К концу чаепития договорились о визите монарха в Крым. На улице зима, необычайно крепкая в этом году в России. Балтика уже встала, на 7 ноября в Москве было холодно, шел снег, и морозы установились сибирские. Визит королевской четы назначили на середину января. Испытания нового оружия серьезно обеспокоили короля, который не был таким тугодумом, как Черчилль. Или тому многое пообещали за океаном, что он принял столько опрометчивых решений. Ноту и совет держаться подальше от проблем в Европе немедленно передали послу США. Атлантическая хартия существовать прекратила, так как повод был исчерпан. США не поспели к пирогу Победы. Одно плохо: на стапелях в Америке уже стоят новые военно-морские монстры, и имеется секретный договор «АВС-1» с дополнением. На что Майский и обратил внимание короля.
– Там есть оговорка, что он вступает в действие после того, как США вступит в войну.
– Именно это обстоятельство и используют США. В самом договоре, по нашим сведениям, говорится о необходимости поддержки нейтралитета Японии, а Штаты могут подтолкнуть ее к войне, что даст повод США существенно нарастить свой военно-морской флот.
– Кто будет оплачивать строительство этого флота?
– Федеральная резервная система. Именно эта структура финансировала Гитлера. Вложены большие деньги, а отдачи пока нет. Требуется война, большая война, чтобы покрыть эти расходы. Наша страна вкладывала собственные деньги, как в оборонную промышленность, так и в создание регулярной армии, которой у нас не было до 1938 года. Лишь когда Чемберлен и Даладье заключили Мюнхенский пакт, мы начали создание регулярной армии.
– Тем не менее успехи вашей армии на полях сражений поставили всех перед фактом, что с Россией придется считаться на самом высоком уровне.
– Скорейшее открытие мирной конференции по итогам войны пойдет на пользу всем странам мира. Наше руководство просило меня напомнить о необходимости созыва такой конференции. Скорейшее проведение которой может избавить мир от ужасов войны.
– Мы считаем, что подготовка к государственному визиту займет слишком много времени. Мы посетим Советский Союз в качестве главнокомандующего Вооруженными силами Соединенного королевства в ближайшее время, господин посол.
Есть такой городишко на Руси: Глазов, это между Кировым и Ижевском. Сугубо мирный городишко, площадью около двух квадратных километров, место ссылки. Здесь декабристы сидели, его описал Короленко. Двадцать четыре квартала с соборной площадью на берегу реки Чепца. В тридцатые годы собор снесли, а слева от него решили льнозавод построить, чуть ниже по течению на берегу все той же Чепцы. Но в сороковом было решено там построить завод-спутник «Электростали», основного предприятия, производившего легированные стали и редкоземельные элементы для нужд промышленности, в частности авиационной. Год шло строительство, кроме завода пришлось и дома для рабочих строить, двух-трехэтажные, кирпичные, целый район города получился, Парковый. Больше самого города раза в два. В сентябре 1941-го печи выдали первую продукцию: металлический уран-238, цирконий, металлический кальций и самый большой цех в СССР по производству фторидов урана. Место выбрано не случайно, крупнейший завод по производству фтора расположен в Кирове-Чепецке, на берегах все той же Чепцы. Кроме всего прочего, завод выпускает титан, поэтому я и оказался здесь, так как возникли проблемы с качеством металла. Начали появляться партии с большой водородной хрупкостью. В результате не прошел госиспытания тяжелый бомбардировщик Туполева «Проект-85», который я курировал. На статических испытаниях в ЦАГИ переломилась одна из балок в центроплане. Влетело всем по полной, вот и пришлось ехать и разбираться. В результате завод был закрыт на шесть месяцев. Выяснились такие «интересные» подробности производства всего и вся, что волосы встали дыбом. Практически все отходы уходили в Чепцу, из-за неверного расположения отстойников. Результаты бурения оказались подложными, под тонким слоем глины существовала песчаная линза, через которую отходы тяжелых металлов уходили в реку. Рядом с заводом выстроили еще один завод «Химпром», где производили фтор из флюорита, а отходы сбрасывали в лес. В пяти метрах от отстойника тек приток Чепцы, Убыть. Вот по нему фтористые соединения попадали в воду. Шум был страшный. Направили туда Ласкорина, дабы привел завод в порядок. И создали в СредМаше управление ГосКонтроля. Наметили очистные мероприятия на Чепце, все это встало в очень кругленькую сумму. Ну, а два орденоносца-труженика: директор завода и главный инженер пополнили когорту «жертв кровавого режима» в местах не столь отдаленных. Они-то ведь, в отличие от рабочих, прекрасно знали, с чем работают. Оправдывались крайне жесткими сроками ввода в строй всего и вся и сокращали строительство защитных сооружений. Даже ордена получили. Пытался поднять вопрос о том, кто принял завод в СредМаше с такими недоделками, но так концов и не нашел. Так что выкорчевать проблему не удалось. Пришлось подключать особо крупный калибр. Написал докладную Берии. Малышева куда-то перебросили, он из Свердловска не вылезает. Носится там между четырьмя стройками, а за строительство «спутников» отвечает руководство завода-прародителя, то есть товарищ Михаил Егорович Корешков. А этого человека трогать нельзя! Иначе без стали и титан-никелевых кристаллов вмиг окажемся. Это его трудами создан цех по производству лопаток двигателей. Там берем и стали для валов, и лучший в стране титан. И к нему лично не придерешься: он пригрел у себя Ласкорина и организовал безотходное производство редкоземов с замкнутым водным циклом. А в Удмуртию у него руки не дотянулись. В общем, перегрызлись между собой все, в итоге меня крайним и назначили. Возглавил комиссию по приемке объектов Специального комитета. Бог с ним, пусть так, иначе с этим «давай-давай» всю страну в ядерную свалку превратят. До этого я отвечал только за науку. Там относительный порядок был наведен сразу. А заводов я не касался.
Тут важно отметить одну особенность руководителя страны: он не был «театралом», терпеть не мог паузы и антракты. Его это выводило из себя. А время, когда можно было извлечь из «моего цилиндра» необходимые вещи, подошло к концу. Нет у меня больше готовых рецептов, я не фокусник, чтобы с ходу решить проблемы навигации в околополярном районе. Подвиг Чкалова был именно подвигом, потому что прошел по неизведанному, по самому краешку между смертельным риском и удачей. Последняя ему улыбнулась, но он продолжал играть с ней просто в силу своего характера. Гораздо более продвинутая и совершенная модель дальнего бомбардировщика ДБ-А даже через год повторить перелет по более короткому маршруту не смогла. Самолет и шестеро героев, членов экипажа, пропали без вести во льдах Арктики. Причина? Недоведенная машина. Опытный прототип, еще не прошедший всех испытаний. Давай-давай! Дали. До Фербенкса машина не долетела. В итоге остались без приличного бомбардировщика, который мог заменить ТБ-3. Хотели удивить Америку. Ко времени полета Леваневского там уже летали В-17А и В, с монококовым фюзеляжем и с несущей обшивкой. Да и главное не это! Их было выпущено 12 000 штук с 1937 по 1945 год. Или четыре самолета в день. Нам такое не потянуть. У нас производительность полсамолета в день, если считать по четырехмоторным ТБ-3. И только выпуск двухмоторных ДБ-3ф примерно соответствовал выпуску В-17. Именно «Ф» модификации, на ней применили плазово-шаблонный метод, купленный по лицензии вместе с ДС-3 в Америке. Но, если помните, их выпуск долго наладить не могли. Точность требовалась, а для этого квалифицированные рабочие были нужны. Да, созданы «спутники», но квалифицированных кадров там кот наплакал. Так что «валом» не взять, требуется подойти к этому вопросу с другого конца. Инженерного. Вот и приходилось оснастку городить на опытном заводе в Чкаловске. Решать за других технологические проблемы. А для серийных машин этого уже не сделать. Их требовалось снимать с производства или переносить на новые заводы.
А в паузах к «вождю» устремлялась куча народа, которая начинала подсказывать ему со всей пролетарской яростью, что можно сделать лучше, быстрее, по-стахановски. А ему требовался этот «энтузиазм масс», он его поддерживал, он «дышал» им. А когда попадались самородки, вроде Русакова, его это еще больше подстегивало к «контакту с массами». В народ он верил, чем значительно отличался от руководителей более позднего разлива. Не всегда это приносило плоды, пустоцветов и пустословов было предостаточно, и бегать по начальству у нас национальный вид спорта, но люди писали и писали ему, обо всем. В том числе и доносы.
Но помощь пришла сама, неожиданно, и из таких мест, что никогда бы не подумал. Я, конечно, слышал, что был аншлюс и Мюнхенский пакт, но последние годы их старались замолчать и принизить, дескать, «Молотов – Риббентроп» – это важно, это – бельмо на глазу «крАвавАго режЫма», а остальное – это детские шалости Англии, Франции и Германии, милая невинная шуточка. И тут доктор Крейц передала мне письмо Удета, уже с переводом, и несколько готовых контрактов с ничего мне не говорящими, по названиям, немецкими фирмочками из южных рейхсгау, то есть бывшей Австрии, и несколькими фирмами из рейхсгау Судетенланд. Готовы поставлять алюминиевые сплавы в слитках, листах, в точном литье и в готовых изделиях в объемах, превышающих в два раза объемы выпуска подобных изделий в СССР. Требуется продовольствие, нефтепродукты, желательна поставка сырья, в виде глинозема, и руд для получения криолита. То есть могут еще нарастить выработку. Ну, и впечатлили размеры и минимальные допуски при штамповке крупных деталей, таких как шпангоуты, с заданным пределом прочности. Удет был крупным акционером авиастроительных компаний в Германии, а все они остались без заказов, и были готовы трудиться за оккупационные марки. Кушать хочется каждый день, и желательно неоднократно. Сталин подтвердил, что с этой просьбой уже обращался к нему Тельман. Так как англичане очень ревностно относились к этому вопросу, то окончательного ответа он еще не давал. Отложил до мирной конференции.