Взяв в руки карту, я открыл первую страницу и с сомнением посмотрел сначала на распечатку диагноза, потом на какие-то и вовсе для меня незнакомые данные.
—Начало смотри,— подсказал Захар.
На титульном листе документа, кто бы мог подумать, была приклеена моя фотография, вида бледного. Явно позаимствованная то ли с работы, то ли из другого официального архива. Там я был в форме и даже с парой планок на кителе.
Ниже значилось — «Андрей Петрович Скворцов. Тридцать лет. Капитан инженерных войск».
—Бред,— резюмировал я, возвращая бумаги Захару.— Не скрою, до аварии я работал в НИИ. Наша лаборатория занималась некоторыми вещами, в коих были заинтересованы Министерство обороны, энергетики, Федеральная Служба Безопасности и еще сотни других структур, но военным я никогда не был.
—Странно,— седой поморщился и протянул мне стакан с разбавленным спиртом.
—Не пью,— постарался отбрехаться я от угощения. Виски там со льдом, или коньяк, но спирт, уж спасибо, увольте. Однако седой был настойчив, да и Наталья предложила выпить за знакомство и вновь прибывшего. Сдавшись на милость победителю, я зажмурился и отправил содержимое пластиковой посуды в рот.
А ничего пошло. Вроде как и непривычно, да ничего страшного. Думал, хуже будет, а тут скорее как хорошая водка, ледяная, под закуску горячую. Хорошо пошло.
—Где вы эту карту взяли?— Захар крякнул, пощелкал пальцами и выудил из кармана пачку сигарет.
—Как где?— Дима щелкнул зажигалкой.— У него на спинке кровати, в кармашке таком железном.
—Ничего не перепутали?— ехидно поинтересовался седой.
—Да что тут путать, Захар.— Наташа, убедившись в готовности продукта, начала снимать с мангала шашлыки.— Там же фотка его есть. По ней и определили.
—Фотка, Андрюха, твоя.— Седой с наслаждением затянулся и, выпустив в небо стройку ароматного дыма, уперся в меня взглядом.
—Там много чего моего.— Криво усмехнулся я. Русло, в которое уходил наш разговор, переставало мне нравиться. Даже врученная мне бумажная тарелочка с шашлыком и новая порция горячительного почему-то потеряли свою былую привлекательность.
—Например?— С иронией в голосе поинтересовался Захар, отправляя в рот добрый кус жареной свинины.
—Подпись там моя, которую я не ставил,— начал я по памяти перечислять недочеты, которые приметил цепкий взгляд.— Разрешение моей супруги на операцию, если учесть, что женат я никогда не был. Много там, Захар, интересного, ой как много.
—И правда,— попытался вдруг выступить на моей стороне Дмитрий.— Кольца-то у него на руке нет.
—Кольцо не показатель,— отмахнулся седой.
Некоторое время все молча жевали. Я старался понять, что вообще происходит. Захар, очевидно, не дурят ли ему голову. О мыслях остальных даже догадываться не возьмусь. Наташа продолжала дожаривать шашлык, Дима с головой ушел в разбавление трофейного спирта, а рыжий Гена-сканер, просто закрыл глаза и притворился, что до мирских сует дела ему в данный момент нет и кармическое блаженство ближе еще на один шаг.
—Проверить бы его,— вдруг ни с того ни с сего заныл рыжий, вынырнув из нирваны.— А, Захар? Пощупать? А если выкормыш комендантский…
—В мозги ему лезть собираешься?— оскалился седой.— Не дам. Я не Ханой. Жечь память не позволю.
На этих словах я окончательно почувствовал неладное.
—Да ладно тебе, Захар,— продолжал настаивать Гена.— Или ты меня не знаешь? За десять лет ни одной осечки. Четко все. Вспомни, как проглотов на прошлой неделе срисовал. Если бы не я, сгинул бы дозор.
—С проглотами ловко вышло,— немного смягчился седой.— Хвалю. Но сканить, вот так…
—Послушайте, господа,— не выдержал я.— Я очнулся в палате. На меня напали, хотели куда-то утащить. Потом чуть не пожгли огнем и электричеством, а на мои робкие попытки спросить, что вообще произошло с этим миром, отмахиваются и отправляют к Захару. Захар здесь. Я настаиваю, нет, я требую, чтобы мне все объяснили.
—Мда,— Захар погрустнел и, встав, кивнул в сторону видневшегося неподалеку озерца.— Пройдемся?
—Отчего же не пройтись.— Отставив в сторону тарелку с едой и стакан, я поднялся со стула и зашагал вслед за бодро топающим вперед мужиком.
—Ты правда хочешь узнать?— осторожно поинтересовался тот, едва мы поравнялись и пошли рядом по широкой тропе.— Я бы на твоем месте предпочел оставаться в неведении. У многих крыша поехала от подобных известий, и это поначалу. Боюсь представить, как это ты теперь воспримешь.
—А ты не стесняйся.— Покачал я головой.— Рассказывай. Не спеша, размеренно, а я уж решу, от чего с ума сходить, а на что и положить с прибором.
—Ну ладно,— седой докурил и, выщелкнув сигарету, с некоторым садистским удовольствием проводил ее взглядом до ближайшей лужи, где та и погибла, зашипев и погаснув.— Вообще тут вокруг нет никого из военных.
—Это я понял.— Я доверительно кивнул, неспешно следуя за новым знакомым.
—Все гражданские,— продолжил Захар, казалось, не заметив моей реплики.— Наташа до исхода продавщицей работала в гипермаркете. Всю свою недолгую взрослую жизнь смотрела на людей через прилавок. Ни опыта жизненного, ни подготовки. Димка, ну тот, что лысый, вроде тебя, шофер знатный. Двенадцать лет таксовал по городу. У того, конечно, опыта больше, но тоже балбес. Генка, сканер наш, ты на него не обижайся, он не со зла, полжизни библиотекарем протрудился. Кроме книжной пыли ничего не нюхал, но знаний энциклопедических вагон и маленькая тележка. На любой вопрос ответить может, и так почти все наши.
—А ты?
—А что я?— Захар печально вздохнул и, остановившись на берегу затянутого ряской лесного озерца, подхватил с земли плоский камешек и с силой запустил его по тихой воде. Камень взвился, запрыгал, затанцевал, оставляя после себя круги, а потом, издав последний бульк, ушел под воду.— Я был пилотом. Гражданские авиалинии, Аэрофлот.
—А что случилось?— напомнил я об основном вопросе. Вехи в биографии окружающих волновали меня куда меньше, чем скелеты в обгорелых автомобилях по пути на базу.
—Мира вдруг не стало,— спокойно произнес седой.— Точнее, того привычного порядка, который существовал до этого. Сначала отключилось электричество. Подстанции просто остановились и перестали давать энергию, независимо от того, что это, огромная АЭС или переносной дизель. Естественно, нарушилось авиасообщение, радиопередача, всё. Все находившиеся в небе самолеты упали на землю. Настал конец света в прямом смысле этого слова. Сначала правительство пыталось хоть как-то урегулировать ситуацию, но уже очень скоро и оно отправилось в тартарары, а место его заняли анархия и разбой. Деньги потеряли ценность. Я имею в виду их бумажный эквивалент. Золото еще в ходу, так же, впрочем, как и серебро с драгоценными камнями, но ценней всего вещи, то, что не пострадало и работает до сих пор.
—А такие остались?— не особо веря в слова Захара, поинтересовался я.
—Кое-что есть,— кивнул тот.— Электричество в нашем доме от дизеля. Горючку берем из бензовоза с базы, а сам генератор пришлось брать с боем четыре года назад, и пока, тьфу, тьфу,— седой поискал глазами дерево и, присев на корточки, постучал по валявшейся ветке,— не подводил. В общем, перестало функционировать всё. Спутники связи, болтавшиеся на орбите, превратились в горы мусора. Несколько лет мы даже не знали, что происходит во всем остальном мире. Многие думали, что это то ли нападение американцев, то ли десант инопланетян. Однако месяцы шли, а зеленых человечков не наблюдалось, а через некоторое время на единственный рабочий приемник удалось поймать сигнал из Вашингтона. Дошел он чудом, а из сообщения стало понятно, что Штаты в той же жопе, что и мы. Одно, впрочем, осталось неизменным.
—И что же?
—Оружие. Разные умные ракеты и прочая техника тоже накрылись, но старые добрые АК работали все так же споро, и наступило время военной диктатуры. Те, кто имел доступ до складов РАВ, быстро смекнули, что к чему, и неплохо приподнялись в то время, но и их правление было недолгим.
—Что случилось потом?
—Да ничего. Обычный круговорот вещей в природе. На смену человеку с оружием в руках шагнул человек разрушающий. Пси-бойцы, сила которых сначала вообще не поддавалась никакому объяснению. Многие почувствовали в себе эти возможности существенно раньше, но контролировать не умели и погибли от своих выходок. Другие, смешно сказать, не обращали внимания, но потом нашлись и предприимчивые.
—Вроде тебя?
—Вроде меня.— Захар кивнул и потянулся за сигаретой.
—А что за сила такая?
—Да пес ее знает.— Седой щелкнул зажигалкой.— Никто ее не изучал. Нет ни возможности, ни желания. Сила эта досталась далеко не всем, а с ней удивительные ресурсы организма и регенерация в целом. Конечно, ногу или руку отрастить не получится, но, скажем, ударными темпами набрать мышечную массу после долгой болезни, это завсегда пожалуйста. Процента три от оставшихся в живых после мясорубки, но и их хватает с лихвой. Многие, понимая свою уникальность, сбиваются в команды. Другие же, наоборот, действуют сольно, не желая примыкать ни к одной из существующих ныне группировок. В общей своей массе бойцы делятся на четыре вида. Фризы вызывают резкое понижение температуры окружающей среды в заданном участке пространства. Пиры проделывают все то же, однако температуру повышают. Вольты, насмешка над грудой нерабочих гаджетов, проецируют электрический заряд.
—А сканеры?
—Что-то вроде ищейки и детектора лжи одновременно. Могут смотреть пространство на предмет нахождения себе подобных, могут читать мысли, но сами слабы и требуют защиты. Я их называю шахматными королями.
—Я слышал про проглотов.— Вспомнил я недавний разговор.— Они кто такие?
—Проглоты,— Захара перекосило от отвращения,— паразиты, пиявки, отребье. Если ты нарвался на такого, а как правило ходят они группами и нападают исподтишка, пиши пропало. Беги сломя голову. Если настигнут, высосут весь резерв и, что удивительно, смогут им некоторое время пользоваться. Пси-боец же, лишившись резерва целиком, как правило, умирает.