Демон и охранники прошли мимо утробно стонущей Инны, чьи штаны в районе паха изрядно потемнели, и насели на меня.
К тому времени Григорий изменился, и теперь наверняка мог бы спеленать меня сам, но втроём твари справились с этим в разы быстрее. Меня скрутили за секунды, завели руки за спину и надели на запястья кандалы.
Дьявольский металл изрядно ограничил карту в груди: я почувствовал, что не могу выдавить из себя ни капли похоти. Удар по затылку, которым меня после этого наградили, был менее болезненным, чем оглушающее чувство потери возможности использовать силу карты.
Глава 11
Если само здание мне понравилось, то подвалы под ним не понравились совершенно.
Я пришёл в себя на цокольном этаже, облагороженном под тюрьму. Сзади меня находилась кирпичная стена, а слева, справа и спереди — решётки от пола до потолка. За решётками шли следующие камеры.
Мои запястья сковывали кандалы. Телефона в кармане не было, дека с картой "тентаклей" исчезла, но вряд ли эта карта будет работать у кого-то кроме меня: я до сих пор чувствую слабую связь с медным прямоугольником, и в статусе карта показывается. К сожалению, максимум, что я могу — чувствовать эту связь. Призвать карту я не могу. Единственное, что могу со своей ловкостью — пропустить руки под ногами, и оказаться в закованном положении, но хотя бы руки теперь будут передо мной, а не сзади.
Я рассмотрел кандалы. Ничего особенного — грубо выкованные куски железа и короткая цепь.
Насколько чист и показателен бизнес-центр сверху, настолько он ужасен внизу. В подвале воняло. На полу в камере слева я видел засохшие потёки крови. Стены, потолок и бетонный пол украшали множественные подпалины. Кто-то пытался вырваться и пересилил кандалы? Невозможно. Скорее, некто устроил самосожжение, чтобы не достаться демонам.
В подвале я был не один. Пусть камеры пусты, я слышу шаркающие шаги и бормотание в узеньком коридорчике.
— Убить, убить... расчленить-сжечь-выпотрошить...
Я подошёл к решётке и наконец заметил человека, который слонялся возле камер и бормотал. Хотя, человека ли? Если люди и находятся здесь, то лишь в камерах.
— Эй! — окликнул я шептуна.
Крик подействовал: существо дёрнулось и заковыляло ко мне.
При ближайшем рассмотрении я понял, что человеком это существо перестало быть давно. Раньше он был кем-то из охраны — на это указывала чёрная засаленная форма. А на то, что существо больше не является человеком, указывали багровые провалы на месте глазниц, изменённая нижняя челюсть с выпирающими зубами и миллиметровые алые прожилки, расползающиеся по коже. Пальцы заканчивались когтями, но даже без этого я видел, что этот человек заражён планом гнева, к которому принадлежали все демоны, вторгшиеся в наш мир. Увы, от заражения планом лекарства нет. Для этого существа будет милостью получить от меня упокоение, когда я выберусь отсюда. Если выберусь. Демоны уже здесь, и черт знает, насколько они уже готовы к вторжению.
— Убить...
Существо совершенно бесполезно для меня: с ним никак не договоришься, не заставишь открыть решетку и даже не раззадоришь, чтобы ее сломать. Для первого он слишком верен демонам, для второго — слишком глуп, для третьего — умен. Заражёнными планом гнева могут управлять лишь демоны этого же плана. Я думаю, его держат на случай побега пленника.
Заражённый вдруг всхлипнул и уставился на меня осмысленным взглядом.
— Скоро приедет та, кого тебе стоит бояться: она развяжет тебе язык, и ты выдашь всё, что знаешь и не знаешь. А потом тебя убьют. Умрешь-сгниешь-убью, раздавлю!
Несмотря на хиленькое телосложения моего надзирателя, я отошёл от двери клетки подальше. Вместе с безумием заражённый обретал и немалую силу. Вон, у него даже уровень — третий, и это не учитывая буста от плана и измененного тела, которое тоже подкинуло характеристик. Он, конечно, слабее демона, но сильнее меня, или на моем уровне. А я в массивных наручниках.
У меня нулевой уровень, и если я прикончу существо своими руками — заработаю себе лишние очки характеристик. Только вот я не уверен в двух вещах: в том, что у меня получится выйти отсюда, и в том, что если всё-таки выйду, и выйду собой, убивать тюремщика — хорошая идея. Всё же повышение уровня влечёт за собой неприятные вопросы, особенно до вторжения. Придётся как минимум рассказать о получении уровня при пользователе карт со способностью определять ложь. А потом придётся ехать в дурку, потому что в мои рассказы о демонах не поверят.
Хотя у меня и так не получится быть хорошим гражданином. За сутки я ограбил на характеристики двух женщин, забрал пять телефонов — причем пятый у человека, который мне не сделал ничего плохого. Но если я выйду отсюда, меня начнут искать демоны, и черт знает, какие у них там связи. Возможно, полиция уже у них под копытом.
Вспомнились покореженные машины и оцепление. Место преступление очень уж походило на бешенство зараженного. До поры до времени эти существа ведут себя тихо, но когда у них сорвет крышу — не угадаешь. А рвет всегда капитально.
Следующий час я слонялся по клетке, раздумывая, что мне делать дальше. Выходило, что сделать я ничего не могу. Со всем моим опытом обращения с картами, знанием будущего и опытом боевых техник, я беспомощен.
Черт!
Я звякнул кандалами о решётку, зачем-то подергал запертую дверь, хотя, даже окажись она чудом открыта, я вряд ли вышел бы к зараженному — тварь чересчур сильна, чтобы надеяться победить её без боевой карты, оружия или, на худой конец, арматурного прута.
У меня есть козырь в рукаве. Да, браслеты сковывают всю силу плана, не дают мне выпустить похоть за пределы тела, однако я могу напитать похотью себя. Но пока не знаю, зачем. Получить плановое заражение за считанные часы ни у кого не выходило, да и лишаться разума тоже не хочется. В общем, пока подожду, а потом посмотрю по ситуации. Может, не всё так плохо, как кажется.
Я на всякий случай приоткрыл "дверку", ведущую на мой план, которой и являлась карта. Тело с каждой секундой наполнялось взрывной энергией, но я знал, это ощущение призрачно и ложно: эта энергия не помогла мне в бою против демона. Единственная ситуация, где мне могла пригодиться бурлящая в теле сила — секс. Но я не уверен, что мне предложит потрахаться какая-нибудь высокоуровневая красотка, которая после этого с лёгкостью вынесет всех пользователей в здании.
Оставалось ждать и напитывать себя силой, стараясь между тем привыкнуть к воздействию карты и выстраивать в сознании воображаемые стены, которые отделяли навеянные эмоции и желания от моих собственных. Выходило отлично: сказывалась долгая работа с картой времени.
Единственное, что меня тревожило, когда я наконец открыл глаза — повышенная яркость красок. Или они всегда были настолько яркими, просто я этого не замечал?
А еще наполняющая тело энергия делала своё: мне хотелось к Арине. Это желание казалось застарелым, будто я год нахожусь без секса. Оно сидело глубоко в мозгу и ныло, как привычно болящий зуб.
Я покосился на заражённого планом гнева человека, но облегченно выдохнул. Существо никак не отреагировало на мои манипуляции с энергией. Интересно, а будь на месте него зараженная женщина, можно было бы попробовать вытеснить энергию одного плана энергией другого?
Разумеется, нет, — ответил я себе же. — Зараженным, которыми полностью овладел план гнева, не интересно ничего, кроме одной единственной цели, перекликающейся с их планом. У этого единственное желание — убивать. У демонов гнева тоже есть такое желание, только они хотя бы управляют собой лучше, чем такое вот недоразумение.
Интересно, есть ли демоны обжорства, похоти или той же лени? Действительно интересно, без шуток. Мы ни сталкивались ни с кем, кроме демонов плана гнева, но ведь могут быть и другие?
А ещё люди никогда не общались с демонами. Пытать тех было бесполезно, лезть в мозги — опасно, менталист мог получить заражение планом, или демон — подчинить менталиста своей воле, потому единственным диалогом при встрече с тварями было обсуждение способа их убийства. И не потому, что люди — такие жестокие существа, просто до диалогов демоны опускались в редчайших случая, предпочитая убивать и умирать молча.
Само вторжение было организовано так, чтобы нанести как можно больше вреда мегаполису: разрушить дороги, остановить метро, обесточить электростанции. Причём после того, как они уничтожили большую часть инфраструктуры Москвы, они не пошли на мировую, а ударили во второй раз, причём ударили в разы сильнее: мастера рунописи перенесли в ад целый жилой квартал. Что стало с людьми, я могу только догадываться, но мне даже думать на эту тему не хочется.
Нас принимали за насекомых, которых нужно давить, за дичь, которую можно ловить и истреблять. Любая встреча человека с демоном заканчивалась смертью либо первого, либо второго. Если силы были равны, возникали другие варианты, но своим отношением к людям, как к низшему мясу, демоны быстренько остудили головы даже самых ярых ксенофилов.
В самом начале вторжения в США и Европе всколыхнулась волна недовольства: мол, Россия уничтожает посланцев с другого мира. Хайп раздувался СМИ, в новостях крутили изуродованные тела демонов, молчали о числе погибших людей и о нападениях на мирняк церберов, импов, бесов и прочей неразумной гнуси. Кадры разрушенного города показывали в новостях, утверждая, что Россия сама обстреляла город ракетами.
Обо всём этом я узнал уже гораздо позже, когда восстановился Интернет. Впрочем, к тому времени демоны добрались и до Европы, поэтому скрывать правду стало невозможно. Мир наконец понял, что одной Москвой дело не ограничится, и участвовать в этой войне придётся всем. На международной арене заключали союзы, строили козни, использовали демонов как разменную карту и всячески старались поиметь выгоду с вторжения, но тем не менее учились сражаться и даже побеждать...
Я недолго вспоминал насыщенное будущее. Говорят, обещанного ждут три года, но в моём случае настолько затягивать не стали: видимо, моё появление вызвало у демонов фурор. Спустя примерно три часа после того, как я очнулся, раздался шум, отличный от шорканья подошв зараженного. Я насторожился и отошёл подальше от двери камеры.