– У меня токсикоз, – сказала Нелли.
Ричард нахмурился.
– Может, доктор Джонсон пропишет тебе чего-нибудь? Дэн Грейвс сказал, что Марта ужасно мучилась, но врач дал ей какое-то лекарство, и оно сразу поставило ее на ноги.
В тот день Марта Грейвс тоже была в доме Китти и посочувствовала Нелли, когда та сослалась на плохое самочувствие, отказавшись от еды.
– Ты хотя бы следишь за фигурой, – сказала Марта, с завистью поглядев на Нелли, и похлопала по своему заметно увеличившемуся животу. – Доктор прописал мне лекарство, и оно творит чудеса! – Марта засмеялась, хотя и с легким смущением. – Оно слишком хорошее, как сказал бы кое-кто. – Нелли знала, что «кое-кто» – это Дэн, муж Марты. Она удержалась и не высказала Марте все, что она думает о мужчине, который критикует жену, когда та носит под сердцем его ребенка. Вместо этого ограничилась комплиментом – какая Марта красивая и как хорошо выглядит, и женщина покраснела.
– Кажется, в этом нет необходимости, – ответила Нелли мужу. – Я недавно пила с Мириам кофе и съела большой кусок кекса. Перед сном я перехвачу чего-нибудь еще. – Ей хотелось выкурить сигарету, но Ричард не любил, когда курят за столом, так что вместо этого она налила себе лимонада и пила его маленькими глоточками.
– Как прошел день? – привычно поинтересовалась Нелли, как делала это каждый вечер за ужином.
– Нормально. Пришлось задержаться из-за деловой встречи. – Ричард проводил много времени на своей фабрике жевательной резинки и держал под контролем все этапы производства. Но он, кажется, не сомневался, что она ему верила – моя милая и наивная Нелли. Женщина всегда почувствует запах другой женщины на одежде мужа. Сочтет ли ее Ричард проницательной – или дурой – за ее предположения, что эти деловые встречи не имели никакого отношения к жвачке?
– Я надеюсь, что пудинг еще не остыл. – Нелли смотрела, как муж подносил ко рту очередной кусок. – Я накрыла его фольгой, но он немного перестоял.
Ричард вдруг перестал жевать, изменился в лице, и Нелли затаила дыхание. Но через пару мгновений расслабился, очевидно, решив не отвечать на ее выпад по поводу его позднего возвращения.
– Мне понравилась эта красная штука, которую ты положила сверху. Она вкусная.
– Паприка, – сказала Нелли. – Я рада, что тебе нравится.
– Как прошел твой день, Нелли-медвежонок? – спросил Ричард с набитым ртом. – Чем ты занималась?
– Я поработала в саду, испекла кекс для домашней презентации Китти Голдман – я говорила тебе вчера о ней. Кстати, я приберегла для тебя кусочек. – Нелли показала на тарелку, но муж никак не отреагировал.
– О, ты была сегодня у Голдманов? Как тебе их новая кухня?
Тем, кто не знал Ричарда, могло показаться, что он спросил об этом из вежливого любопытства. Но Нелли видела мужа насквозь – ему никогда не нравился Чарльз Голдман, муж Китти. «Он мелкий торгаш, – бурчал Ричард, когда Чарльз упоминался кем-то из соседей в связи с его преуспевающим хозяйственным магазином, и демонстративно ездил за покупками в Скарсдейл, так как ближе ничего другого не было. Нелли не имела представления, отчего Ричард не любил Чарльза, хотя догадывалась, что все дело в ревности.
Ричард был успешным бизнесменом, но Чарльз все равно сделал его по всем статьям: красивый парень с процветающим бизнесом, он нежно любил свою жену, ходил с ней, держа ее за руку, и называл красавицей каждый раз, когда она входила в комнату. Китти просто не заслуживала такого мужа – она была обыкновенной сплетницей, вечно ходившей с недовольной физиономией. Вот и сегодня, когда бедная Марта посетовала на то, что набрала лишний вес из-за беременности, Китти вызвалась наполнить ее тарелку, чтобы Марта дала отдых своим опухшим ногам. Она принесла блюдо и громко прошептала, чтобы ее все услышали:
– Я не положила фаршированные яйца, потому что знаю, что ты следишь за фигурой.
Фаршированные яйца принесла сама Марта, она любила их и, пробормотав слова благодарности, взяла тарелку с овощами и салатом в желе. У нее был такой вид, словно ей хотелось провалиться сквозь землю.
Нелли постаралась осторожно ответить на вопрос Ричарда, опасаясь, что он захочет немедленно обновить их кухню. Ее же кухня полностью устраивала, и у нее не было желания портить себе жизнь, переделывая пространство, в котором ей было хорошо.
– Если честно… – начала Нелли, вставая, чтобы положить Ричарду добавку пудинга, – она просто ужасная. И дизайн, и цветовое решение. Выглядит как-то дешево.
На самом деле кухня Голдманов показалась ей довольно симпатичной. Вот только компания была не той. Но Нелли пошла в гости, потому что ей надо было хоть чем-то заняться. Ну, поработала она в саду, что-то сделала по дому, но большую часть времени она скучала. Ее терзало беспокойство. А такие встречи всегда подразумевали, что ей нужно что-нибудь приготовить для гостей.
– Надеюсь, ты сегодня отдохнула хоть немного. Ложись. Теперь положи под ноги подушку. – Ричард нахмурился. – Знаешь, тебе надо чаще приглашать Элен. Мне не нравится, что ты так много работаешь в твоем положении.
В ответ Нелли терпеливо улыбнулась. Она не хотела, чтобы Элен целый день путалась у нее под ногами. Не хотела и платить кому-то за то, что могла сделать сама. К тому же она получала удовольствие, когда возилась в саду или на кухне, но Ричард этого не понимал.
– Кстати, насчет моего положения – я не думаю, что нам стоит делиться нашей новостью. – Нелли неторопливо прошла на другую сторону кухни, приоткрыла окно, достала Lucky Strike и мундштук из ящика стола. – Я надеялась, что сама сообщу Марте и Китти. – На самом деле она не планировала ничего им говорить, ведь ее обман предназначался только для Ричарда. Она взяла из шкафчика пепельницу, поставила ее в раковину, прикурила и крепко затянулась – Ричард, пожалуйста, убери с лица хмурое выражение. – Она сделала еще одну затяжку и выпустила дым. – Доктор Джонсон сказал мне, что курить можно. Что курение успокаивает его пациенток, которые ждут ребенка.
Ричард поднял руки и откинулся на спинку стула.
– Раз доктор Джонсон говорит, что можно, то у меня нет возражений. Я знаю, что мы договорились с тобой пока молчать, но… прости, Нелли-медвежонок, Дэн Грейвс спросил про тебя, когда мы ехали в поезде, и я не удержался.
Ричард встал, опираясь на стол, подошел к Нелли, поднял и посадил на край столешницы.
– Не злись и не греми клеткой, малышка. Это хорошая новость, так почему бы нам не поделиться ею?
– Ты прав. Конечно, мы можем уже сказать об этом, – пробормотала она, не без усилия смягчив выражение лица. – Я не злюсь, уверяю тебя.
Он раздвинул руками ее коленки так, чтобы между ними поместились его бедра. Она не противилась (какой смысл?), но потом почувствовала его возбуждение и слегка отодвинулась, видя, что он вел себя нерешительно. Он вдруг коснулся ее ягодиц.
– Так можно, да?
– Я не сломаюсь, Ричард.
Проще было уступить. Нелли положила мундштук в пепельницу и уперлась ладонями о столешницу, чтобы не упасть. Они придвинулись друг к другу, и его плоть, горячая и нетерпеливая, прижалась к ней.
– Ты всегда знаешь, детка, как меня раззадорить.
Он прижал к ней бедра и наклонился, чтобы поцеловать в шею; его губы были горячими и влажными. Запах парфюма стал сильнее. До тошноты. Нелли уже подумывала, как ей изобразить недомогание и вырваться из рук Ричарда, но тот неожиданно застонал, не от удовольствия, а от боли, и тут же отошел от жены. Из раковины поднимался дымок от сигареты.
– Ричард? Что случилось? – спросила Нелли.
Он согнулся пополам.
– Все нормально. Проклятая язва.
Нелли сделала последнюю затяжку и потушила сигарету. Желудок Ричарда был вечной проблемой, но в последние дни он, казалось, напоминал о себе чаще. Нелли уговаривала мужа пойти к доктору, но Ричард не хотел тратить время на такие пустяки.
– Ничего страшного. Лекарство все исправит, – отмахивался он. Если ему не принесет облегчения минералка, он примет гидроокись магния или, может, чуточку висмута.
– Сейчас я приготовлю тебе альбуминовый напиток. – Нелли раскрыла кулинарную книгу, хоть и знала рецепт наизусть. Она часто делала его, когда у Ричарда болел желудок. – Приляг, я все сделаю.
Ричард кивнул, морщась от боли.
– Ступай, – сказала Нелли и выпроводила его из кухни. Он со стонами лег на зеленую велюровую софу, а Нелли на всякий случай поставила возле него ведро. Потом отделила яичный белок, отложив желток в стеклянную розетку – завтра она использует его, – и ручным блендером сильно взбила белок. Затем выдавила в него лимонный сок, добавила сахар (столовую ложку с горкой) и все тщательно перемешала.
– Я хочу принять ванну, – сообщила Нелли, отдав напиток Ричарду. – Если тебе понадобится что-то еще – крикни погромче.
Ричард, морщась, пил белую пену из стакана. Он был бледен, его лицо покрылось испариной. Он расстегнул ремень и развязал галстук.
– Спасибо, детка, – сказал он дрожащим от боли голосом. – Не торопись. Мне тут нормально.
Взяв в спальне халат, Нелли зашла в ванную и пустила воду. Заперла дверь, разделась и посмотрела на себя в зеркало оценивающим взглядом. Плоский живот, внутри которого никто не растет, не растягивает его. Упругая грудь с крупными сосками, напрягшимися от прохладного воздуха, когда она осталась без плотного бюстгальтера. Гладкая кожа, слегка загорелая; а там, где на нее падали лучи солнца, выскочили веснушки. Нелли забралась в воду и положила ноги на край ванны. Подвинулась ближе к крану, согнула колени, и струя воды из крана ударила ей прямо между ног. Она ласкала Нелли так, как никогда не ласкал ее Ричард, и у нее нарастало возбуждение внизу живота. По всему телу разлилось ожидание блаженства, оно напряглось и содрогнулось с головы до ног. Она запрокинула голову. Шум воды заглушил ее стоны.
Ричард, разумеется, был убит. Она сообщила через десять дней – когда оттерла очередное пятно помады с воротника его рубашки, – что потеряла ребенка, и неожиданные слезы мужа опечалили ее, но одновременно и взбодрили. Она не хотела лгать Ричарду, как поступали почти все жены, скрывая от мужей важные вещи, но он не оставил ей выбора. К тому же она была уверена, что скоро забеременеет, поэтому не слишком переживала из-за своего обмана. У них родится ребенок, и Джейн (или какая-то там стерва вместо нее) с ее жуткой помадой останется в прошлом.