сы, висевшие на стене и спрятанные под плотной бахромой паутины, неожиданно пошли и начали бить. Кто знает, что побудило генерала разорвать руками серую вуаль, смести ладонью слой пыли и снять их со стены, но утверждают, что пока они выбирались на базу с самого глухого и опасного закутка Зоны, часы все так же продолжали идти, цокая стрелками, хотя Воронин бережно укутал их в ворох старых расползающихся под пальцами занавесок, уложив на самое дно полупустого рюкзака. И пока они шли, словно в унисон глухому биению людских сердец, ни одна из тварей Зоны не перегородила дорогу, не встретилась на пути. Словно по мановению незримой руки выпрямлялись аномальные поля, открывая проходы даже в самых гибельных местах и лишь на самой окраине, перед северным блокпостом они смокли, жалобно всхлипнув, принимая на себя пулю снайпера. Долговцы прикрыли генерала плотным огнем, с удивлением обнаружив, что он цел и невредим Кто знает, сколько ночей Воронин провел собирая и восстанавливая хрупкий механизм, но однажды через сеть репродукторов по всей базе раздалось биение тревожного набата. Те, кто были снаружи, поспешили в укрытия, и через несколько минут небо внезапно потемнело, и грянул выброс, вопреки показаниям приборов.
Воронин хмуро вертел в руках жетон Листа и смотрел на утыканную флажками карту:
– … а на что ты собственно надеялся Звездочет? Зачем тащиться сюда с Кордона, что бы услышать все тот же очевидный ответ – связи нет! Или ты думаешь, что я махну рукой, и туман исчезнет сам по себе? Этот проклятый туман не может проколоть даже узконаправленный сигнал по спутников, меньше знают – крепче спят. А если тебе не хватает бредовых идей, так ты не туда попал, тебе к Шуману надо на Янтарь, это он горазд на такие выдумки.
– К Шуману? Что ж, это мысль.
– Совсем жить расхотелось? Ты с катакомб едва ноги унес и опять лезешь в самое пекло? Чего ради, ради собственных догадок и предположений? Да с чего ты взял, что в этой жестянке что-то то есть? А Севастополь, так в бреду и не такого можно наговорить.
– Ты еще не спросил, что я делал той дождливой ночью возле Кордона.
– Точно, не спросил – кивнул головой Воронин, открывая форточку и выпуская синюю занавесь дыма.
– Любовался красотами природы, наблюдая сияние.
– Да у нас после каждого выброса небо с ума сходит, тут тебе и сияние северное, и ложные солнца, всего навалом.
– Злой ты генерал. Чего спрашивается? Нервные клетки они не восстанавливаются.
– Будешь тут добрым – Воронин тяжело рухнул на скрипнувший стул и швырнул жетон на стол – Череда вместе со своими головорезами ушел на склады, а война со свободой нам сейчас меньше всего нужна. Ты будто Лукаша не знаешь, поднимет визг на пол Зоны, попробуй ему докажи что Череда он самовольно ушел, вопреки приказу. Так на что ты любовался? Все ждешь, когда проступит чистое небо, и будут видны звезды? Ну, жди-жди.
– На мост.
– Ну да, Кузнецов там близко, с ним надо осторожно.
– Ты не понял, генерал. Я говорю об облачном мосте.
– Что? – напускное раздражение Воронина смело словно рукой, он вскочил, нависая над проводником – Что ты сказал? Облачный мост?
– Да, облачный мост. Пространство распахнулось, засветилось и возник мост.
– Так чего же ты раньше молчал? Про Листа мне голову всю прогудел, про безвесть, а самое главное утаил! Мы же этот мост десять лет ищем, десять лет ждем его появления, что бы назад вернуться. Думаешь, наверху не знают про нас, поверили, что мы бесследно сгинули? Все они знают, каждый второй бродяга на Баре околачивающийся, с заданием от особистов приходит. Только не спешат теперь войска сюда направлять, бояться сами тут остаться на веки вечные, потому лишь сталкеров запускают – идите, а родина вас не забудет, вечная вам память. Этим, в высоких креслах плевать и на нас и на них, чиновники во все времена одинаковы, не зависимо от смены правительства. Только родина, не звездочками на погонах и не креслами измеряется, тебе ли не знать. Погоди, говоришь, буря бушевала?
– Лило как из ведра, ветер кое-где даже деревья вывернул, пока Листа к ферме нес, чуть ноги в ямах не выломал.
Воронин кивнул, делая пометки на бумаге:
– Тогда ведь тоже буря была, десять лет назад, налетела словно ниоткуда. Ясное звездное небо и сразу буря. Шульга со своей группой в такую же ночь исчез, увидел мост и рванул к нему, с тех пор его не видели ни тут, ни за Периметром.
– Самое интересное я еще не сказал – проводник приоткрыл глаз и торжествующе уставился поверх заброшенных на стол ног на довольно редкое зрелище, пребывающего в состоянии крайнего смятении Воронина, которого, между прочим, не так-то легко вывести из себя. Не человек – скала, затянутая в черную броню и сверлящая льдистыми глазами.
Звездочет сбросил ноги со стола и пододвинулся к изнывающему генералу:
– Этот допотопный газик, с севастопольскими номерами, выехал с облачного моста. Гнал не разбирая дороги, пока его кто-то не угостил вслед какой-то штукой, что была похожа на растянувшийся сгусток плазмы, и этот сгусток не с неба бил, а с моста.
– И как у тебя так получается, быть в нужном месте, в нужное время? Мы десять лет мост ищем, и всего два раза видели, но обратно никто не вернулся, что бы рассказать что там, по ту сторону. А у тебя такая вот история, да еще и с действующими лицами.
– Мы в разведке тоже не ликом шиты, ведь не только вы мост ищите, но и мы. Правильно мыслишь, никто не оставил вас без присмотра, да только как вас отсюда наружу вытащить? Трупы нам не нужны. Прочитали наверху мой доклад, и ученые еще долго ломали головы, отстраивая теорию струнного смещения, которая позволила вам существовать в этой же точке времени-пространства, но в несколько сдвинутом диапаЗоне, что ограничивается аномальной территорией.
– То, что тебя уволили – липа? Я догадывался, но прямых фактов не было. Вот и думаю, пристрелить тебя на месте, или спасибо сказать за то, что нас не трогают.
– Это не липа, генерал. Меня ушли по настоящему, но после того как я вынес из Зоны кое какую информацию, новое руководство Минобороны в срочном порядке сформировало новое ведомство, и догадайся кто его возглавил.
– Вон оно как – хмыкнул Воронин, изучая проводника – и что дальше?
– Вы можете до скончания жизни сидеть в баре, надеяться и ждать когда рядом с вами возникнет стабильный мост, который ведет в нужную сторону, а можете помочь распутать весь этот дьявольский клубок. Выбор за тобой генерал. Скрывать не буду, мне очень нужна ваша помощь, нужна настолько, что в Министерстве согласились зачислить долг в полном составе в ряды ПРО.
– Всю жизнь был танкистом, а теперь в ракетчики? – скептически поморщился Воронин.
– Не совсем, в ряды Пространственной Обороны. Согласен, аббревиатура подбиралась спешно, до сих пор некоторые головы ломают, пытаясь догадаться, зачем ракетчикам понадобились големы в таком количестве.
– Наверху согласны продать нам големы?
– Не продать, а выдать, как сотрудникам особого отдела, что работают в аномальной территории Зоны. И не только вам, но и свободе. Да не багровей ты так, знаю я все твои аргументы, но это непременное условие, иначе вы тут же вцепитесь в глотку свободовцам, слишком велик соблазн.
– Тогда зачем все это, Звездочет? Или лучше тебя называть генералом и честь отдать?
– Не перегибай палку. В случае согласия и долг и свобода постностью сохраняют свою внутреннюю структуру, подчиняясь напрямую лишь ведомству ПРО и прислушиваясь к мнению начальника разведслужбы. В таком случае вы имеете гораздо больше шансов найти ответы и добраться до узла управления мостом. Ученые голову дают на отсечение, что мост, это управляемый механизм топологического тоннеля. Времени для анализа у них было больше чем достаточно.
Генерал встал и нервно зашагал по комнате, а потом снова сел:
– Заманчивое предложение, но вот свобода…
– Это не обсуждается генерал, или все – или никто – отрезал Звездочет.
– Предположим, мы согласны, но где гарантии, что Лукаш пристанет на эти условия, упрется как бык и все.
– С ним я поговорю сам. Если ты согласен, то можешь прямо сейчас посылать БТРы на Периметр, големы и документы о причислении подразделения долга в ряды ПРО уже там. Патронов и оружия не предлагаю, у вас от этого добра и так бункеры ломятся. Сядь, никто тебя не сдал, мы нашли кое-какие уцелевшие документы под кодовым названием «Проект», и в них были перечислены законсервированные арсеналы на территории Зоны. Знать бы еще зачем.
Воронин налил «лозу» и залпом опрокинул рюмку:
– Давай подытожим. На территории Зоны проводились исследования в области разработки новейшего оружия неким «Проектом», судя по тому, как нас спешно сюда кинули, что-то пошло не так, настолько не так, что, не сумев придумать ничего лучшего, прежнее правительство собрало целую танковую армию и послало нас сюда, так?
– Почти. Мы не знаем, куда исчез «Проект», кто запустил мост, руководил проколом и куда он вел. Одно нам известно точно – у моста не хватило мощности, что бы перебросить вас куда-то дальше, нежели Зона, намного дальше. Это подтверждается многочисленными расчетами, а данных, что собрали големы за эти годы для этого более чем достаточно. Мост не был рассчитан на такую массу и рухнул, сдвинув материю лишь частично, что и привело к эффекту того, что вы до сих пор привязаны к точке прокола, и чем дальше расстояние от этой точки, тем большей деструкции подвергаются ваши клетки.
– Стоп! – поднял руку Воронин – Если пройти через эту штуку обратно, то мы сможем вернуться за Периметр?
– Да. Потому это, прежде всего в ваших интересах, но главное условие – прекращение вражды со свободой и слаженная работа, только так мы сможем противостоять противнику.
– Противнику?
– Генерал, ты отвык от аналитической работы – наш род войск не напрасно называется пространственная оборона. Оборона, и пока что мы играем вслепую, наугад отражая удары противника, не в силах предугадать дальнейший ход. В Зоне мы столкнулись с силой, которая многократно превосходит нас по технологии, с легкостью манипулируя пространством, и возможно временем. Выворотники, это передовые отряды, разведка, но разворачивающиеся события заставляют меня сделать вывод, что полномасштабное вторжение уже не за горами. И возможный ключ к этому – чудом уцелевши