Надо просто сказать, – подумала она, выравнивая простыню со всех сторон, – что я не готова к этому.
– Откуда ты знаешь? – Нейт натянул на голову маску до кадыка. Потом максимально широко распахнул окно и зафиксировал створку палочкой для размешивания краски. Элис знала, что он думал о том вторнике. Двенадцатый день, малышка. В тот вечер он вернулся домой раньше обычного, и сознание вины смягчило ее решимость. К тому же это уже не имело значения… она все равно не забеременеет. – Я буду всю жизнь терзаться, если наш ребенок родится с одиннадцатью пальчиками на ногах.
– Лучше вообще не шутить на эту тему, – сказала она. На что Нейт ответил, что он и не шутит.
Нейт был непреклонным, даже когда она заявила, что наденет две маски, и предложил ей вместо этого поработать в саду и выдрать сорняки. Так что, пока Нейт возился с обоями, Элис трудилась в саду за домом. Вскоре ей стало жарко, она испачкалась в земле, все ее мышцы болели и просили отдыха. Проработав всего час, Элис решила, что заслужила перерыв, и устроилась в садовом кресле со второй пачкой писем Нелли.
Она честно пыталась полюбить садовые работы или хотя бы признать их пользу, но сейчас ее больше интересовали письма Нелли, а не борьба с сорняками. Тем более что она отказалась от своей первоначальной идеи, усомнившись, нужен ли читателям еще один вариант сюжета «Дьявол носит Prada». Поэтому и хотела найти время для писем и журналов: если у нее не получится ничего написать, то она хотя бы проведет благодаря Нелли Мёрдок кое-какие исследования. Элис сняла резинку, скреплявшую пачку, и взялась за верхнее письмо.
Из-под пера Элеанор Мёрдок
30 августа 1956 года
Дорогая мамочка,
Я ужасно скучаю по тебе. Мне кажется, что мы не виделись с тобой сто лет, но я скоро приеду. Как только мой перелом заживет окончательно, и я найду возможность уехать на несколько дней. Ричард по-прежнему все время занят бизнесом – кто мог бы предположить, что производство жевательной резинки требует столько внимания? Так что мне пока нужно оставаться дома. Кстати, моя нога благополучно заживает, я хожу, а с хозяйством управляюсь гораздо легче. Но вот у сада дела похуже, он нуждается в прополке и обрезке, но мне очень хорошо помогает соседский мальчик, слава богу. Хосты, как всегда, разрослись и потеснили своих соседей, но мои любимые розы по-прежнему в полном порядке. Я привезу тебе красивый букет в мой следующий приезд.
Элис встрепенулась и перечитала последнюю фразу. Нелли забеременела? Но что же случилось потом, ведь Мёрдоки остались бездетными?
Я чувствую себя хорошо, беременность проходит легко. Ричард на небесах от радости, как ты понимаешь. Это стало для нас неожиданностью, и я должна тебе сказать…
– Что читаешь?
Элис вздрогнула от неожиданности, письмо полетело в траву. Бутылка с водой, которую она держала в другой руке, упала к ее ногам, из горлышка, булькая, вытекла вода и намочила письмо.
– Черт! – Элис торопливо схватила мокрый листок, надеясь, что он уцелел. Увы – старая бумага не перенесла потрясения, и чернила расплылись. – Черт! – повторила в сердцах Элис.
– Извини. – Нейт смотрел на испорченное письмо в руках жены. Он надвинул на лоб бейсболку, чтобы козырек защищал глаза от солнца. У него под глазами и на переносице остались красные вмятины от маски. – Это было что-то важное?
– Не очень, – пробормотала Элис, кладя письмо на стол. Ее пальцы немного испачкались чернилами, и она вытерла их о шорты.
Нейт окинул взглядом клумбы, маленькие кучки вырванной травы.
– Ты уже решила отдохнуть?
– Я изучаю материал.
– Понятно, – сказал он, садясь в кресло рядом с ней, и кивнул на лежавшие на столе письма. – Все это?
– Да. Я недавно говорила тебе про эти письма, помнишь? Нелли писала их своей матери в пятидесятые. Их отдала мне Салли.
– Круто. – Нейт кивнул. Потом откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. – А как же сад? Где мы остановились?
Элис разозлило слово «мы», потому что Нейт пока еще ничего не делал в саду. Зато творил множество неприятных вещей в доме. Плюс ко всему он уезжал каждое утро в семь и редко когда возвращался к одиннадцати вечера, так что они редко могли заниматься вместе домом и всем остальным. И она напомнила себе, что самое малое, что она могла сделать, – без жалоб и стонов выдернуть проклятые сорняки.
– Оказывается, что уход за садом – это его прополка. Бесконечная прополка. – Она вздохнула и скрепила остальные письма резинкой. – Какие успехи в борьбе с обоями?
– Скромные. Осталось еще много. – Он наклонился вперед и оперся на подлокотники, вставая. – Давай я помогу тебе. Я слегка обалдел от этой химии и хочу подышать свежим воздухом.
– Давай, конечно.
Элис схватила перчатки и пошла за Нейтом в сад. Там он оглядел фронт работ, уперев руки в бедра и надув губы.
– И что надо делать?
– Честно говоря, я не очень понимаю, где тут нужные растения, а где сорняки. Так что, пожалуй, давай выдирать то, что покажется нам подозрительным. Например, вот это. – Она присела возле маленького кустика одуванчиков. – Я точно знаю, что это сорняки. Перчатки?
– Не, я так.
Элис взяла лопату, подцепила один из одуванчиков и выдернула его с большим комом земли. Стряхнула землю и бросила сорняк на лужайку. Нейт отошел немного и стал поднимать большие листья хосты, отыскивая другие одуванчики. Элис старалась поглубже вонзать лопату, как показывала ей Салли, чтобы выкопать корень целиком.
– Какие роскошные цветы. Что это? – сказал вдруг Нейт.
Нейт остановился возле наперстянки и протянул руку к цветкам.
– Не дотрагивайся! – воскликнула Элис.
– Почему? – Он отдернул руку.
– Это наперстянка. Салли сказала, что это ядовитое растение.
Нейт поскорее вытер руку о шорты и покосился на растение; яркие цветки, похожие на колокольчики, сидели на толстом зеленом стебле.
– Как это – «ядовитое»?
– Его не нужно трогать голыми руками. – Элис отбросила в сторону одуванчик.
Нейт снова уперся руками в бока и глядел то на наперстянку, то на Элис.
– У нас в саду растет ядовитый цветок? И насколько он ядовитый?
– Салли сказала, что он может вызывать проблемы с сердцем. Кажется, из него делают какое-то сердечное лекарство, но ядовитый он весь – стебель, цветки и семена.
Нейт прошелся по саду, что-то бормоча себе под нос, и повернулся к Элис.
– Господи, малышка, – сказал он, вытаращив глаза. – Он же растет тут по всему саду. – Там были всего три куста наперстянок, так что росли они не «по всему саду». Нейт поджал губы и протянул руку. – Дай-ка твои перчатки.
– Зачем?
– Эли, дай мне перчатки.
Элис стащила с рук перчатки и отдала их мужу. Он надел их, хоть они были малы ему, и схватил садовые ножницы, которыми Элис подрезала ветки. Быстрым движением он срезал стебель наперстянки почти у корня, и он упал на землю. Нейт схватил его и бросил на кучу травы.
– Что ты делаешь? – Элис смотрела, как он повторил процесс со следующей наперстянкой. – Это одни из немногих растений, которые не могут есть олени! И теперь в саду будут проплешины. Что мы теперь там посадим? Ведь уже середина лета. – Сад мало интересовал ее, но она, странное дело, чувствовала себя обязанной заботиться о том, что вырастила и так любила Нелли.
Нейт не обращал внимания на ее вопросы и окапывал корень срезанного растения.
– Мне все равно. Посади какой-нибудь кустарник.
Кустарник? Элис нахмурилась.
Нейт, пыхтя, дергал за стебель, пытаясь вырвать наперстянку с корнем.
– Плевать на оленей. Я не допущу, чтобы в этом саду росло смертельно ядовитое растение.
– Я не говорила, что оно «смертельно ядовитое». – Скрестив руки, Элис наблюдала, как Нейт выкорчевывал вторую наперстянку. – И мне не плевать на оленей.
– Почему ты не волнуешься за нашего ребенка и о том, что случится, если она выйдет в сад и съест ядовитый цветок? – Нейт потерял равновесие, когда у него получилось выдернуть корень, и обдал их обоих градом черных комьев земли. – Сегодня же все решится.
– Она?
Нейт собрал в одну кучу выкопанные наперстянки, стараясь, чтобы они не касались его кожи, выпрямился и вытер лоб рукавом.
– Мне хочется, чтобы у нас была маленькая девочка, мини-Элис, – сказал он. – А тебя?
– Конечно, – ответила Элис, и ее пронзило чувство вины. Она чуть не призналась ему прямо там, рядом с кучей выкорчеванных наперстянок, в том, что наделала. Нейт любит ее, и он все поймет. Они еще молоды! У них впереди куча времени для мини-Элис или не только для нее одной.
– Вот, подержи. – Нейт протянул ей мешок для мусора.
– А если не получится? – спросила Элис, держа мешок открытым, чтобы Нейт сунул в него то, что осталось от наперстянок. Он делал это аккуратно, чтобы стебли не задели руки Элис.
– Если что не получится?
– Это. – Она разжала одну руку и нарисовала в воздухе круг перед своим животом. – Ребенок.
– Почему? Что-то случилось? – Наклонившись, он подбирал другую кучу травы, но остановился и посмотрел на нее, прищурив глаза.
– Нет.
Но она сделала слишком большую паузу, и Нейт это заметил. Он снял перчатки, бросил их на траву и забрал у нее мешок. Потом встал перед ней и взял ее за плечи. Его руки были горячими и влажными.
– Ведь ты знаешь, что можешь рассказать мне все, правда?
– Да, знаю.
Пальцы Нейта ласково сжали ее плечи.
– Я понимаю, последние месяцы были нелегкими. Я возвращался поздно, усталый и, пожалуй, уделял тебе мало внимания, когда был дома. Но обещаю, что все это временно.
– Может, ты будешь больше времени учиться из дома? – сказала Элис. – Тут тебя ничего не будет отвлекать. Особенно, если я тоже буду работать. Все как в прежние времена. – Тогда Нейт тоже готовился к предыдущим экзаменам, а Элис приходилось сочинять много пресс-релизов, и они устраивались вместе на кровати с чашкой кукурузных палочек.