—Некогда,— вдруг всполошился Дмитрий, быстро пакуя аптечку.— Валить надо.
—Что с Мишаней?
—Понесем по очереди. Ты,— пир покачал головой, когда я бросился вперед,— вообще не лезь. Что ты там делал, пока мы по полу валялись, я не знаю, сам потом расскажешь. Но краше только в гроб кладут.
—Ты меня недооцениваешь,— упрямо промямлил я и тут же попытался завалиться в обморок.
—Полностью исчерпан.— Игла впилась в мое предплечье.
—Адреналин,— легко пояснил проглот, отбрасывая опустевший шприц в сторону.— На какое-то время тебя хватит, а потом посмотрим.
—Куда теперь?— Дима выглянул в коридор, где вяло шевелилась на полу оглушенная толпа.— Наверх?
—Не стоит.— Покачал я головой.— Нам бы план.
—Ах да,— пир с досадой врезал себе ладонью по лбу.— План. Я же из-за этой чертовой бумажки и задержался. Нужен-то был план всего помещения, так что пришлось тырить с поста. Чуть рук не лишился.
—Так куда мы теперь?— Трое взрослых мужчин склонились над схематичным чертежом комплекса, бурно обсуждая, куда идти в первую очередь.
—Подниматься надо,— настаивал пир.— Эти катакомбы мне уже поперек горла. Как подумаешь, какая тяжесть над твоей головой, дурно становится.
—Затеряемся в толпе,— убеждал собравшихся Дмитрий.— Народу на свободных территориях достаточно. Сейчас идет бой, слышите?!— В подтверждение слов пира где-то раздалась автоматная очередь, затем еще одна, и чтобы разговаривать более или менее комфортно, пришлось прикрыть дверь в коридор, заполненный стонами и криками раненых.— Наденем белые халатики, причешемся и будем делать вид, что лаборанты.
—И мальчишка?
—И мальчишка.
—Я не против, конечно, но очень пить охота.
Буря восторга Мишани от пробуждения не знала границ. Все бегали, суетились, подсовывали под голову подушку и пытались напоить водой, и в пылу восторгов даже позабыли о том, что где-то сквозь строй обороны территорий уверенной поступью смерти шагают псионики базы. Немного остудил восторги взрыв, заставивший осыпаться еще немного штукатурки с потолка и мигнуть и без того тусклые лампы. Генераторы выходили из строя один за другим, и, продолжая разговоры, мы рисковали оказаться в полной темноте.
—А может, на переговоры пойдем?— вопрошал Дима, судорожно шаря взглядом по чертежу.
—Не получится.— Я вкратце поведал о столкновении с хозяевами глушилки, а заодно посетовал на то, что ресурса мне теперь хватит разве что свечку подпалить.— Не будут они договариваться. Перебьют всех, кто не нужен, и упакуют в пробирку, а если даже и по-другому, смысла пока не вижу к кому-то примыкать. Уйдем по огородам, окопаемся, а уж потом посмотрим. Ильдар тоже человек непростой. Не позволит по своему детищу безнаказанно передвигаться. Уверен, и у него есть сюрпризы.
—Гениально!— вдруг взвился на месте Арсений.— Огородами!
Под непонимающими взглядами товарищей он отшвырнул в сторону планы жилых этажей, лабораторий и оружейных комнат и оставил на полу два последних, технического и этажа хранилищ.
—Выход должен быть,— уверенно заявил он.— Не могут же они иметь два наружных, очевидных и по-дурацки открытых и не одного тайного?! Видел я Ильдарову рожу. Человек от науки, даром что нерусский. Он, или кто-то из совладельцев комплекса, вбухивая сюда горы денег, обязан был позаботиться об отнорке.
Следующие несколько минут были потрачены на изучение планов и поиска хоть какого-то намека на резервный выход.
—Так,— бормотал я, внимательно осматривая каждый миллиметр бумаги.— Вот тут, похоже, запасы топлива. Вот камеры длительного хранения. Вот вещевые склады.
—Топливо.— Длинный палец с погрызенным ногтем, принадлежащий проглоту, уперся в большой участок с краткой пометкой ГСМ.— Видите. Помещение большое. Для данной технички своя вентиляция нужна. Насосы качают, разветвленная схема коммуникаций и вентиляция. Видишь, тут проход в полметра, а вот здесь полтора. И все это идет на поверхность, а уж куда выходит, ехало и болело.
—Значит, вниз?
—Именно.
За время бурного спича Мишаня пришел в себя настолько, что мог стоять на ногах, и, получив от пира „детскую“ дозу адреналина, приободрился и даже порозовел лицом. Служба спасения на территориях сработала лучше, чем предполагалось в самом начале. Едва глушилка погибла под тоннами щебня, как очнувшиеся безопасники методично, один за другим принялись перекрывать туннели, чем прибавили псионической армии немало работы и сильно замедлили продвижение противника. Мертвых куда-то растащили, а каждый мало-мальски живой, будь то легкое помутнение сознания после воздействия или простой ушиб, старался принести пользу. Улей, а именно на него было похоже все, что происходило вокруг, из режима мирного существования перешел в фазу войны, и каждая „пчела“, встав на свое место, работала по графику.
Выбравшись из палаты, мы уверенной толпой направились в сторону элеваторов в дальнем конце коридора, но то ли план лежал не той стороной, то ли еще что случилось, но вместо площадки погрузки мы выбрались в большой зал со стеклянными окнами, за которыми проецировалась картинка звездного неба. Шумиха стояла невообразимая. То и дело из динамиков раздавались команды, сообщались новости и координировалось передвижение населения.
—Первый этаж занят, отключить коммуникации и вынести резервные схемы.
—Грузовой лифт выведен из строя. Запустить дублирующую цепь.
—Три отряда в четырнадцатой сектор. Приготовить термозащитные костюмы и огнеметы.
Вот так вот, значит, клин клином. В ту же секунду я наблюдал передвижение взвода боевых огнеметчиков. Вынырнув из бокового туннеля, закрытые с головы до ног в блестящий материал, вроде того, в котором в кино показывают ученых рядом с действующим вулканом, они дружно затопали в сторону грузового лифта. За спиной у каждого имелся здоровый пластиковый рюкзак, а в руках длинная полая палка с плоским раструбом, к которой от пояса отходило два гибких стальных шланга.
—Нам за ними,— осторожно кивнул Дима.— Они вверх, а мы вниз.
Последовать за отрядом было одной из самых умных мыслей, пришедших в голову за последнее время. Надоели сюрпризы, постоянная опасность и абсолютная неизвестность впереди. Каждый следующий шаг мог быть фатальным, ошибка роковой, а решение ошибочным. Тут же все просто. Прикинулся веником и дуй за бойцами. Они в драку, ты в подвал.
Суматоха и растерянность окружающих помогли. На нашу группу и внимания-то никто не обратил. Проследовав за взводом, мы обождали некоторое время в предбаннике, а затем вызвали лифт и, естественно, столкнулись с новой проблемой. Чтобы спуститься на нижние технические уровни комплекса, требовался ключ, коего, разумеется, ни у кого не нашлось.
—И что будем делать?— хмуро поинтересовался Мишаня.— Лопнула ваша идея.
—Ваша,— хмыкнул пир, с интересом изучая замочную скважину на хромированной панели лифта.— Ты бы свою подбросил.
—Лестницу искать надо.— Пожал плечами воришка.— Ну не может быть, чтобы тут простого спуска вниз не было. Строилось же на все случаи жизни, потому и лестнице быть.
Идея пацана была правильной. Оставалась сущая мелочь. Найти в незнакомом помещении дверь, ведущую на лестницу. Знать бы еще, где она. Все попавшиеся на глаза двери были как братья-близнецы. Узкие окошки поверху, серая поверхность и посверкивающая сталью ручка. Некоторые имели таблички, другие просто порядковые номера, отпечатанные на железных бляхах. В остальном отличия заканчивались. Впрочем, был один нюанс. Пара считывающих панелей и пульт с кнопками в дальнем углу зала, куда нас вывел случай и шайка местных сорвиголов.
Похромав до двери, нога начинала чудить, и при передвижении я испытывал все больше неудобств, встал на цыпочки и заглянул в окошко. Лестница. Серые бетонные ступени уходили в темноту, уводя взгляд куда-то глубоко под землю. Дверь, отделявшая нас от спуска, как и все вокруг, была сделана на славу. Толстая, стальная, с множеством фиксаторов и запоров. Единый механизм открытия имелся, но чтобы активировать его, требовался либо ключ, либо знание кода. Ни того, ни другого у нас, разумеется, не было.
—Рвать надо дверь,— печально вздохнул я,— только уж меня увольте. Еще хоть грамм энергии и прямая дорога в музей мадам Тюссо.
—И я не могу,— печально поведал проглот.— Вы со своим запасом хоть как-то действовать можете, а мой и вовсе почти на нуле.
Взгляды присутствующих скрестились на помятой фигуре пира, и тот, пожав плечами, развернулся к преграде.
—Попробую,— осторожно произнес он.
—Только лестницу не обрушь,— попытался вставить свои пять копеек Мишаня, и тут же получил от меня леща за ехидство.
—Того и боюсь.— Дима глубоко вздохнул, сосредоточился… и я вновь благополучно оказался на земле.
Что уж там детонировало, понять не получилось, но затылком, о моя многострадальная черепушка, я приложился изрядно. Некоторое время я предпочел не двигаться, просто пересчитывая пляшущие в глазах звезды и прикидывая, не откусил ли язык. Остальные тоже вставать не спешили. Как и любой другой псионик, Дмитрий бил от всей души, нимало не заботясь о последствиях. Может, не умел работать аккуратно, может, просто не мог. Заряда на обрушение туннеля к нижним ярусам не хватило, а вот проход, хоть и не без потерь, но теперь был.
Первым в проход ринулся Арсений, размахивая фонариком и чихая от копоти и взвившейся от термоудара пыли. За ним следом, осторожно переступая через развороченные останки двери, двинулся и я, придерживаясь за плечо Мишани, чтобы не упасть. Замыкал шествие виновник торжества, приятно пораженный своим резервом и проделанной работой.
Сначала все шло как по маслу. Ступеньки как ступеньки, поворот за поворотом, и даже дверь на первый из технических не закрыта. Будто приглашает, зайди, мол. Авось что и тебе перепадет. Дальше пошло сложнее. Конструкторы явно не позаботились о приличной вентиляции, а локальная война наверху вывела из строя и без того натруженный механизм. Было сыро, душно и почему-то боязно.