— луч переместился чуть дальше,— и вовсе ширина шага увеличивается, а тут,— луч снова вильнул по полу,— шажки мелкие, как будто запнулся и пытался сохранить равновесие.
—Но других-то следов нет. Не по воздуху же его толкали.
—Вот это и самое странное.
—Что делать будем?— нахмурившись, я поднялся и подошел ближе к пиру.
—Уходить надо.— Развел он руками.— Только время-то мы упустили. По ночи на неохраняемой территории шастать себе дороже. На какую угодно шваль нарваться можно. Ладно наш Сенечка, так и остальные же в банды сбиваются и шарят по округе. За пару обуви, что у тебя на ногах,— Дмитрий кивнул на мои новые ботинки,— и зарезать могут.
—Но мы же с тобой вроде пси-бойцы,— напомнил я приятелю, зябко ежась и оглядываясь по сторонам.— Типа суперкрутые и тому подобное.
—Только вот ворье об этом не знает, а уж снайпер с СВД и вовсе. Засядет такой на точке, чтоб угол обстрела пошире, и пялится в оптику. Пулю, брат, еще никто не останавливал.
Проблемы начались с самого начала. Пир ни в какую не желал бросать свой склад с хабаром, хоть сам отлично понимал, что если и придут сюда, то не по его душу, а за припрятанным шмотьем с провиантом.
—Машина нужна.— Дима хмуро топал вперед, поминутно сплевывая и странно охлопывая себя по карманам. Складывалось впечатление, что он что-то искал.— Машина, большая, грузовая, на ходу. Где же я такое богатство возьму в это время?
Казалось, отчаянию пира не было предела. Работающие-то колеса, на ходу, «Волга» там или «багги», из остатков слепленный, это еще куда ни шло, но целый грузовик?!
Однако не так страшен черт, как его малюют. Решение появилось внезапно в виде здоровенного черного внедорожника, вроде тех, что совсем недавно посетили деревню. Этот, впрочем, был побольше да погрязнее. Видать, изрядно поколесил по местным проселкам, прежде чем добраться в эту глушь.
—День открытых дверей прям какой-то,— Дмитрий набычился и, вместо того чтобы упасть ничком, уверенно зашагал в сторону автомобиля.
—Сдурел,— испугался я.— А если там пси-бойцы по нашу душу?
—Да и мы не пальцем деланы.
Однако заграбастать я его все-таки успел, и едва приоткрылась водительская дверь, как я повалил Дмитрия на землю, шипя и матерясь похуже испорченного чайника.
—Убьют,— вещал я пиру прямо на ухо.— Не меня, так тебя, одно едино. У меня же боевого опыта ноль, а ты на взводе. Положат к чертям собачьим.
Некоторое время мы возились в пыли, меряясь силой, но то ли пир окончательно выдохся, то ли чувство самосохранения придало мне сил, но принять вертикальное положение у него не вышло.
—Черт с тобой,— зло зашипел Дмитрий.— Пусти. Не полезу я в драку. Столько хабара…
А тем временем дверь внедорожника уже была распахнута настежь, а оттуда, выбравшись и запахнув полы плаща, в сторону недавнего странного действа направился невзрачный тип. Что меня поразило в его фигуре, так это даже не старомодные шмотки и шляпа. Очки, большие, с черными как уголь стеклами. Будто и не вечер уже был. Казалось, он вообще в них ничего не мог увидеть, однако парень шел уверенно, ловко огибая лужи и ухабы, пока не добрался до того самого дома, что совсем недавно парил в воздухе, будто пушинка.
—Что тут, намазано чем-то?— сморщился я.
—Машина почти такая же,— все еще недовольный, но немного успокоившись, поделился Дима.
Гость, однако, долго на месте не задержался и, развернувшись, махнул нам рукой.
—Машет,— поделился я.
—Сам вижу. Ты пока не высовывайся.— Дмитрий осторожно привстал на одно колено, положив рядом автомат.
—Господа!— Голос незнакомца был сильный, звонкий, почти надрывный.— Я бы вам советовал поторопиться. Особенно вам, Андрей.
—Это он тебе.— Кивнул пир и, поднявшись, начал спускаться с пригорка навстречу смирно стоящему незнакомцу.
—Поторопитесь,— вновь попросил незнакомец.— Скоро тут будет очень шумно.
Мониторы засветились и потухли одновременно. Генератор вновь дал сбой и теперь чудил, то подавая энергию на крыло комплекса, а то уходя в отказку и превращаясь в безмолвную груду железа. Естественно, Второй уже отправил туда ремонтную бригаду, но те разводили руками и, оправдываясь по рации о ветхости агрегата, рушили все сегодняшние планы.
—Ну что там?— Второй вновь вжал кнопку рации и, закинув ноги на стол, потянулся к бокалу с виски, в котором призывно посверкивали в солнечных лучах кубики льда. Однако, вместо бригадира, на волну прошел отряд прибытия.
—Локализован.— Голос Восьмого был как всегда сух, а фразы лаконичны.— Я его почувствовал. Правда, одна сложность есть…
—И что это за сложность?— Второй отхлебнул из бокала и прикрыл глаза. Разговаривать с поисковиком сейчас не хотелось. Будь его воля, махнул бы на все рукой и, как эти чертовы отщепенцы, просто покинул цитадель, но он отчетливо понимал: уйдет он, и все покатится по наклонной, как это было до того момента, когда цитаделью заправляли военные. Из подопытного кролика и сразу в генералы, нормальный такой карьерный рост.
—Третий по округе шарит,— вновь ожила рация.— И еще какая-то с ним пиявка неразумная.
—Третий и проглот?— Губы Второго исказилась ухмылка.— Анисимов, точно он. Узнаю старика. Любит он со всяким отребьем ручкаться. Ну да бог с ним, ты далеко от точки?
—Три километра. Только заложили замануху, думали, вылезет Третий, и я его положу, а тут он. Я даже не поверил сначала. Что делать-то теперь? Ума не приложу.
—Третьего по возможности выбросить из обоймы. Он сильный, но неглупый. Не полезет в пекло. Подтащи пару своих парней и устрой веселушку.
—Ловить на глупостях?
—Именно. Что по точкам? Все нормально? В последний раз в зону охранения пытались соваться сталкеры. Вы их выпроводили?
—Как смогли, установки и так работают внапряг.— Восьмой хохотул в эфир, и рация отдалась хриплым отголоском.— Ну так что? Выходим? Эти олухи должны уже подойти.
—С Третьим поосторожнее.— Хозяин кабинета бросил «Кенвуд» на широкую полированную поверхность стола и поднес к губам бокал.— Третий не так прост, как кажется,— произнес он уже в пустоту, а где-то в десятках километров от базы от основной колонны отделился черный внедорожник и, совершив полицейский поворот, понесся к деревне, уверенно наматывая километры на одометр.
Рация внутри машины ожила и заверещала на сотни разных голосов.
—Что тут происходит?— Я с сомнением осмотрел странную фигуру мужчины и забрызганный грязью автомобиль.— Вы кто вообще…
—Спокойствие,— человек в солнцезащитных очках приветливо распахнул дверь и кивнул на широкие пассажирские сиденья, обтянутые кожей.— Если вы не поторопитесь, то попадете под такую разборку, что сами об этом пожалеете. Кстати, совсем забыл представиться, коллега, я Анисимов. Но вы, разумеется, можете называть меня «Третьим».
—То есть где-то шляется еще как минимум двое?— поинтересовался Дмитрий, не убирая руку с автомата.
—Больше, мой друг, намного больше.— Третий залился мелодичным смехом.— Но об этом позже. Не желаете ли в колесницу, господа? Восьмой был здесь, вы его видели. Не думал, не гадал, что свою маленькую нычку вы организуете на местном испытательном полигоне, где Восьмой сможет вас почувствовать.
—Восьмой? Что за дурацкие имена?— вновь нахмурился я.
—Это не имена, а порядковые номера дел и экспериментальных операций, мой друг,— улыбнулся Анисимов, показав ряд мелких зубов с неприятным желтоватым налетом.
Земля раскололась пополам, и небеса, рухнув на землю, открыли дорогу в преисподнюю. Черные вьюны испепеляющего пламени рванули со всех сторон, как демоны старых восточных сказок, вырвавшиеся из тысячелетнего заточения и не знающие ни пощады, ни страха. Воздух вмиг стал мутным, почти осязаемым, заколыхался и поплыл маревом, и тут же все вокруг превратилось в одну сплошную огненную стену, ревущую, будто взбесившийся бык. Заброшенные домишки вспыхнули как будто бумажные, пламя двинулось со скоростью лесного пожара, отсекая дорогу и делая замысловатую петлю уводящую куда-то за горизонт.
—В машины,— рыкнул Третий.— Сема, страхуй.
Вот уж чего не ожидал, так это появления проглота. Всей его неуверенности и страха как будто и не было. Вместо заискивающего, трясущегося над каждым звуком никчемного труса, появился уверенный в себе боец. Лохмотья были заменены походной курткой с множеством карманов и удобными мягкими брюками, заправленными в высокие сапоги. Грязные волосы Сема убрал под кепку и, видимо в угоду своему товарищу, тоже нацепил на нос солнцезащитные очки.
И тут я впервые увидел, как работает проглот. Метнувшись под огненную стену, Сенечка будто бы стал выше ростом. Плечи распрямились, в глазах сверкнула сталь, руки и то расправил, аки орел крылья. Ни дать ни взять, повелитель неба. Сейчас взмахнет грабками… однако ирония моя застряла в глотке. Стена пламени колыхнувшись, будто живое существо, кинулась в нашу сторону и, нависнув над головами, отпрянула. Сенечка странными перебежками двинулся вперед, и грохочущая стихия испуганно отступила, задрожав мелким бесом панически, почти в истерике. Стена пламени изогнулась в приступе боли, не знаю уж, может ли огонь испытывать подобное, но выглядело это именно так. Вторая стена, почувствовав неладное, притормозила свой бег и, завившись в смерч, было кинулась на проглота, но запнувшись в стремительном беге, как марафонец на финишной прямой, распалась миллиардом светящихся осколков. И тут я увидел его, Восьмого. Парень из машины, что так ловко оперировал с левитацией, на этот раз проявил свои пироспособности, да такие, что даже Дмитрий, разинув рот и испуганно вжавшись в заднее сиденье автомобиля, наблюдал за этим светопреставлением с ужасом и восхищением в глазах.
Восьмой усмехнулся, болезненно дернув шеей, и что-то гневно крикнул, но слова погасли в новой волне жара, и воскресшая стихия вновь рванула вперед.
—Быстрее,— завизжал Сенечка, на этот раз с большим трудом поглощая новое бедствие.— Мой резерв почти на максимуме. Сейчас порвет от пирокинеза, как тузик грелку. Смерти моей хочешь?