— С чего ты решил, что я презираю свою работу? Это неправда. — В горле все пересохло, сердце бешено колотилось. — А мои родители желают для меня лучшего. Это для них главное.
Сидни обучалась в лучших образовательных учреждениях, посещала уроки верховой езды и игры на фортепиано. Ее родители пытались дать ей все необходимое для хорошей жизни. Они всегда были успешными. Идеальная пара — и дети должны быть им под стать. Идеальное семейство Рид.
— Ты ее презираешь, — не сдавался Малик. — Ты знаешь свое дело, но ты желаешь вовсе не этого.
Глаза начали наливаться слезами.
— Откуда ты знаешь, чего я хочу?
— Я обращаю внимание на некоторые вещи. Ты никогда не скучаешь по работе, ты бы с удовольствием занималась веб-дизайном, а не тратила свое время на то, что тебе не по душе.
Биение ее сердца начало ускоряться.
— Откуда ты это знаешь? Я никогда не говорила тебе об этом!
— Я знаю больше, чем ты думаешь, Сидни.
Девушка лишь смотрела на Малика, и затем ее осенило.
— Ты следил за мной, — выдала она. — Ты за мной шпионил.
В его глазах Сидни заметила блеск.
— Да, не стану этого скрывать. Но я поступил так ради твоей же безопасности, habibti. Ты моя жена, и, если ты ушла от меня, это еще не значит, что люди и пресса не станут интересоваться твоей жизнью.
Сидни не могла поверить своим ушам. Но теперь все встало на свои места. Ей всегда было интересно, почему ни папарацци, ни кто-либо еще не докучали ей? Она была женой завидного плейбоя, и никто не приближался к ней, чтобы задать навязчивые вопросы про их личную жизнь или сделать целую серию фотографий.
Следовало бы и раньше догадаться. Гнев нарастал внутри.
— Ты организовал за мной слежку, но даже не удосужился позвонить мне?
— Все верно.
— Я просто пытаюсь понять причину, — не унималась Сидни. — Это звучит абсурдно, даже для тебя. Можно подумать, что взять трубку и позвонить, такая сверхсложная задача.
— Мы уже это обсуждали, — спокойно произнес Малик. — Мой ответ не изменится.
Сидни скрестила руки на груди и гордо окинула пустыню взглядом. Сколько зря потраченного времени, и все из-за гордости. А причиной тому стали они оба.
— Ты заботился о том, чтобы никто не донимал меня, я правильно понимаю? Я имею в виду папарацци.
— Да.
Девушка тут же вспомнила о папарацци, которые охотились и преследовали звезд в Лос-Анджелесе. Знаменитостью Сидни не была, но Малик был, а поскольку они были парой, ее имя постоянно появлялось на страницах разнообразных изданий, даже после расставания.
Малик вовремя предпринял меры, так что надоедливые журналисты не потревожили ее существования. Он мог бы не прикладывать усилий, оставить все как есть, но все же вмешался.
— Но как?
— Деньги — сильная мотивация, Сидни. А также не стоит забывать о моей власти.
Девушка опустила глаза. Эмоции душили ее, но Сидни старалась подавить их. Малик поступил так лишь из-за своей выгоды, а не ради нее.
— Все встало на свои места. — Собравшись с силами, она задала главный вопрос: — Но почему ты думаешь, что я не уверена в себе? По работе мне приходится часто общаться с людьми, причем такими же богатыми, как и ты. Я продала много недвижимости. Едва ли можно добиться таких результатов без уверенности в себе.
— Расскажи мне о своей семье, — грозно приказал Малик.
Девушка не скрывала своего удивления.
— Зачем? При чем здесь моя семья?
— Позабавь меня.
Внутри бушевали злость и негодование.
— Разве я могу рассказать тебе о чем-то новом? Ты все обо мне знаешь? Мои родители жить не могут без своего любимого дела, они основали одну из самых успешных фирм, занимаясь продажей недвижимости в Лос-Анджелесе. Моя сестра — невероятно умная девушка. В будущем именно она возглавит бизнес моих родителей, и, я уверена, она добьется небывалого успеха в этой сфере.
— А как насчет тебя?
— А я помогу ей.
— Поможешь, — ответил Малик. — Почему бы тебе не возглавить дело родителей? Или же почему тебе не стать партнером по бизнесу?
Сидни чувствовала давление со стороны Малика. И ей это совсем не нравилось. Она уже начала сожалеть о своих словах.
— Я стану ее партнером. Именно это я и имела в виду.
— Но это не то, что ты произнесла.
— К чему ты ведешь?
— Я веду к тому, что ты не видишь себя у руля. Ты считаешь, что сестра справится с ролью руководителя лучше.
— Потому что я знаю, что она лучше меня, — наконец призналась девушка. — Нет ничего зазорного в том, чтобы признать это.
Да, иногда Сидни было не по себе от той мысли, что родители не готовы рассчитывать на нее, но так уж обстоят дела.
— Когда-то ты говорила мне о том, что хочешь заниматься графическим дизайном и искусством.
— Разве я такое говорила?
— В Париже. Вскоре после того, как мы поженились. Мы отправились на ужин в небольшое кафе на берегу Сены, и ты сказала, что всегда мечтала заниматься дизайном. Различные сайты, логотипы и реклама.
Теперь она все вспомнила: ночь, когда Сидни была навеселе от вина и любви к Малику. Всю свою жизнь, как ей тогда показалось, она ждала именно его! Своего идеального принца!
Девушка сильно нервничала в тот вечер, в надежде покорить и произвести впечатление на своего новоиспеченного мужа. Он ведь был не обычным мужчиной, ему посчастливилось обладать титулом. В его присутствии Сидни чувствовала себя незаметной и незначимой, хотя он никогда не говорил об этом. Всему виной был сам Малик, он излучал уверенность, власть и силу.
— Почему бы и нет?! В этом нет ничего зазорного.
— Графический дизайн — крайне выгодный бизнес, — поддел ее Малик. — Это желание твоего отца. Но чего в действительности хочешь ты, Сидни.
Ее сердце колотилось, будто вот-вот выпрыгнет из груди.
— Я правда не понимаю, что ты имеешь в виду…
Малик приблизился к ней, их лица разделяли несколько дюймов.
— Я был у тебя дома и видел твои картины. Я наблюдал за тобой в Лувре, в музее Же-де-Пом и в оранжерее. Ты любишь искусство и жаждешь творить, Сидни. Вот чем ты хочешь заниматься!
— Нет! — закричала она, отталкивая от себя Малика. — Ты ошибаешься!
— Серьезно?
Сейчас Сидни лишь смотрела на него, не отводя глаз. Он был прав, но признавать этого девушка не хотела. Это было так… странно.
Это занятие не принесет денег, светлого будущего с ним ждать не стоит. Картины, висевшие в ее квартире, были нарисованы давно и относились к ее прошлой жизни. Тогда она пыталась осознать, чем хочет заниматься. Они были частью ее самопознания, ее обучения. Но Сидни была никем, пустышкой. Зарабатывать живописью ей было не суждено.
Родители будут в ужасе от такой идеи, Алисия нахмурится и покачает головой: легкомысленная Сидни опять за старое, все грезит об искусстве. Какая же глупость! Не дочь, а позор семьи. Неблагодарная эгоистка!
Она прикрыла лицо руками и глубоко вздохнула. Главное, не плакать! Нет, только не это. Кто же расстраивается по такому поводу? Многие проводят все свое время на ненавистной работе, а все увлечения и хобби остаются в стороне.
Сидни никогда не занималась искусством всерьез. Она боялась, что, начав, уже не сможет остановиться и пойдет до конца, боялась, что это станет ее одержимостью.
Семья Рид нуждалась в ее помощи. Ее родители и сестра рассчитывали на нее.
Но если это правда, то почему она с такой легкостью бросила их, когда Малик сделал ей предложение и позвал за собой?
— Сидни. — Его голос был таким мягким, руки такими нежными, когда он прикоснулся к девушке.
— Это лишь фантазии, Малик. Я не могу себе это позволить, не могу заниматься тем, чего так страстно желаю. Я даже не знаю, с чего начать.
После ее слов Малик улыбнулся.
— А как насчет этого? Дюны ведь великолепны! — предложил он, указывая на все вокруг.
— Ты прав. — Сидни схватила его за руку. — Но я так давно не практиковалась. У меня не получится.
— У тебя все получится. Дерзай!
А в действительности сможет ли она воплотить в жизнь свои фантазии и желания?
— Я думаю, что нет.
В мире столько любителей, которые никогда не станут профессионалами, но ведь это не мешает им продолжать свое дело и наслаждаться своим хобби.
— Главное — не уходить с работы, — добавила она с улыбкой на лице.
— Неужели так сложно признать, что отказываться от удовольствий и вещей, которые ты так любишь, не стоит? Ты занимаешься тем, что от тебя хотят другие. Хватит с тебя альтруизма. Прекрати заботиться о том, что скажут другие.
— Легко сказать, но сложно сделать, Малик. У меня есть определенные обязательства.
И эти обязательства неразрывно связаны с чужими ожиданиями…
— А как же насчет обязательств перед самой собой?
Сидни устремила взгляд в небо. Темнеть стало гораздо быстрее, чем она могла предположить.
— А ты всегда пренебрегаешь своими обязанностями в пользу своих желаний?
— Это не то, что я сказал. Ты неправильно поняла мою идею.
Малик сделал глоток воды. Сидни не спускала с него глаз, наблюдая за его телом, движениями и мимикой. Что бы он ни делал — выходило сексуальным, оторваться от этого зрелища было невозможно. Это раздражало ее, в особенности сейчас.
— Что насчет ваших браков по расчету? Это ведь тоже ответственность? Я права?
Малик взглянул на нее. Лицо его напряглось, но ненадолго.
— Все верно, так и было. Ответственность не пугает меня, чего нельзя сказать о браке по расчету…
Он покачал головой:
— Я сделал глупость, когда начал обвинять Димаху в нашем союзе. Она была ни при чем. Всему виной были ее родители и наши традиции. И если бы я не проявил жестокость по отношению к ней, если бы мы поженились, она была бы жива.
— Прости, Малик. Не стоило затрагивать эту тему.
Он пожал плечами:
— Почему бы и нет? Я надавил на тебя. И теперь твоя очередь поступить так же.
— Да, но эти воспоминания приносят лишь боль.