и устанавливает некоторые формы информирования конгресса президентом и действий конгресса в связи с вооруженным конфликтом с участием США, все эти действия могут быть предприняты лишь после того, как вооруженные силы США по решению президента уже участвуют в конфликте" 56. Но и на такой явно недалеко идущий билль Никсон наложил вето. Однако "уотергейтский" климат дал себя знать, и 7 ноября обе палаты большинством, превышающим необходимые 2/3 голосов, отклонили его. Принятие закона о военных полномочиях явилось, пожалуй, наиболее значительным проявлением наступления конгресса на исполнительную власть в условиях "Уотергейта".
1974 год оказался последним в активной политической биографии Никсона. Судебное расследование, которое вел Сирика, закончилось 1 марта вынесением обвинительных приговоров участникам "Уотергейта". К различным срокам тюремного заключения были приговорены Холдеман, Эрлихман, Митчелл, Чэпин, Магрудер, Дин и многие другие. Одновременно Сирика объявил, что он обладает всеми доказательствами участия Никсона в утаивании фактов "Уотергейта" и укрывательстве преступников. 18 марта судья передал документы в юридический комитет палаты представителей, который и должен был сформулировать обвинения Никсону для предстоявшей процедуры импичмента.
В эти дни президент остается практически в полном одиночестве среди республиканцев. Перспективы партиа на предстоящих промежуточных выборах представлялись катастрофическими. Во многих штатах республиканцы, даже те, чьи шансы на успех на выборах были велики, предпочитали вовсе не выдвигать свои кандидатуры, и кандидаты демократов не встречали оппозиции. Резко сократились поступления в казну "великой старой партии". Политический консультант Л. Нофзигер, обслуживавший некоторых республиканских кандидатов на выборах в конгресс, говорил, что в ответ на просьбы о пожертвованиях в партийные фонды он очень-часто слышал слова: "Получайте свои деньги от Никсона и Митчелла" 57. Партия оказалась в весьма тяжелом положении. "Уотергейт окрасил отношение американского народа к республиканской партии, — говорил сенатор У. Брок. — Может быть, это и несправедливо, но он действительно нанес нам ущерб, и ущерб огромный"58.
Теперь уже все труднее было найти видных республиканцев, не считая официа