– Папа? Лена? – приоткрыв глаза, бормочет Лиам.
Я собиралась позвонить Рози, но это подождет. Я опускаюсь на колени и развязываю шнурки на ботинках ребенка.
– Иди спать. Я его уложу. – Я с улыбкой смотрю на зевающего Колма.
– Точно?
– Да.
Украдкой смахнув набежавшие слезы, я разуваю Лиама, приглаживаю его непокорные вихры.
– Споешь мне песенку? – просит он.
– Конечно, детка.
Укрыв Лиама одеялом, я вспоминаю колыбельную, которую мне пела мама. Мелодия до сих пор жива в моей памяти, как и мамин голос.
– Баю-бай, баю-бай, поскорее засыпай, – напеваю я. – Спи, малютка, сладко-сладко. В поле спят давно лошадки…
Мой голос дрожит, на меня обрушивается лавина воспоминаний. Сладковатый аромат маминых духов. Она пела мне эту колыбельную по примеру своей матери. Моя мама была далеко не идеальной. Я видела, как она падает в объятия очередного мужчины, надеясь, что он задержится и все станет хорошо. Жаль, мама не понимала, что для этого мужчина не нужен. Мамино счастье зависело от нее самой. Как и мое – от меня. И неважно, есть у меня жених или нет.
Вздохнув, я допеваю песенку, и Лиам открывает глаза.
– Лена, а можно я теперь буду звать тебя мамой?
Я прикусываю губу, стараясь не расплакаться.
– Зайка, мне это будет очень приятно.
С довольной улыбкой Лиам поворачивается на бок и в мгновение ока засыпает. Я целую мальчика в лоб и вдыхаю аромат его волос – шампунь и сосновая хвоя. Может, мне и не суждено стать матерью, по крайней мере биологической, но, если бы так случилось, я бы справилась чертовски хорошо. Лиам мне это показал.
На часах почти полночь, а уходить ужасно не хочется, однако время не ждет. Я думаю о Рози, и сердце сжимается при воспоминании о вчерашнем дне. Мне нужно услышать ее голос, убедиться, что с ней все в порядке. Я беру с кухонного стола телефон Колма – понятия не имею, где сейчас мой сотовый, – и набираю тетин номер.
– Лена? – зевая, спрашивает Рози.
Глаза жжет от слез. Слава богу, она жива.
– Прости, – начинаю я. – Не знаю, сколько у вас времени, просто я ужасно по тебе соскучилась и поэтому решила позвонить. Надеюсь, я тебя не разбудила.
– Нет, это я задремала после обеда, – уверяет тетя. – У нас без четверти четыре.
– Прости, пожалуйста, – снова извиняюсь я. – Зато у меня есть новость, которая тебя порадует.
– Рассказывай скорее.
– Сегодня вечером Колм сделал мне предложение. Вместе с Лиамом.
Я умолкаю и задумываюсь: тетя наверняка в курсе последних событий в моей жизни. По крайней мере, в нынешней ее версии.
– Я знаю, детка.
– Знаешь? Откуда?
– На прошлой неделе Колм позвонил и попросил твоей руки.
– Правда?
У меня екает сердце при мысли об этом очаровательно старомодном и вместе с тем таком современном жесте. У меня нет ни матери, ни отца, и Колм попросил моей руки у тети.
– Да, и он был очень мил.
– Значит, ты… одобряешь?
– Только ты вправе одобрять, родная. Как я понимаю, ты так и сделала?
– Я сказала «да».
– Ты счастлива?
– Да, но…
– Никаких «но».
– Все случилось так быстро, – говорю я, усаживаясь на диван в гостиной.
– Быстро? Дорогая, ты с Колмом уже четыре года и почти половину из этого срока живешь в Ирландии.
– Точно.
– Доверься своему сердцу, – советует Рози.
– По-моему, сегодня я так и поступила.
– Вот и хорошо. А я выпью за ваше здоровье. Доктор велел мне не увлекаться пино гриджио, но какого черта! Моя девочка обручена!.. Погоди, я же стала бабкой!
– Так и есть, – смеюсь я. – Вот увидишь Лиама – он просто ангел.
– Приезжай домой поскорее. Я по тебе очень скучаю.
– Приеду! – Я посылаю Рози воздушный поцелуй.
Мы не говорим «до свидания». Никогда. В детстве я боялась этого слова. Произнося его маме, я всегда в глубине души испытывала страх. Я не знала, когда она придет домой, и втайне переживала, что однажды мы попрощаемся навсегда. И когда мамы не стало, мы с Рози решили его больше не произносить.
Я кладу телефон Колма на кухонный стол и плетусь в спальню. Там снимаю с себя одежду и просто бросаю ее на пол, в кучу. Лезу под одеяло и прижимаюсь всем телом к теплой спине Колма.
– Привет, – шепчу я.
Я провожу ладонью по его руке, и наши пальцы переплетаются.
– Привет, – так же шепотом отвечает он и поворачивается, чтобы меня поцеловать. – Тебе понравилась вечеринка?
– Очень, – говорю я, положив голову на голую грудь Колма. – Лиам заснул. Прямо вырубился. Я позвонила Рози. Она в восторге от наших новостей.
Я рассказываю Колму, как много для меня значит, что он попросил моей руки у Рози, что нам надо в ближайшее время слетать в Сиэтл. Он не отвечает, и я смотрю на его умиротворенное лицо. Он спит, и я с печальным вздохом гляжу, как его грудь мерно движется в такт дыханию.
Это то самое? Колм – мужчина, уготованный мне судьбой? Красивый ирландец, у которого сердце размером с весь Кинсейл? Мне страшно от этой мысли, но еще больше я боюсь расставания. Насколько я жажду вернуться домой, настолько же не хочу потерять все это. Я опускаю голову на подушку. Впервые за последние дни я решаю бороться со сном, не смыкать глаз всю ночь – что угодно, лишь бы остаться здесь еще на чуть-чуть. Глаза тяжелеют и норовят закрыться, однако я усилием воли заставляю себя не спать еще несколько минут. Понятия не имею, что со мной происходит и где я окажусь утром, но в одном уверена точно, и это неожиданно наполняет спокойствием: сегодня я почувствовала, что люблю – люблю по-настоящему.
Часть шестая
Глава 12
Наперебой гудят автомобили. Я открываю глаза. Вокруг темно. Место незнакомое. Не знаю, где я, но точно не в Ирландии, не с Колмом и Лиамом. Воспоминания о вчерашнем дне стрелами впиваются в сердце, и я морщусь, словно от боли. Я видела чудесный, полный любви сон, а теперь проснулась, и сила, управляющая моей судьбой, вновь бросила меня в бездну.
Я сажусь в очередной незнакомой кровати. Слава богу, рядом никого. На мне голубая шелковая ночнушка. Ежась от холода, я встаю с кровати, чтобы закрыть окно. Раздвигаю шторы и, хотя солнце еще не показалось над горизонтом, даже под покровом ночи я тут же узнаю это место.
Манхэттен. Я различаю вдали парк Хай-Лайн, разбитый на эстакаде, на месте железной дороги, а вот неоновый знак легендарного отеля «Челси», где в свое время останавливались известные музыканты, художники и писатели. Судя по всему, я на углу Двадцать третьей и Седьмой улиц. Помнится, по вечерам я захаживала в местное кафе за хот-догами. До сих пор не верится, что такая вкуснятина стоила всего доллар.
Снова залезаю в кровать. Сквозь залитое дождем окно мерцают огни города, слово бы говоря: «Добро пожаловать домой, детка». Вот только я не чувствую, что мне здесь рады или что я дома. Я хочу вернуться в свою настоящую жизнь, а не бродить по бесконечным параллельным мирам… Ну и кто этот мужчина, входящий в спальню в одних трусах?
– Привет, – здоровается он, прикрывая за собой дверь ванной.
Конечно же, мне знаком его голос. Мужчина останавливается рядом с кроватью, спиной ко мне. Луч света из окна еще не успел осветить его лицо, а в моей крови уже зашкаливает адреналин.
– Денек будет адский, – говорит он, отпивая из бокала на тумбочке. – Не хочешь глоточек, чтобы снять напряжение?
В бокале виски с растаявшим льдом. Я знаю точно, потому что поняла, кто передо мной. Каждая мышца в моем теле каменеет. Человек, который ложится ко мне постель, – это Кристиан, муж моей лучшей подруги.
– Нет, – мотаю головой я, отодвигаясь подальше от него.
Зажигаю лампу на своей тумбочке – просто убедиться, что мне не привиделось. Нет, не привиделось.
– Нет-нет-нет! Так не пойдет! Ты должен быть с Фрэнки.
– Фрэнки? – с искренним недоумением переспрашивает Кристиан. – Мы ведь пожелали ей спокойной ночи после концерта.
Он улыбается.
– Я ее посадил в такси, помнишь? Не волнуйся. С ней все в порядке.
– Нет, ничего не в порядке, Кристиан!
– Тише, Лена. Ты чего?
У меня кружится голова.
– Кристиан, прошу, сделай для меня одну вещь.
– Какую?
Я обессиленно прислоняюсь спиной к изголовью кровати.
– Расскажи, как мы с тобой познакомились.
– Что?!
– Кристиан, прошу! – Я крепко зажмуриваюсь, а потом снова открываю глаза. – Мне просто нужно… Расскажи!
– Ладно-ладно, – сдается он.
Я хочу, чтобы Кристиан объяснил, чтобы все это обрело смысл, если такое вообще возможно. Я точно знаю: домой вот-вот вернется Фрэнки. Что мы наделали? Что я наделала?
– Итак. – Кристиан поправляет подушку у себя за спиной. – Начнем наш вечер воспоминаний. На высоком табурете в баре отеля «Номад» восседала ты – настоящая богиня. Я заметил тебя первым, хотя ты всегда утверждаешь обратное. Нет, я смотрел, как ты заходишь в бар, и думал про себя: «Парень, ты можешь умереть счастливым, если получится выпить с ней по бокалу».
Кристиан с улыбкой поворачивается ко мне.
– А потом случилось чудо. Ты сама ко мне подошла.
Нет, я не подходила. Подошла Фрэнки.
– Я вцепился в стойку бара. Рядом с тобой у меня от волнения подкашивались ноги. Ты излучала такую мощную силу… впрочем, как и сейчас.
Я оглядываю кольцо с увесистым изумрудом на безымянном пальце. Огранка «кушон». Кристиан придвигается ближе и знакомым движением проводит ладонью по моему животу. Это неправильно. Точнее, ужасно. Ужасно, ужасно, ужасно!
– Лена, что с нами происходит? – спрашивает Кристиан, чувствуя мою напряженность и отстраняясь от меня.
С нами?! Я инстинктивно ощетиниваюсь. Нет никаких «нас»!
– Мы были счастливы, а потом… – Он осекается и смотрит в сторону.
– Кристиан, – осторожно начинаю я, – не знаю, как сказать…
Неожиданно он накрывает мои губы своими, и я тут же теряю волю. На несколько долгих секунд я оказываюсь в объятиях Кристиана, точнее, позволяю ему притянуть меня ближе. Так близко, что я чувствую, как бьется его сердце напротив моего. Но это лишь мгновение. Мгновение, которого не должно существовать. А может, оно и не существует? Вчера я была в Ирландии при совершенно иных обстоятельствах. При мысли о Колме и Лиаме у меня теплеет на душе. А теперь я здесь, в объятиях человека, которому доверяю, которого… люблю – моего друга и одновременно… мужа Фрэнки.