ак в Римском Колизее зиял пролом, колыхалась галера северян. Видать, в эту гавань-бункер, куда можно набить с десяток таких галер, ходу им нет. Акватория гавани чиста. А у обустроенного причала стояли два надраенных четырехмачтовых корабля. Это, естественно, озвучил Варкар, но таким тоном, как будто мне это и самой известно. Мой гадский опекун насмешливо хмыкнул, но одарить его оскорблением я не поспела. Рядом в его поддержку раздалось тихое, но внятное фырканье. Выползающие из курток лайсаки дружно ржали над сухопутной салагой, не нюхавшей чего-то там. Да еще с таким видом, словно сами исходили все моря да сплошь штурманами и капитанами. Я проигнорировала, страшно довольная, что все мое семейство в сборе. Кух свесился с холки Сарга, помогая тому инспектировать тайную гавань безмозглых. Тех, окончательно переметнувшись к моему супругу, оседлал его шею, любопытно крутя головкой. Шех залез мне под мышку, вытягивая шейку в сторону объекта.
Мы устроились практически напротив пристани с кораблями и парой обшарпанных баркасов. Судя по виду, последние приписаны к той галере, что болталась в море. Слева от нас ровным каре теснились одинаковые квадратные деревянные контейнеры без окон. Общим числом девять штук. В стороне от них контейнер покрупней, но на украшательства столь же бедный. Справа, где в узкий пролом настырно перла зелень, начиналась дорога в лес к срубу. Недалеко от пролома мои несгибаемые железные кузены украшали кандалами группу людей, в которых мои мужики признали руфесцев. Не военных, но тоже строптивых до невозможности: без плюхи ни один не обошелся, без воплей ни один не промолчал.
Поодаль о чем-то торговались два кокардовых командира и несколько разномастных северян в чалмах с шишаками. Варкар предположил, что это отрепье с Мушбата. Однако в торговле рабами можно было заподозрить любого северянина - ни за одним не заржавеет. В пользу процесса торговли говорило поведение продавцов. Те суетливо мельтешили и прогибались перед застывшими памятниками мутантам. Поставщики живого товара периодически указывали на него. Очевидно, рекламировали с пеной у рта достоинства каждого в отдельности и всех скопом.
На территории порта никто не суетился, не шлялся, не мусорил. А если и находился на своем месте, согласно штатного расписания, то в полной неподвижности. Порядок, достойный уважения, хоть вешайся. Не побегать, увлекая за собой мужиков подобно лесной нимфе, не спрятаться толком. И все еще не уразуметь: на кой нам все это нужно? Ну, разнесем к едрене фене этот инкубатор. А моя трудолюбивая родня новый забабахает краше прежнего. Кабы на этом островке Иногвол военный форт возвел, а так ни толка, ни гарантий от побежденных. Конечно, оставались еще пленники: свои, родные, руфесские. Но их спасение...
Тут от размышлений меня отвлек оживленный диалог двух Македонских, что, по всей видимости, не распознали проблем во всем этом безобразии. А вполне азартно переставляли воображаемых солдатиков по причесанному бережку. Мало того, этот увалень Хакар-гар - не имеющий даже примитивной начальной военной подготовки комсомольца советской школы - вовсю им поддакивал. Уложил шипастую башку на край скалы, прикинувшись ее камушком, и деловито постукивал кончиком хвоста. Он строил воинственные планы повальной бомбежки, столь любезной его сердцу. Бред сивой кобылы!
На пониженных тонах, но верещала я знатно. Собрала по закоулкам памяти все эпитеты, так или иначе характеризующие такое природное явление, как олигофрения. Прошлась по причинам, не забыв генетику, недоношенность, родовые и пожизненные травмы. А также педагогическую запущенность и раздутое льстецами гипертрофированное самомнение. Лайсаки меня слушали, затаив дыхание. Восторженно попискивали в самых круто изогнутых местах повествования. И с явным удовольствием ожидали реакции мужиков.
- Ты не оборотень, - заполнил Сарг первую же паузу, длинней вдоха. - Ты говорящая незаживающая болячка. Чуял: нужно было сбросить тебя со скалы у цитадели Ордена в первый же день. Да сплоховал. Тут я и впрямь идиот.
Варкар молча обцеловал мне правый висок, торчавший перед его носом. И продолжил упражняться в тактике, стратегии и жульничестве. Я не волшебник. И палец о палец не ударю, дабы этому научиться. Но знаю: дружба помогает мужикам свершать настоящие чудеса. И коли им приспичило почудить и почудесить, то результатов они тебе начудят - не разгрести даже чудотворными методами. Потому, как их упертость в эти минуты чудесным образом чудо, как раздувается до небес. Не переупрямить их, не перескандалить. Не зашантажировать моральными способами, включая тактическое отступление к маме и самоубийство.
Отсюда четвертое правило неистребимого брака: коли застала благоверного за планированием, не мешай! Все, как следует, подслушай. И ступай строить свой план негласного подпольного сопротивления. Подбирай себе палки по руке, сообразуясь с размахов его колес. А главное: молчи, улыбайся, и будет тебе счастье. Это, как максимум. А как минимум, тебя никогда не упрекнут, что даже единственным восклицанием «О!» ты испортила ему все дело. Поэтому, за неимением мамы, я обошла вопрос самоубийства стороной и засела за собственный план под подозрительными взглядами более бдительных лайсаков.
Глава 17
В которой доказано: в семье не без урода...
И оборотня
Мать осторожна с ребенком. Жена осторожна при муже. Женщина вообще должна носить осторожность под бельем, не снимая ее даже на ночь, чтобы не заблудиться и не зарапортоваться. Лично я, засев за собственный план, молчу, как рыба. И ступаю только по проторенной для меня, утвержденной и десятки раз пройденной тропке. Я тиха, строга и неподвижна, как стрекоза на охоте. А она чуть ли не самый эффективный хищник на далекой Земле. Теперь и у меня, как у нее, сложное строение глаз и мозга, так что просто грешно не довести задумку до конца. Если, конечно придется. Пришлось. Когда я хорошая - предупреждала Мэй Уэст - то я безгранично хорошая, но плохая я еще лучше.
Нет, начал мой опекунский совет за здравие - не придраться. Для начала, пользуясь тем, что увешанные кандалами пленники все еще ожидали своей участи, мужики решили в них внедриться через щель в скале. Прямо на глазах бдительной охраны, для чего те глаза требовалось отвести. Как утверждал опыт общения с моей родней, дешевыми фокусами особей, лишенных воображения и всех инстинктов, поколебать не так-то просто. И даже вообще никак. За исключением случая, когда фокус напрямую угрожал выполнению поставленной перед ними задачи.
Безотказным вариантом было утягивание у них из-под носа самого объекта охраны. Но из сказок мои ребята выросли. Предложение Иногвола использовать засланного казачка - якобы раненного при исполнении - я предала анафеме, едва оно прозвучало. Невелик труд нарядится в доспехи мутанта и картинно выползти из скального прохода к своим. Однако чем ты при этом станешь орать «помогите» - едко поинтересовалась я у этого фантазера. И чем выслушивать вопросы соратников, ежели они ментально общаются. Специально проковыряла мозг бискирата насквозь, чтобы до них до всех дошла абсурдность и провальность подобных идей. А то еще опробуют где-нибудь в собственных стычках. И подведут под монастырь заседателей в их засадах.
С глобальными фокусами, способными поколебать непрошибаемый профессионализм моих кузенов, проблем не предвиделось. Нартии стонали от восторга в предвкушении старта национальных игрищ. Становилось все очевидней: они люто ненавидят ненастоящих людей! Видать, потому, как те непонятны и не склонны к консенсусу. Случись им воцарится вблизи от мест гнездования, так бедным зверюгам придется искать себе новые угодья. А с ними даже на громадном восточном континенте негусто. Поэтому борьба с нашествием для них дело личное и первостепенное - вот и обнаружилась искомая точка соприкосновения интересов. Глядишь, Варкар с Хакар-гаром еще поднебесную кавалерию соорганизуют на радость молодым да резвым охламонам обоих народов.
С них станется - они уже сейчас спелись. Наш предприимчивый патриарх моментально сообразил: кто тут кто, и кто принимает решения. Оттого-то, при всей своей симпатии к Саргу, таскает нас с муженьком на закорках, не передоверяя никому. Впрочем, что удивительного? Ведь дошло же до него, что от моего личного благополучия напрямую зависит наш животноводческий колхоз. А тут такое выгодное знакомство: вся танагратия в его распоряжении.
Короче, первым пунктом плана стала широкомасштабная бомбардировка. Веерная или ковровая - я в этой мануфактуре не слишком разбираюсь. Сарг с Варкаром предположили, что немноголюдность этого порта объясняется просто: тела мутантов поочередно отдыхают в бараках-близнецах. А это такая соблазнительная мишень. Понятно, что зашибить насмерть всех обитателей казарм не получится. Однако на половину они рассчитывали твердо. Руфесские мечтатели! В это время затесавшие к пленникам диверсанты режут путы, снабжают их мечами, кидают клич. И на театр боевых действий из того же прохода в скалах вываливается тяжелая объединенная северо-южная пехота. Вся в отвоеванном металле и с жаром в сердцах. Тут все начинают успешно рубиться, отрезая врага от его кораблей...
В этом месте Хакар-гар торжествующе рыкнул. Что было единодушно понято, как предложение разнести эти лоханки к едрене фене с воздуха. Идея понравилась только крылатым - ползающие дружно возроптали. Оба корабля уже честно поделили и настроили планов по их эксплуатации. Старый нарт надулся. А его молодняк обиженно загудел на низкой ноте, провоцируя мои подкожные мурашки к действию. Люди же в это время добили мою родню, захватили корабли, выпотрошили их и разделили добычу. Снова загрузили корабли, перекинув на них часть железа с галер. Чуток выпили, закусили, снова выпили, еще выпили, опять же выпили, выспались и повернули к родным берегам. Все! Жили долго и счастливо, померев в один день - смех и грех!
Я потеряла бдительность: случайно прорвавшееся из-за зубов фырканье почти разоблачило меня. И даже углубленное погружение в нашу с Мероной аптечку не спасло от пристального внимания насторожившегося опекунского совета. Они набросились на подопечную, как оводы на молодую сочную оленью задницу. Требовали немедля выложить свои подлые задумки, от которых уже сейчас здесь в теории всем стало тошно. Особенно Сарг с Вутардаром старались. Первый, как ветеран моих прошлых блужданий, второй, как хапнувший в них счастья совсем недавно. Распалились и дошли до того, что обвинили меня чуть ли не в предательстве. Дескать, все у нас с мозгами и все вместе. Одна я втихаря изобретаю подлые глупости. А после их еще и обкатываю беззастенчиво на чужих нервах. Этакий оборотень беспогонный, но тоже мерзкий.