—Теперь направо.— Я указал на проулок, который должен был вывести к высокому забору желтого цвета, а затем и к проходной института, и, обогнув очередную дыру в асфальте, проглот покатил по узкой улице.
Здание оказалось на своем месте, так же как и шлагбаум. Институт заняли под жилье. Рядом с шлагбаумом было припарковано два ветхих автомобиля отечественного производства, так побитые жизнью и коррозией, что смотреть на них без сострадания было попросту невозможно. Нашлись и владельцы авто, парни и девушки, различных возрастов, цвета кожи и даже расы. Клянусь, что где-то в толпе за шлагбаумом мелькнул даже чернокожий.
—Кто тут теперь?— хмуро поинтересовался я, откровенно пялясь на вооруженную охрану у входа.
—Тут?— Напряг память Арсений.— Публичный дом. Нет, точно блядушник, честное слово. Элитный, кстати. Девки чистые, болезней мало. Без рук и ног так вообще нету. Хотел я в свое время тут побывать, да то денег нет, то времени, а то и вовсе свет не мил. И надо же так случиться, по делу пожаловали. Ну что, Андрей? Назад вертаем? Институт твой растащили давно по кускам. Стены одни остались. Документы небось в печках сожгли, а аппаратуру разобрали до винтика.
—Кто тут главный? Не комендант часом?— поинтересовался я, шаря взглядом по фасаду здания. Там, на третьем этаже, в кабинете полковника имелся сейф, в который он каждый вечер прятал все полученные материалы, а заодно хранил директивы из Москвы. Там же должен был находиться и ноутбук с чертежами и формулами, который мой бывший шеф таскал с собой и выпускал из рук разве что на обеде да когда ходил по нужде. Именно этот сейф, документы и, по возможности, техника мне и были нужны.
—Нет,— покачал головой проглот.— Ханой мужик крутой, но не всемогущий. Он отлично понимает, что весь город держать в руках не сможет. Коменданту проще дружить, чем воевать. Так и спокойнее, и сытнее, а порой и постелька мягче. Так что? Валим?
—Свалить всегда успеем,— спокойно произнес я.— Зайти треба.
—На сладенькое потянуло?— Губы Сенечки расплылись в мерзкой ухмылке.
—Считай, что так.— Выгрузившись из коляски, я поправил куртку и уверенно зашагал в сторону КПП. На входе меня попытались остановить. Высокий худой мужик в пуховике и слаксах преградил мне путь и с брезгливым выражением лица поинтересовался:
—Зачем пожаловал, милейший?
Парни с автоматами насторожились. Кто-то даже поспешил снять автомат с предохранителя, однако неловкую ситуацию разрядил появившийся так кстати проглот.
—Сдурел,— поинтересовался он в лоб у высокого.— Или своих не признаешь?
—Вот напасть.— Увидев проглота, старший охраны брезгливо сплюнул и посторонился, пропуская гостей.— Говорили же, что Ханой тебя порешил или еще кто упаковал, а ты жив здоров, как погляжу, да еще на колесах.
—Говорят что кур доят,— парировал слова незнакомца Арсений и, подмигнув мне, ухватил меня под локоть и потащил во внутренний двор.— Сдурел,— зашептал он, когда мы окончательно выпали из поля зрения внешней охраны.— Тут же не только банды. Мужики тут служат, лямку тянут. Что если сцепка будет?! Невинный народ положишь.
Я с удивлением оглянулся на проглота. Однако о людях печется, чужую жизнь ценит. Даром что энергетическая пиявка и редкий мерзавец, как меня уверял Дима.
—Жалко их стало?— тихо, вполголоса поинтересовался я у товарища, уверенно шагая в сторону парадного входа.
—А хоть бы и так,— разозлился проглот.— Одно прошу, не устраивай фейерверков. Прознает кто про бой у борделя, мигом народ слетится. Где буча, там и комендант.
Не заботился о людях Арсений, о своей шкуре пекся. Но тут я его отлично понимал. О себе не позаботишься, никто не позаботится.
Внутренний двор, с тех пор как я тут был последний раз, мало изменился. Парковка, где я оставлял свой мотоцикл, пустовала, однако будка охранника, где выдавались пропуска, использовалась по назначению. Фейс-контроль в заведении присутствовал. Буквально на моих глазах парочку типов, одетых по нынешним меркам весьма зажиточно, даже на порог не пустили, а когда они попытались возражать, то просто развернули и насовали прикладами по спинам. Сурово тут, все по правилам. Уважаю.
Парадный вход сохранился, так же как и большие стеклянные двери, что уж вовсе казалось фантастикой. Некоторые стекла, впрочем, треснули, но были залеплены чьими-то заботливыми руками полосками прозрачного скотча. Да и публика во дворе собралась самая разнообразная, однако понять, кто тут и что тут, я был бессилен, и потому, решив предвосхитить события, обратился за консультацией к Арсению.
—Значит, слушай и запоминай,— серьезно произнес проглот, шагнув на первую ступеньку.— Правила любой охраняемой территории таковы. Оружие и псионику применять запрещается, и если с пси-бойцами все на честном слове, то огнестрел и холодное оружие сдают при входе, получают бирку и по ней же забирают назад. Все чинно и благородно. Стволы не портят, патроны не воруют. За сохранность вещей посетителя ручается хозяин территории.
—И везде так?— усомнился я, вспоминая ночной бой в дыре.
—В городе везде,— развел руками Сенечка,— а в других местах как придется. Если хозяин сильный, и все его уважают, то обычно спокойно. Коли грызня за трон, так и в рабство ненароком можно попасть. Заснешь как свободный человек, а поутру клеймо на бок, в фургон и в область, торф копать. Впрочем, правила могут меняться, но в основном по поводу торговли. Если вздумал торговать на чужой территории, ну скажем на рынке, то обязательно пред светлы очи коменданта. Договариваешься о мзде и проценте, оставляешь товар на пробу и ждешь решения. Одобрение, как правило, быстро происходит. Ханой затягивать с торговыми делами не любил, все решал четко и быстро.
—А что же людям тогда за откаты?— удивился я.— Неужто простое разрешение?
—Крыша еще, депозит, охрана товара.— Сенечка в сомнении заскреб подбородок грязными ногтями.— Много чего, если подумать. Если торгуешь честно, то и покупать можешь со скидкой. Сколько раз такое было. Договорятся ребятушки о торговом месте, а потом пересекаются с другими, чей товар им нужен. Натуральный обмен, и по домам.
—Правильно живете,— усмехнулся я, толкая дверь и шагнув в знакомый холл, обитый деревянными планками. Претерпел он минимальные изменения. Исчезли панно с чертежами и черно-белые фотографии городов. Пропали и рядки кресел, ровно таких же, как ставили еще в старых советских кинотеатрах, с жесткими спинками и вечно болтающимися сиденьями, обитыми кожзамом.
Народу тут было поменьше, но, в отличие от публики на улице, большинство из присутствующих были или под кайфом, или пьяные в дрова. Пару раз даже пришлось переступать через решившего прилечь „не отходя от бара“ и несколько раз уворачиваться от целеустремленных граждан, видевших цель, но с подкачавшим вестибулярным аппаратом. Имелась, кстати, вполне приличная, хоть и видавшая лучшие времена, барная стойка с приемлемым ассортиментом горячительного, с десяток пластиковых столиков и, о чудо, официант в белой рубашке, что барражировал между посетителями, разнося напитки.
Нас заприметили от входа, и не успел я пересечь и половину холла, как путь мне преградила сурового вида бабища с признаками увядающей красоты на лице.
—Добро пожаловать, господа!— залепетала она, подозрительно щурясь.— Мы всегда рады новым гостям. Чего изволите? Выпить? Перекусить? Может быть, девочку?
—Нет,— отмахнулся я,— нам бы…
—Мальчика?
По выражению моего лица хозяйка заведения поняла что и мальчик мне не подходит, и начала перечислять странному гостю весь ассортимент выпивки и сексуальных удовольствий, пока я ее не прервал.
—Нам нужно осмотреть здание,— просто произнес я.
Толстуха взглянула на меня непонимающе, затем перевела взгляд за схватившегося за голову Сенечку и грациозно, для своих немалых размеров, упорхнула куда-то за занавес. Отсутствие ее оказалось недолгим. Портьера вновь распахнулась, но вместо ожидаемой мадам к нам вышел мужчина в строгом деловом костюме. Руку мужчины украшал перстень с прозрачным камнем. Имелись даже электронные часы.
—С кем имею честь?— сухо поинтересовался он, оценивающе ощупывая нас внимательным взглядом.— Вы, пси-уроды, учтите, у меня тут на каждом шагу по проглоту. Вмиг мозги высушат.
—Собственно, мы не собирались ссориться,— попытался вылезти рвущий на голове волосы Арсений.
—Я ретранслятор,— спокойно, в тон ранее говорившему, произнес я, впившись в него взглядом.— Проглотов у вас на меня не хватит, однако мой спутник прав. Мы и правда пришли с миром, и нам действительно требуется осмотреть здание. Это личное дело.
Некоторое время мы играли в гляделки. Неприятное, надо сказать, занятие, и дело даже не в сопернике, а в самом ощущении. Хоть и частил нашего пси-брата местный безопасник, но и сам был непрост. Едва наши глаза встретились, как где-то под сердцем ощутимо кольнуло.
—Не балуй,— нахмурился я.— Или хочешь проверить, что я и правда ретранслятор?
—Ладно,— вдруг на удивление просто сдался костюм.— Что вы хотите? Только конкретно. У нас серьезное заведение. Неприятности нам не нужны. Но запомните, за все придется платить.
—Мне нужно осмотреть третий этаж,— спокойно произнес я.— Чужого не возьму. Только свое.
—Свое,— мужик усмехнулся и странно посмотрел на меня, будто что-то припомнив, а затем и на Сенечку, хитро прищурившись, расплылся в радушной улыбке удава, заприметившего кролика.— А с чего ты решил, что это твое? Мы это место давным-давно заняли. Как сможешь доказать?
—Это документы.— Я тяжело вздохнул, изображая усталость, но ликуя внутри.— Обычные папки с чертежами и принципиальными схемами. Они находятся в сейфе, таком здоровом, что и не сдвинуть. Сам сейф с кучей степеней защиты. Открыть его нештатно, значит, уничтожить все, что внутри. Если сейф на месте, то был бы благодарен за осмотр.
—А я, то есть заведение,— быстро поправился мой собеседник,— что мы с этого будем иметь?
—Мотоцикл дам,— я даже не стал оборачиваться, но по звуку было ясно, что проглот от негодования готов пойти врукопашную.