Гарграварр, ничего не ответив, снова замычал заунывную мелодию. Вскоре они подошли к тусклому стальному куполу, стоящему посреди равнины.
Когда они приблизились, дверь, мягко вжикнув, съехала в сторону, открыв маленькую темную камеру.
— Входи, — сказал Гарграварр.
— Как, прямо сейчас? — спросил Зафод, задрожав.
— Прямо сейчас.
Зафод нерешительно заглянул внутрь. Камера была очень маленькой, со стальными стенами, в ней едва было место для одного человека.
— Но… э-э… по-моему, здесь нет ничего бездонного, — сказал Зафод.
— Конечно, нет, — сказал Гарграварр, — это просто лифт. Входи.
С трепетом Зафод шагнул внутрь. Он ощущал, что Гарграварр тоже в лифте, хотя бесплотный дух молчал. Лифт начал опускаться.
— Мне нужно прийти в соответствующее расположение духа, — робко сказал Зафод.
— Здесь не бывает соответствующего расположения духа, — строго ответил Гарграварр.
— Ты знаешь, как заставить человека чувствовать себя неадекватно.
— Нет, не знаю. Это знает Перспектива.
Лифт остановился, его задняя стенка открылась, и Зафод на неверных ногах вышел в небольшое функционального вида помещение со стальными стенами.
В дальнем углу его стоял узкий стальной ящик, в который мог войти человек.
И все. Очень просто.
Единственный толстый провод соединял этот ящик с небольшим комплектом аппаратуры и приборов.
— Это она? — удивился Зафод.
— Да, она.
На вид не так уж страшно, подумал Зафод.
— И я должен в нее войти? — спросил Зафод.
— Да, войти, — ответил Гарграварр, — и боюсь, прямо сейчас.
— Ну ладно.
Он открыл дверцу ящика и шагнул в него.
Он подождал.
Через пять секунд щелкнуло, и вместе с ним в ящике оказалась вся Вселенная.
Глава 11
Тотально-Бездонная Перспектива извлекает картину всей Вселенной по принципу экстраполированного анализа материи.
Чтобы было понятнее: поскольку каждая частица материи во Вселенной так или иначе взаимосвязана со всеми другими частицами материи во Вселенной, теоретически возможно экстраполировать все мироздание — все солнца, все планеты, их орбиты, их строение и экономическую и социальную историю — из, скажем, куска пирога.
Человек, изобретший Тотально-Бездонную Перспективу, сделал это, прежде всего, чтобы досадить своей жене.
Трин Трагула — так его звали — был мечтателем, мыслителем, практикующим философом, или, как предпочитала выражаться его жена, идиотом.
Она бесконечно пилила его за то количество времени, которое он проводил за разглядыванием неба, размышлениями о конструкции булавки или спектрографическим анализом куска пирога. «У тебя есть чувство меры?» — спрашивала она его, иногда до тридцати восьми раз на дню.
И тогда он построил Тотально-Бездонную Перспективу — просто, чтобы она знала.
К одному ее концу он подключил всю существующую реальность в том виде, в каком он экстраполировал ее из куска пирога, а к другому концу — свою жену, чтобы она вмиг увидела всю беспредельность мироздания и себя по отношению к ней.
К ужасу Трина Трагулы, шок полностью разрушил ее мозг, но к своему удовлетворению, он понял, что создал убедительное доказательство того, что если жизнь хочет существовать во Вселенной такого размера, то она никак не может позволить себе иметь чувство меры.
Дверца Перспективы распахнулась.
Бесплотный разум Гарграварра с грустью посмотрел туда. Зафод Библброкс по-своему понравился ему. У него определенно было много незаурядных личностных качеств, пусть даже по большей части плохих.
Он ожидал, что Зафод вывалится из кабинки, как это бывало со всеми.
Но он вышел.
— А вот и я! — сказал он.
— Библброкс… — Разум Гарграварра задохнулся от изумления.
— У тебя есть что-нибудь выпить? — спросил Зафод.
— Ты… ты… был в Перспективе?
— Ты же сам видел.
— А она работала?
— Ну, конечно.
— И ты видел всю беспредельность мироздания?
— Конечно. Ты знаешь, неплохо смотрится.
Разум Гарграварра пошел кругом. Если бы его тело было с ним, оно бы уселось на пол с отвисшей челюстью.
— И ты видел себя в нем?
— Ну да, конечно!
— Но… что ты испытал?
Зафод самодовольно пожал плечами.
— Твоя Перспектива сказала мне то, что я и сам всегда знал: я классный и крутой мужик. Дружок, я разве не говорил тебе, что я Зафод Библброкс!
Он смерил взглядом аппаратуру Перспективы и вдруг застыл.
Он тяжело перевел дыхание.
— Послушай, — выговорил он, — это что, кусок пирога?
Он выдрал ломоть из сплетения окружавших его сенсоров.
— Если бы я начал рассказывать тебе, как я его хочу, — сказал он хищно, — у меня не осталось бы времени на то, чтобы его съесть!
И он его съел.
Глава 12
Спустя минуту он бежал по равнине в направлении разрушенного города.
Сырой воздух тяжело хрипел в его легких, он часто запинался от усталости. К тому же, опускалась ночь, и было все труднее различать ухабы.
И все же он был в восторге от только что пережитого. Целая Вселенная! Он увидел всю Вселенную, простирающуюся перед ним в бесконечность — всю! И вместе с этим пришло ясное и потрясающее понимание того, что он в ней — самое важное. Иметь раздутое эго, это одно дело. А когда тебе об этом говорит машина — совсем другое.
У него не было времени поразмышлять над этим.
Гарграварр сказал ему, что должен будет сообщить своему начальству о случившемся, но он может сделать это не сразу. У Зафода было время сбежать и где-нибудь спрятаться.
Он не знал, что будет делать, но ощущение себя самой важной персоной во Вселенной сообщало ему уверенность в том, что что-нибудь да подвернется.
Ничто больше на этой заброшенной планете не давало ему почвы для оптимизма.
Он бежал, не останавливаясь, и скоро достиг окраин пустого города.
Он пошел по растрескавшимся и разбитым тротуарам. Из трещин росла жидкая травка, канавы были завалены гниющей обувью. Здания, мимо которых он проходил, были настолько разрушенными и ветхими, что заходить в них казалось небезопасным. Где спрятаться? Он поспешил дальше.
Через некоторое время, свернув на какую-то широкую улицу, он вышел к большому приземистому зданию, окруженному множеством других, поменьше. Всю группу зданий окружали остатки бетонного забора. Основное здание было еще достаточно прочным на вид, и Зафод направился к нему в надежде, что оно сможет предоставить ему… ну, хоть что-то.
Он приблизился к зданию. В одной из его стен, — по-видимому, это был фасад, поскольку перед ним была обширная мощеная площадка, — были три гигантские, высотой около шестидесяти футов, двери. Дальняя из них была открыта, и Зафод бросился к ней.
Внутри были мрак, пыль и беспорядок. Везде висела паутина. Некоторые внутренние перекрытия рухнули, задняя стена осела внутрь. На полу толстым слоем лежала пыль.
Сквозь мрак виднелись очертания огромных предметов, засыпанных мусором. Одни из них были цилиндрическими, другие — грушевидными, третьи — похожими на яйца, или скорее, на разбитые яйца. Большинство их раскололось или почти развалилось, от некоторых остались одни остовы.
Это были заброшенные космические летательные аппараты.
Зафод разочарованно бродил среди их останков. Здесь не было ничего хоть сколько-нибудь полезного. Одна из дряхлых развалин обрушилась внутрь себя от вибрации, вызванной его шагами.
В дальнем углу лежал старинный корабль, который был несколько крупнее остальных и покрыт более толстым слоем пыли и паутины. Однако с виду он казался целым. Зафод приблизился к нему с любопытством, но, подходя, споткнулся о какой-то старый кабель.
Он попытался отшвырнуть кабель, но с удивлением обнаружил, что он все еще был подключен к кораблю.
К своему полнейшему изумлению, он почувствовал в кабеле слабый зуд.
Он недоверчиво посмотрел на корабль, а затем снова на кабель у себя в руках.
Он сорвал с себя куртку и швырнул ее прочь. На четвереньках он прополз до места, где кабель соединялся с кораблем. Соединение было прочным, а легкая зудящая вибрация более ощутимой.
Его сердце колотилось. Он стер грязь и приник ухом к кораблю. Ему было слышно лишь слабое, едва различимое гудение.
Лихорадочно покопавшись в валяющемся повсюду вокруг него мусоре, он нашел там кусок какой-то трубки и пластиковый стаканчик. Он соорудил из них нечто вроде стетоскопа и снова приложился к кораблю.
От того, что он услышал, его мозги сделали сальто.
Голос внутри корабля говорил:
— Межзвездные Пассажирские Космические Линии приносят свои извинения за длительную задержку рейса. Мы ожидаем погрузки на борт свежего запаса ароматизированных лимоном бумажных салфеток для вашего удобства, освежения и гигиены во время полета. Благодарим вас за терпение. Через несколько минут вам снова предложат кофе и печенье.
Зафод отшатнулся, ошарашенно глядя на корабль.
Он почти бессознательно сделал несколько шагов, и вдруг заметил над головой свисавшее с потолка на последней штанге огромное табло с расписанием рейсов. Оно было в пыли, но надписи на нем еще можно было разобрать.
Зафод поискал на нем глазами, потом посчитал в уме. Его глаза округлились.
— Девятьсот лет. — изумленно пробормотал он. Настолько опаздывал корабль.
Две минуты спустя он был на его борту.
Воздух, который он вдохнул, выйдя из шлюзовой камеры, был свежим и прохладным — кондиционеры все еще работали.
Свет все еще горел.
Он нервно пошел по узкому коридору. Неожиданно распахнулась дверь и перед ним оказалась какая-то фигура.
— Пожалуйста, вернитесь на свое место, — сказала человекообразная стюардесса и, повернувшись к нему спиной, пошла по коридору.
Со вновь участившимся сердцебиением он направился за ней. Она открыла дверь в конце коридора и вошла в нее. Он прошел следом.
Они оказались в пассажирском салоне, и сердце Зафода на миг замерло.