– Вот теперь понятно, товарищ Никифоров. Есть мнение освободить вас от должности начальника НИИ ВВС, с тем, чтобы вы вплотную занялись руководством космической программой и скоординировали усилия всех КБ, занятых в этой тематике. Так как создается впечатление, что все происходит вразнобой, со значительной тратой государственных средств, и вы физически не успеваете отследить все направления работы.
– И я даже знаю, кто это вам предложил: Андрей Николаевич. Так?
– У вас хорошие информаторы… – недовольно пробурчал Сталин, пытаясь что-то отметить в блокноте.
– Меня никто не информировал, кроме собственной головы. Просто три недели назад он неожиданно «похвалил» меня и «защитил» от ваших «нападок». Решил прикарманить себе Мясищева, Лозино-Лозинского и Антонова, вместе с их коллективами. Не выйдет! НИИ ВВС перемоторил Ту-85, установив двигатели Лозино-Лозинского ЛЛ-2, изменил переднюю кромку крыла, по расчетам Мясищева, и установил новую систему механизации. Можем показать вам немедленно. Машина имеет высотность 18 000 метров и скорость 742 км/час на этой высоте. Изменена конструкция центроплана на высокоплан и машина получила длинный бомболюк, вместо двух у Туполева. Может нести две ракеты П-1 или одну ракету ХП-10 конструкции Березняка. У вероятного противника нет средств, позволяющих помешать такому носителю. Дальность, несмотря на больший удельный расход, возросла до 13 000 километров. Бюро Мясищева подготовило к сборке бомбардировщик М-4, полностью реактивный ракетоносец, с новой системой дозаправки в воздухе «Конус». Именно для него Лозино-Лозинский изготовил двухконтурный двухвальный ТВРД ЛЛ-3ф, с тягой в 9 и 10 тонн. Девять тонн для танкера, а десять для бомбардировщика. Туполев его еще не видел, поэтому думает, что двигатель турбовинтовой, а он – турбовентиляторный. Для Туполева двигатель готовит Добрынин, а винто-редукторную часть для него, дифференциальную, мы отработали на ЛЛ-2. Который готовили не для туполевской машины, а для Антонова. Он готовится строить транспортную машину, грузоподъемностью 60 тонн, до 80. Так что НИИ я не отдам, а когда решу уйти на пенсию, дочкой заниматься да крыжовник разводить, то все это достанется Глебу Евгеньевичу, и никому другому.
В общем, порадовал вождя, но нас трое было в кабинете, и он держался, чтобы не сорваться в крик. Глаза сощурились, и было видно, что все сказанное ему круто против шерсти.
– До каких пор будет продолжаться замалчивание вами важнейших направлений развития нашей авиации? Из каких средств финансируются эти разработки?
– Все легально, просто формулировки я подбираю такие, чтобы никто догадаться не мог, на что они направлены. В плане ведь не существовало создание термоядерного оружия. А оно у нас есть. Профинансировано это было по статье: установка для изучения имплозивного испарения материалов. Так?
– Так, – подтвердил Сталин.
– То же самое и в этих направлениях: для названия ищу тему, которая не указывает на то, что будет произведено в итоге. Чтобы не облегчать противнику, да и конкурентам, задачи. Все разработки спланированы и сделаны легально. Вы же знаете, что мзды я не беру, мне за державу обидно. Просто я не люблю сам дергать людей, которые и без моих понуканий пашут, как черти, и чтобы другие их не дергали по мелочам. Благодаря этому имеем минимальный процент брака и аварий. А за спутник – не волнуйтесь. Главное – мы его вывели на ту орбиту, которая нам нужна. Остальное – вторично.
Обычного пожелания «работайте» при расставании не последовало. Плохой знак! Он понял, что вокруг меня сплотились люди, благодаря которым мы вырвались вперед по многим параметрам. Быть первопроходцами всегда тяжело. И я тоже иду вперед методом проб и ошибок, так как раньше этим не занимался. Наиболее удачно именно в области авиации, там работы идут просто безошибочно. В остальных местах брак в пределах нормы или существенно ниже, чем у остальных. А перехватить управление у меня пытаются постоянно. Вот, выдвигали меня вместо Комарова, так моя кандидатура не прошла: во-первых, не член и не член-корр, во-вторых, нет печатных работ, в-третьих, отсутствуют кандидатская и докторская диссертации в библиотеке. В общем, самозванец и лжеученый. Наша маленькая компашка физ-мат-направления долго ржала, но должность председателя досталась Мстиславу Келдышу. Я выборы с треском проиграл: девять голосов – «за», остальные – «против». Указы и назначения Сакриера тоже задерживаются. Через десять дней, после Дня Конституции, в Чкаловск приехал «сам». Без предварительного звонка, внезапно.
– Давайте пройдем по ангарам и заглянем во все КБ, товарищ Никифоров. Посмотрим, что еще вы от меня утаили.
Самый большой самолет ХВ-19 стоит с переделанными основными тележками шасси.
– Летает?
– Летает, в основном между Чкаловском и Казанью. И возит ракеты из Ленинграда во Владивосток. В хвостовой части у него теперь аппарель. Испытывался и может работать танкером по двум схемам, и конус, и из крыла в крыло. Хорошая экспериментальная машина.
Дальше в ангарах стояли прототипы, которым еще рановато приниматься на вооружение: двухкилевые сверхзвуковые истребители-перехватчики, прототипы МиГ-29, Су-27, Су-32 и МиГ-31.
– Красивые машины! А почему не в серии?
– Документация для планеров готова, двигатели есть, но нет оружия, ЭВМ, большей части авионики. Работаем.
– Что такое авионика?
– Оборудование кабины и приборы. И противников у них еще нет. А избиение младенцев не входит в круг моих интересов.
В третьем ангаре на тележках лежали крылатые ракеты – восемнадцать модификаций.
– Которая будет иметь дальность пять тысяч?
– Вот эта. Ждем нормальную позиционную систему. Один раз пускали, но результата не имеем. Мы ее не нашли. По телеметрии 5400 километров она пролетела, но потеряна.
– Дальше не пойдем, достаточно, Святослав Сергеевич. Задел – огромный, хоть действительно на пенсию отправляй. Вы когда последний раз были в отпуске?
– В 2013-м, в Сухуме.
– Вот что, берите жену, дочку и летите в Ниццу. Решено оставить вам институт, после отпуска возглавите Совет Министров СССР. Вашим заместителем в НИИ ВВС назначается товарищ Лозино-Лозинский.
До него дошло, что мы впереди планеты всей по всем параметрам, и никто нас уже не догонит. Стать премьер-министром я отказался. Стал его замом. Опыт нужно набирать постепенно.