– Спасибо вам, Мириам. И не забудьте надеть резиновые перчатки, – добавила Нелли. – Некоторые стебли жесткие, и я не хочу, чтобы вы укололись. Перчатки висят над краном.
– Ложитесь и отдыхайте, – сказала Мириам, похлопав Нелли по здоровой ноге. – Сейчас я моментально справлюсь с заданием, и после этого мы с вами поболтаем и доедим кекс. Правильно?
– Правильно, – улыбнулась Нелли. – Рецепт я храню в кулинарной книге моей мамы, за обложкой. Положите его туда, когда закончите, хорошо? Это наш старинный семейный рецепт, и мне хотелось бы, чтобы он не вышел за пределы нашей семьи, если вы не возражаете.
– Конечно, – подмигнув, ответила Мириам. – Каждая женщина нуждается в парочке хороших секретов.
23
Вы задумали удивить гостей новым блюдом?
Сначала рекомендуется проверить рецепт. И не подавайте на стол слишком экстравагантное блюдо, если вы не очень хорошо знаете гостей.
Как правило, мужчины любят простую еду, а женщины «что-нибудь необычное».
14 июля 2018 года
– Прямо какое-то путешествие во времени. – Бронвин провела пальцами по загнувшемуся краю цветочных обоев и наморщила нос, смерив взглядом кухонные полки персикового цвета, древний холодильник и пластиковый стол с хромированными ножками. – Я думала, что ты уже сыта по горло и готова вернуться в город. У тебя еще не поехала крыша от всего этого? – Она схватила Элис за локоть. – Возвращайся. Пожалуйста, Элис.
В ответ на мольбу Бронвин Элис улыбнулась и продолжала помешивать соус, еще раз сверившись с рецептом.
– Я тоже соскучилась по тебе. – Она добавила горох, нарезанную кубиками вареную курятину, яйцо и луковый сок. До этого она никогда не выжимала сок из луковицы и больше не собиралась это повторять. Глаза у нее перестали слезиться лишь за полчаса до приезда Бронвин и ее бойфренда Даррена. – Тебе трудно поверить этому, я знаю, но мне тут хорошо. Все по-другому, но не хуже, чем в городе.
Бронвин застонала полушутя и театрально прислонилась к выцветшим обоям.
– Боже, мы потеряли тебя. Я говорила Даррену, что ты изменишься; я боялась этого. Что пригород возьмет тебя в заложники, и все… Конец.
Элис немного рассердилась на слова подруги, но не смогла заставить себя признаться ей, что именно так временами думала и сама.
– Брон, я не заложница. – Элис закатила глаза и ухмыльнулась. – Просто я считаю, что наконец поняла, что такое взросление.
Говоря по правде, решение Бронвин жить в Манхэттене и работать с утра до вечера так, что даже на сон оставалось мало времени, было не менее взрослым, чем трансформация Элис в домохозяйку из пригорода и писательницу в свободное от хлопот время.
Бронвин фыркнула и что-то пробормотала насчет того, что «взросление» – слишком громко сказано, и вдруг обратила внимание на сумочку, висевшую на стуле. Присвистнула и провела пальцами по стеганой черной коже.
– Где ты это взяла? – спросила она, надевая на плечо золоченую цепочку, и приняла элегантную позу.
– Она лежала в одной из коробок, которые я увидела в подвале. От прежней хозяйки осталось всякое барахло. – Вместе с сумочкой Элис нашла там золотые часы, которые пошли, когда она их завела, и полую перламутровую трубку; Google сообщил, что это мундштук.
– Ах, это ведь оригинал легендарной сумки Chanel 2.55. Типа, это круто! Сама Коко Шанель занималась ее дизайном.
Элис была довольно равнодушной к моде, зато Бронвин считалась ее знатоком. В своей маленькой квартире она спала на кровати Мёрфи и могла превратить ее в гигантский шкаф.
– Я так и думала, что ты оценишь сумочку, – сказала Элис, радуясь, что их беседа перешла на менее драматичные темы. – Поэтому я и повесила ее тут – чтобы показать тебе.
– Черт побери. Сумка просто роскошная. – Что-то напевая, Бронвин покачивалась из стороны в сторону, и сумочка болталась около ее бедра.
– Почему 2.55?
– Это день рождения сумочки. Она была сделана в феврале 1955 года. Простегивали ее тоже вручную. А эта выглядит так, словно ею никогда не пользовались. – Бронвин открыла сумочку и заглянула внутрь. Тоскливо вздохнула. – Кому она принадлежала? Я забыла, как звали прежнюю хозяйку.
– Нелли. Нелли Мёрдок.
– Точно. В общем, Нелли Мёрдок, возможно, не хватало вкуса на кухонный декор, но дамскую сумочку она выбрала безупречно.
– Возьми ее, если хочешь. – Элис слизнула с пальца капельку соуса.
– Что? Нет. Ни за что, леди. То есть да, я хочу ее. Но ты, Элис Хейл, не разбрасывайся так легко винтажной сумкой Chanel 2.55. – Бронвин сняла сумочку с плеча, поставила ее на стул и в последний раз прикоснулась к простежке завистливыми пальцами. – Но только обещай, что будешь пользоваться ею, о’кей? С ней нужно ходить так, чтобы все видели. Преступление держать такую сумку в темном подвале. Или на этом безобразном столе.
Элис засмеялась и обещала устроить для сумочки хорошие времена.
– Ты и этот прикид тоже нашла в твоем волшебном подвале в каком-нибудь сундуке. – Бронвин показала жестом на юбку-солнце винтажного бледно-розового платья для коктейля. – Должна сказать, мне нравится. Особенно вот они. – Она показала на чулки Элис.
Ретрочулки были телесного цвета с черным швом, который заканчивался бантиком чуть выше пятки. Элис купила чулки, платье и простые стеклянные бусы в винтажной лавке в Скарсдейле и добавила к ним для полноты картины красные туфли на высоком каблуке, оставшиеся с прежних времен, когда она ходила в офис. Она посмотрела через плечо и подняла ногу, любуясь швом и бантиком.
– Мне они тоже нравятся, – сказала она. – Но разве я могу быть феминисткой, если ношу брюки?
– Эй, если тебе нравится их носить, то можешь. – Бронвин усмехнулась. – Нейт все равно потом снимет их. Своими зубами. – Она пошевелила бровями, и Элис весело рассмеялась. Она в самом деле скучала по Бронвин – тут, в Гринвилле, она общалась только с Салли – и ощутила острый укол тоски по дому.
– Итак, поговорим о наших мужиках… как у тебя дела с Дарреном? – спросила Элис. Нейт повел Даррена на экскурсию по дому и наверняка засыпает нового бойфренда Бронвин, архитектора, вопросами о ремонте дома. – Кажется, Нейт уже взял его там наверху в заложники и заставляет его определить, где в доме несущие стены, а какие он может снести, взять в руки кувалду и снести.
– Даррен обожает такую фигню. – Бронвин выдвинула стул и села, положив ногу на ногу. – Он и сам не прочь поселиться со мной в таком доме, который будет постепенно вытягивать из меня жизненные силы, чего стоят одни обои. – Она обвела выразительным взглядом кухню и нахмурилась. Элис решила игнорировать ее недовольство.
– Поселиться с тобой в большом доме, да? Вижу, что у вас все нормально.
– Элис, ты ведь знаешь, как я не люблю делиться местом в шкафу – не люблю, и все. – Бронвин крутила в пальцах бокал. На ее губах заиграла легкая улыбка. – Но он о’кей.
– Знаешь, тут чуть дальше по улице продается дом. Тоже весь в обоях. Я непременно упомяну об этом Даррену за обедом.
Бронвин даже подпрыгнула.
– Только посмей! Я уже говорила тебе, что никуда не уеду с острова. – Она достала из пакета парочку картофельных чипсов и поднесла к стеклянной чаше, стоявшей на столе. – Что это?
– «Голливудский данк». Такая закуска из пятидесятых.
Бронвин макнула картофельный ломтик в белый крем с зелеными вкраплениями и сунула в рот. Медленно пережевала, и по ее лицу пронеслась гамма эмоций – но ни одной хорошей.
– Да, все понятно, – засмеялась Элис, наблюдавшая за своей лучшей подругой.
– Что это за фигня? Что там? – пробормотала Бронвин, сделав огромный глоток вина.
– Ветчина с пряностями. Чеснок. Лук. Хрен.
– Ветчина с пряностями? – Бронвин вытаращила глаза.
– Да, рубленая ветчина, смешанная с майонезом, горчицей, острым перечным соусом. Ты солишь и перчишь ее, чуточку измельчаешь в блендере. Потом добавляешь чеснок, лук и хрен. О, а напоследок взбитые сливки. Не забудь про сливки, – сказала Элис.
– Зачем надо делать такую адскую смесь? Чтобы есть? – Бронвин прижала к губам салфетку и закрыла глаза. – Взбитые сливки нельзя смешивать с ветчиной. Никогда!
Элис поставила чашу с адской смесью в раковину.
– Согласна. Вот почему я не поставила ее на стол. Мне было любопытно, что получится. Но это гадость.
– Спасибо за предупреждение, – буркнула Бронвин. Теперь она пила вино прямо из бутылки.
– Я просто не успела ничего сказать, – пояснила Элис.
– Я голодная. Эти дни я сидела на дурацкой очистительной диете, пила соки, – сообщила Бронвин, и они обе рассмеялись.
– Тебе еще повезло, что я не подала бананы, завернутые в ломтики окорока и политые голландским соусом.
Бронвин изобразила, что ее тошнит, и снова сделала глоток вина. Потом оперлась подбородком о бутылку.
– Я уже говорила, что скучала по тебе?
– Я тоже, Брон.
Когда-то она делилась с Бронвин всем. Но в последнее время ее лучшая подруга не знала о многом – о процессе, о размолвке с Нейтом и его поздних возвращениях, о том, что Элис не удается ничего написать, о том, как она скучала по своей прежней работе, – иногда ей даже было трудно вытащить себя из постели. Бронвин старалась отвечать на сообщения, когда могла, обещала перезванивать, если пропустит звонок Элис, но с каждой новой неделей пропасть между подругами становилась все больше.
– Эли, я уже слышала от тебя, что все не так плохо, но все-таки ты счастлива?
Элис немного задумалась.
– Я… пожалуй… счастлива на семьдесят процентов.
– А что остальные тридцать?
– Одиночество, скука, уверенность, что я совершила огромную ошибку. По десять процентов каждый из пунктов.
– Эй, все не так и плохо, – усмехнулась Бронвин и подлила Элис вина. – Давай выпьем за семьдесят