Полная отвращения к себе, я рассматриваю в зеркале заднего вида шрам под глазом. Из-за сильной влажности консилер почти сошел. Если Деррик обманул престарелую женщину, очевидно, он запросто может обманывать и меня.
Снова набираю номер Фрэнки, только теперь не звоню, а пишу текстовое сообщение:
Я очень сожалею – обо всем. Фрэнки, я влипла! Мне нужно срочно с тобой поговорить. Ты единственная, кто в состоянии помочь. Пожалуйста!
Помню, мы поклялись брать телефон, если одна из нас напишет в сообщении кодовое слово SOS. Добавив его в конце, жму на кнопку «отправить». Через тридцать секунд раздается звонок. Это Фрэнки.
– Спасибо! – с чувством произношу я.
– Ладно, слушаю, – несколько раздраженно говорит она. – Что там у тебя?
– Фрэнки… Даже не знаю, с чего начать.
– С тобой все в порядке? – спрашивает она совсем другим, заботливым тоном.
– Нет. Я серьезно попала. Послушай, у меня провалы в памяти. Наверное, амнезия.
– С этим лучше к доктору, – сухо советует Фрэнки.
– Согласна. Но сначала, пожалуйста, помоги мне вспомнить.
– Лена, мы не разговаривали несколько лет.
– Точно. Вот это я и пытаюсь понять. Почему?
– Ты серьезно?
– Фрэнки, да. Если в прошлом был хотя бы миг, когда ты меня любила, пожалуйста, вспомни о нем сейчас. Прошу, помоги мне разобраться.
– Ты надо мной прикалываешься или помогаешь своему козлу-муженьку в его очередной афере? – фыркает она.
– Нет! – торопливо уверяю я. – Честное слово. Я бы так с тобой не поступила.
– Тогда слушай. Все, что погубило нашу дружбу, имеет прямое отношение к ублюдку, за которого ты вышла.
– Деррик, – бормочу я.
– О, так вот как он теперь себя именует! – смеется она. – Когда вы только познакомились, он казался слишком уж безупречным. Я тебе говорила, что его показная щедрость неспроста – все эти путешествия, обеды, подарки. Ты меня не слушала. Даже после того кошмарного вечера в баре.
– Постой, а что случилось в баре?
– Когда на него налетел громила и стал требовать вернуть долг, ты попыталась остановить драку. Припоминаешь? Или рассказать, как на твою скулу накладывали четырнадцать швов? Я там была – и мне пришлось везти тебя в больницу.
Я нащупываю шрам на лице.
– Но… ударил меня не Деррик?
– Нет, хотя с него бы сталось. Этот урод подверг тебя опасности! Лена, он мерзавец! – убеждает Фрэнки. – Раньше ты не желала видеть очевидное. Теперь пора прозреть!
– Да, – признаю я. – Ты была права, права во всем! Фрэнки, послушай, Деррик затеял мошенничество. Он обманывает стариков: убеждает их инвестировать в роскошный поселок для престарелых, которого на самом деле нет!
– Не удивлена, – с тяжким вздохом отвечает она. – Что думаешь делать?
– Не знаю…
– Ты должна обратиться в полицию.
– Да, – говорю я, чувствуя, как сильно колотится сердце.
– У тебя есть против этого гада какие-нибудь улики? Чтобы предъявить ему обвинение и гарантированно упечь за решетку?
– Полагаю, есть, – говорю я, глядя на лежащий на пассажирском сиденье договор с подписью миссис Кэмпбелл.
– Отлично! – подбадривает Фрэнки. – Лена, мы через многое прошли, но… я за тебя переживаю. Береги себя, ладно? Кто знает, на что он способен?
Она все еще беспокоится за меня.
– Спасибо! – К глазам подступают слезы. – Фрэнки, я так тебе благодарна!
Педаль в пол – я еду все быстрее и быстрее. Даже если вылечу с трассы и попаду в аварию, какая разница? Завтра я проснусь где-то еще, в новой жизни, без единой царапины. А если не проснусь? А если все вокруг просто померкнет?
Я так больше не выдержу. Я хочу выбраться из этого кошмара, хочу, чтобы все закончилось. Увы, дом где-то далеко-далеко, а реальная жизнь превратилась в смутное воспоминание. Сколько еще дней я сумею вытерпеть? Сколько еще параллельных вселенных увижу, прежде чем мое сердце перестанет биться? Прежде чем… я сорвусь?
Смахиваю слезы и жму на газ. Я лечу по шоссе на скорости сто сорок, сто сорок пять километров в час. Я могла бы закончить все прямо сейчас – достаточно резко крутануть руль влево, и меня окутает тьма. Врезалась бы во встречный микроавтобус. Бац! – и все. О, как же хочется, чтобы настал конец. Судорожно вцепившись в руль, я пересекаю разделительную линию, и время словно замедляется. То, что я вижу сквозь лобовое стекло, фотографически отпечатывается в сознании: за рулем встречного автомобиля молодая мать. Хорошенькая, с темно-русыми волосами, наскоро собранными в хвост. Не замечая моего приближения, она улыбается и, судя по движениям губ, поет. На заднем сиденье хлопают в ладоши двое малышей, оба в детских автомобильных креслах.
Я резко жму на тормоз и, выкрутив руль вправо, разъезжаюсь с микроавтобусом буквально на волосок от аварии. Да, я жажду, чтобы этот кошмар прекратился, но не ценой создания нового! Делаю глубокий вдох и утираю слезы, текущие по лицу. Где-то должен быть выход. Просто обязан. И я его найду, а пока больше никаких безумных выходок! Надо быть сильной!
Когда я останавливаюсь на подъездной дорожке, общительной соседки, к счастью, нет на крыльце. Зайдя в дом, бегу наверх, к сейфу в шкафу, и набираю несколько комбинаций цифр. Ни одна не подходит. Обескураженная, пытаюсь успокоиться и взять себя в руки. И тут же вспоминаю о гравировке внутри кольца: 5683.
Ввожу цифры… да! Заглядываю внутрь, и у меня отвисает челюсть: в сейфе лежат пистолеты – эти выглядят серьезнее – и пачки банкнот, обмотанные резинками. Хватаю с верхней полочки большой конверт: там стопка паспортов. Первые два американские, правда, один на имя Деррика, а второй – на Грега. С содроганием смотрю остальные паспорта: греческий, мексиканский, канадский. Во всех фото одно и то же, а имя и фамилия разные.
В дверь стучат – громко, настойчиво. Я застываю. Кажется, я не закрыла дверь на замок, когда вбежала в дом. Или закрыла? Трясущимися руками сую конверт обратно в сейф, защелкиваю дверцу и достаю из тумбочки Деррика маленький пистолет, который нашла сегодня утром. Просто на всякий случай. Спрятав оружие за спиной, медленно, ступенька за ступенькой, спускаюсь на первый этаж. На лбу выступает испарина.
– Лестер, ты дома? – кричит из-за двери мужчина. Голос низкий, с сильным акцентом.
Затаив дыхание, смотрю в глазок.
– Кто там? – спрашиваю я дрожащим писклявым голосом.
– Это Сэл, – отзывается он. – Скажи Лестеру, пусть выйдет. Есть разговор.
– Его сейчас… нет дома, – нервно лепечу я.
– А вы не врете, дамочка?
– Нет-нет! Клянусь! Его здесь нет.
Звук шагов перемещается с крыльца налево, за угол дома, и, к моему ужасу, через пару мгновений я слышу стук в окно гостиной. С улицы на меня смотрит огромный лысый мужчина. Я визжу от страха. Единственная преграда между нами – оконное стекло.
– Лестер мне набрехал! – орет громила, прижав ладонь к окну. – Он мне денег должен, и я их заберу!
– Пожалуйста! – испуганно умоляю я. – Деррика нет дома. Я ничего не знаю.
– Ага, нашли дурака! Видел в городе вашу рекламу. Да у вас денег куры не клюют!
Сэл поднимает с земли камень и с размаху швыряет в окно.
– Небольшой сувенир на память!
С бешено колотящимся сердцем я вжимаю голову в плечи: во все стороны летят осколки. Выхватываю пистолет и, отчаянно стараясь унять дрожь в руках, направляю на громилу.
– Тихо-тихо, дамочка! – примирительно басит он, отступая от окна с поднятыми руками. – Ухожу. Но передайте этой скотине, что я вернусь!
Сквозь разбитое окно я смотрю, как жуткий тип, который чуть было не проник в мой дом, садится в огромный пикап, и выдыхаю, лишь когда машина уезжает. Проходят минуты. Сколько? Без понятия. Когда в дверь звонят, у меня екает сердце. С пистолетом в руке опять смотрю в дверной глазок и с облегчением вижу приветливое лицо. Это Эллен из соседнего дома.
– Лена, все в порядке? – спрашивает она, когда я открываю дверь. – Я слышала крики, звон стекла.
Я откладываю пистолет, по щекам текут слезы.
– Ох, милая! – сочувственно восклицает она, обнимая меня. – Что случилось? Ты не ранена?
Я мотаю головой, тая от ее материнской заботы. Как же хорошо, когда тебя обнимают, когда кому-то есть до тебя дело.
– К нам в дом пытался залезть мужчина. Сказал, что Деррик должен ему денег.
– Я скажу Бобу, чтобы он вызвал полицию!
– Я сама позвоню, – отвечаю я, закрывая за Эллен дверь. – Однако сначала я хотела бы с вами поговорить. Можно?
– Конечно, дорогая, – кивает она, глядя на меня с удивлением.
Мы осторожно переступаем через битое стекло в гостиной и садимся на диван.
– Мне нужно вам кое-что сказать, – начинаю я, потирая лоб. – Бизнес моего мужа… вероятно, незаконный.
– Что вы такое говорите, деточка? – чуть не задыхается от изумления Эллен.
– Со многими из нас Деррик вел нечестную игру. – Я делаю глубокий вдох. – И почти все, что я о нем знаю… вернее, выяснила совсем недавно… неправда. В общем, деньги, которые вы ему отдали под видом инвестиций, скорее всего, уже не вернуть. Он вас обманул.
Эллен хватается за сердце.
– Бог мой, мы отдали ему все наши сбережения, все, что у нас было!
– Мне… очень жаль. Слов недостаточно, но я вам обещаю: я сделаю все от меня зависящее, чтобы исправить эту ситуацию.
Эллен потрясенно кивает.
– Лена, – медленно заговаривает она, – когда вы узнали?
Я чувствую волнение и стыд. Наверное, я привыкла не обращать внимания на тревожные сигналы или еще хуже – побоялась взглянуть правде в лицо.
– Я не знала. Это не оправдание! – с тяжким вздохом признаюсь я. – Я должна была догадаться и потому чувствую себя соучастницей.
– Нет. – Эллен берет меня за руку. – Вы хороший человек, милая. Просто связались с негодяем.
«Надеюсь, что так», – думаю я, вытаскивая впившийся в край дивана осколок стекла. Признаюсь честно, мне стыдно за то, какая я в этой реальности: риелтор в модном брючном костюме, ослепительно улыбающийся с рекламных щитов. Но стоит сковырнуть верхний слой, под ним обнаружится довольно мрачная картинка, с которой я не желаю иметь ничего общего.