- Видел. Давайте попросим дядю Мака рассказать нам о Родине, он очень стеснительный.
- Дядя мак, дядя Мак – затараторили со всех сторон звонкие голоса - расскажите, расскажите.
Мак беспомощно взглянул на путника, вышел на средину комнаты и сел на предложенный стул. Боль трудно облекать в чужие слова, он собирался с мыслями, а потом вздохнул:
- Родина это все что вы видите: поля, реки, деревья. Все что окружает и что должны беречь, чтобы реки всегда были чистыми, а деревья зелеными. Это самое-самое больше богатство. Вы ведь не любите болеть, правда? Если не беречь природу, мир может заболеть и будет больным и серым. Родина не всегда там, где вы родились, а там где нужнее всего. Вот вы живете с мамой и папой – вы им нужны больше всего на свете, ваша родина там где вас любят. И вы вырастите сильными и добрыми, настоящими защитниками. Настоящие герои, ребята, не сражаются кто сильнее - они там, где никто никого не обижает. И это самые лучшие герои, потому что никто не плачет.
- А Зона? – подал голос серьезный крепыш – мой папа говорил, что сталкеры самые смелые.
- Зона это когда природа очень-очень заболела.
- А почему? – захлопала черноглазая кроха – мы поймем, нам осенью в школу.
- Жили на свете плохие люди, которых в детстве никто не любил. Потому они выросли злыми и сделали природе больно.
- Когда природа заболела, ее огородили высоким забором, и сталкеры стали ее лечить. Да?
- Можно и так сказать – горько улыбнулся Мак – и самые смелые наши лекарство, потому что ничего не боялись. И пошли они за тридевять земель, в черное-черное царство, где не было ни ночи, ни дня, всех освободили и вернули домой.
- Ой, как интересно, расскажите, расскажите еще.
- Нет – засмеялся Мак – это плохая сказка, такие нельзя рассказывать на ночь, сказки должны быть добрыми.
- Дади? – послышалось от дверей.
Мак обернулся и обомлел, возле дверей стоял его сын. По щекам Нэнси текли слезы, она смахивала их платочком и подтолкнула Майки к Мак-Грегору. Тот подхватил сына на руки и прижал, сглатывая подступивший к горлу ком.
- Папа, а правда что ты был самым смелым сталкером – промолвил Майки на чистейшем русском – я все слышал.
Тот изумленно посмотрел на его сияющее лицо, перевел взгляд на жену, Доктор же смущенно кашлянул и отошел назад, но Мак мог ручаться, что мгновение назад видел в коридоре те самые янтарные глаза. Раздались аплодисменты, это пришедшие за детьми родители выражали восхищение необычному уроку героизма. Увидев на лицах взрослых слезы, дети из солидарности тоже начали реветь, пока их не разобрали растроганные родители.
- Правда, Майки - потрепал вихрастого мальчишку по голове Брама – верь мне, твой папа самый сильный сталкер.
- Все, пора расходится – раздался голос заведующей – садик закрывать, развели тут вечер сказок.
Первыми вышли дети с родителями, потом Мак-Грегор с семьей, под конец заведующая придержала Наташу за руку:
- Наталья Львовна, не могли бы вы попросить мужа еще раз провести такой урок?
- Определенно стоит – покивал Журбин – это очень хорошая идея, надо взять на вооружение.
Наконец садик опустел, люди устремились под звезды, навстречу россыпи огоньков Академгородка, а сторожу всю ночь мерещились сияющие янтарные глаза и бродящая по коридорам мохнатая глыба. Но это НИИ, тут и не такое бывает.
- 04 -
Рабочая неделя пролетает быстро, особенно если работы столько, что некогда глянуть вверх. В ожидании предстоящего совещания ООН и разглашении человечеству правды о Зоне и Агарти, НИИ им. Шумана гудел как улей. Было ясно, что мировая общественность нагрянет в первую очередь сюда, в Чудь-град, как называли его киевляне. Срочно были расширены испытательные стенды техники, технари сияли от счастья – благодаря придиркам Самума, доведенный до совершенства глайдер ушел в серию. Разумеется, речь шла о гражданской версии для аэрофлота и мелких судов призванных заменить наземные автомобили. Сколько же глайдеров и СуКов было создано для армии, один Верес знает. Судя по тому, что военные цвели как майские розы, много. Счастье не бывает вечным, не было вечным оно и у технарей. Явившийся на смотр ангаров Самум устроил разнос, заставив вручную вырубать сухой бурьян, вымахавший чуть не по грудь. Да-да, с сапами в двадцать первом веке с ее гравитонной энергией. Сами виноваты, развели такой сушняк, ни пройти, ни шпиону просочится. Технари вздыхали, что они вообще-то летают и могут приземлиться на площадку меньше волейбольной и дороги им как-то побоку, оттого и развели, в целях сугубо декоративных. «Окно», малую установку топологического коридора соединяющего метрику Земли и Агарти, вообще, додумались поместить в древнем ржавом гараже, между старым недогнившим москвичом и мотоциклом Юпитер ИЖ планета. Увидав такое новаторство, Самум их несказанно удивил - дематериализовал и гараж и раритеты. Техники долго щелкали ртами и бегали следом и просили показать задействованный девайс. Самум показал им кузькину мать, едва не отправив рыть котлованы под срочно возводимый павильон. Его возвели точно в срок - за сутки, придав такой вид, будто он стоял тут всегда. В прочем обошлось без накладок: медики готовились представлять новые препараты и приборы молекулярной регенерации, промышленники ткани и композитные материалы и прочая и прочая и прочая и несть им числа.
КГБ и ПРО в один голос твердили: гарантировать безопасность такому количеству иностранных гостей будет трудно, потому почесав головы синхры отозвали с форпоста на Агарти большую часть путников и несколько Родов кенов. Путники народ дисциплинированный, прибывали маленькими группками по десять-пятнадцать человек и пока что размещались в жилых корпусах, но было ясно, что вскоре все превратится в дом без окон и дверей. Впрочем, жильцы не возражали, поскольку являлись только ночевать. Исключением были вероятники, чья деятельность была под столькими грифами секретности, о которых мало кто имел представление. Переквалифицировались в волновиков, хрень редьки не слаще, учитывая, что квантовую физику знали назубок. Не зря их курировал Самум, отчетливо представляющий реакцию мирового сообщества, узнавшего, что они могут корректировать ткань истории-вероятности по своему усмотрению. Но практически ее никто не корректировал, мороки было больше чем пользы, да и толку корректировать, если они ветвились как агартийский кустарник. Баюны чувствовали себя вольготно, жили по собственным правилам и имели крепкую идеологическую подковку, не желая менять родину и попадать туда, откуда вышли – в военные лаборатории. Не хватало времени, рук, а так же квалифицированных переводчиков. Но тут вспомнили чету Мак-Грегоров, Нэнси с Майком, которым кен Орфей при выходе из «погружения» США по собственной инициативе сдвинул лингвистические грани. В результате русским они владели не хуже английского, попервах даже не осознавая на каком говорят, а когда осознали, были очень удивлены. Сдвигать грани иностранным гостям не имели права, пристроив Нэнси репетитором к сотрудникам, не желавшим учить язык агрессора из принципа и на которых опробовали новый метод. К концу недели падали с ног даже трудоголики вроде Брамы, умевшего присутствовать сразу в нескольких местах, чьи способности «неспециализированного специалиста», наконец, оценили по достоинству. Его видели и там и тут, причем одновременно, но не удивлялись, на это не хватало сил. Мороки прибавилось и Митошу, который думал, каким образом показать свой огород особо допущенным представителям ООН и утрясти это с кенами, для которых приоритеты безопасности стояли превыше всего. За несколько дней перед саммитом НИИ словно вымер: все что можно было сделать, сделано, что рано видеть – убрано.
Не удивительно, что субботним утром Брама выезжал в город на внедорожном «Днепре» в сопровождении Наташи, которую надо было предъявить родителям, одновременно получив их благословение, и Мака, с любопытством вертевшего головой. Наташа нервничала, не зная с чего начать предстоящий разговор, и мялась на переднем сиденье, а Мак подмечал особенности вовне. НИИ это НИИ, что-то вроде тент хаусов для зарубежных специалистов, а жизнь снаружи могла быть совсем другой. Нэнси сейчас нарасхват, Майки в садике, а пережить еще один авральный день в НИИ было выше сил.
«Днепр» мягко подкатил к КПП, один из солдат посмотрел в салон, махнул рукой и ворота отъехали в сторону.
- Что-то легко нас пропустили – подозрительно покосился Мак.
- А что тут удивляться, мы же наружу, значит, проверяли на въезде. Сканер заметил?
- Вчера только монтировали, без него проверить такую уйму народа сложно.
- Ты чего хмурый, вроде хотел же наружу? Ныл, что слишком опекаем, хотел глянуть, как живет угнетенный народ.
- Да как представлю, что господа из ООН приедут и увидят меня здесь, а я вроде как предатель родины.
- Верес сказал, после шокирующей части будет релаксирующая, в виде пряников для тех, кто готов сотрудничать. Ставка на жадность. Съедят, съедят и еще попросят, попутно идя на наши условия и председательство во всемирной ПРО. А все кто был на Агарти – ее сотрудники, над которыми не властен суд одного отдельно взятого государства. Приговор снимут.
- Модель западной психологии теперь преподают в педагогическом? – удивленно посмотрел на Наташу Мак.
- Нет, всю эту продажность я уже видела и прожила на себе.
- Это где?
- За тридевять земель, в одной далекой вероятности, где вы взяли верх и развалили союз.
- Тогда понятно чего Брама над тобой так трясется. И что, как у вас дома жизнь?
- Дом и государство у нас одно, Мак, ведь ты уже получил гражданство. Ни к чему хорошему ваше вмешательство не привело, все страны кроме Америки и Евросоюза списаны в страны третьего мира и сырьевой придаток.
- Извини, не хотел. Просто прикидывал, чем это может закончиться. Возможно, мне рано знать, что есть иные варианты.
- Хватит править заупокойную – буркнул Брама – наведем порядок, посмотрим, может, и за вероятности возьмемся.