Роуэн застонал мне в шею.
— Очевидно, Мэгги уже привыкла к твоему расписанию.
Словно соглашаясь, она положила две передние лапы на кровать, приподнимаясь, будто желая доброго утра.
Это самая очаровательная вещь, которую я когда-либо видела.
— Я спущусь и выпущу ее, приготовлю кофе, — Роуэн еще раз обнял меня, прежде чем скатиться с кровати.
Я уставилась на его спину, на шрамы, прослеживая, как двигались мышцы.
Желание провести руками по каждому дюйму его кожи, прижаться губами к этим шрамам и узнать, откуда они взялись, сильно и быстро охватило меня.
Я не знала, откуда они. Через что он прошел. Да, было тяжело; я слышала это в его голосе прошлой ночью. Но этот мужчина, которого я впустила в свою жизнь, в свою постель, такой чужой.
И он ничего не знал обо мне. Мы все еще незнакомцы, которые спали вместе, выпускали собаку на улицу и готовили кофе.
Но слишком ранее время, чтобы думать об этом. Поэтому я смотрела, как они выходят из комнаты, Роуэн бросил на меня один долгий взгляд, от которого загорелась кожа. Затем, как только они спустились вниз, я пошла душ, чтобы подготовиться к своему дню.
Роуэн не спускал с меня глаз, когда я спустилась вниз в платье. И да, я, возможно, надела его для него.
На самом деле для меня не норма — надевать платье на работу. Хотя я одевалась в зависимости от своего настроения, и каждая женщина должна иметь возможность носить красивое платье, когда, черт возьми, ей этого захочется. Но да, сейчас я это сделала в интересах Роуэн.
Милое платье от Дианы фон Фюрстенберг, черное, усыпанное крошечными маргаритками. Оно открывало декольте, идеально облегало мою фигуру в форме песочных часов и заканчивалось до середины икры.
Я сочетала платье с парой туфель на танкетке, бретельки которых доходили до щиколотки.
Этим утром я потратила немного больше времени на волосы, пытаясь сделать так, чтобы мой растрепанный пучок выглядел непринужденно и сексуально. И все знали, что на приготовление неаккуратного пучка уходит примерно в три раза больше времени, чем на ровный. Затем я распустила прядки, чтобы они выглядели небрежно вокруг моего лица. Нанесла немного тонированного увлажняющего крема, который придал моей бледной коже сияющий вид, а щекам — яркий румянец.
Да, я нарядилась для Роуэна. Подайте на меня в суд.
Роуэну понравилось.
Он дал это понять взглядом. И по тому, как он вцепился в меня, целуя, как только я добралась до кухни.
Затем он сказал, пробормотав:
— Мне чертовски нравится это платье, детка.
Казалось, Роуэн был не из тех, кто скрывает свои чувства, и не из тех, кто держит похвалу при себе.
И он приготовил мне кофе.
Отличный кофе.
Мы пили в тишине, пока он не пошел наверх заканчивать одеваться, а я собрала свои вещи.
Я привыкла к тому, что утро было моим. Тихим. Ощущение, что я — единственный человек в мире. Это было одно из многих оправданий, которые я использовала, чтобы Нейтан не оставался на ночь. Хотя это и было правдой, поскольку он «чутко спал» и всегда жаловался на то, что я слишком рано будила его.
В тех редких случаях, когда он оставался на ночь, мое утро не казалось священным. Я осознавала, что он там, наверху, спит, и мне приходилось ходить на цыпочках по собственному дому.
Сейчас все по-другому. Я была сверхчувствительна к присутствию Роуэна и Мэгги. Но это не казалось так уж плохо. Лишь придавало месту ощущение наполненности, завершенности.
Особенно когда я увидела, как Роуэн спускается по лестнице, одетый в одежду с прошлой ночи, надевая кепку задом наперед.
— Кип заберет меня из пекарни, — сказал Роуэн, пока я изо всех сил старалась не пускать на него слюни.
— Разве ему не проще забрать тебя отсюда? Ты можешь еще поспать. Не думаю, что ты встаешь так рано, и у тебя впереди долгий день. Тебе нужен отдых.
Глаза Роуэна блеснули.
— Ценю твою заботу, детка, но ты встала, и я встал. Я ни за что, блять, не вернусь спать в эту кровать без тебя.
От этого заявления моя грудь наполнилась теплом. Он планирует снова спать со мной в моей постели.
И я тоже на это надеялась, даже несмотря на то, что это противоречило всем разумным правилам, которые у меня были относительно парней.
Никакого секса до четвертого свидания.
Никаких ночевок две ночи подряд, если мы не встречаемся больше двух месяцев.
И все такое.
Я была непоколебима в отношении этих правил, цеплялась за них, в основном из-за детских травм.
Правила существовали для моей защиты. Ни один из мужчин, с которыми я встречалась, не нанес мне реального вреда. Из-за правил. Потому что я держала их на расстоянии вытянутой руки, выбирала мужчин, в которых никогда не могла по-настоящему влюбиться, чтобы мне не было потом больно.
Если когда и было время придерживаться этих правил, то именно сейчас. Если и был мужчина, который мог по-настоящему причинить мне боль, то это мужчина передо мной.
— Тебе до работы еще несколько часов, — возразила я. — Сначала я подброшу тебя домой, — я не хотела, чтобы Роуэн и Мэгги часами торчали в пекарне от нечего делать. Мне также было невероятно любопытно посмотреть, где живет Роуэн.
— Нет, — возразил Роуэн. — Ты не останешься одна в этой пустой пекарне.
Я нахмурилась, глядя на него.
— Я там каждое утро одна.
Он натянуто кивнул.
— Да, но до этого ты не выводила из себя мужчину, у которого, как мы уже знаем, нет проблем с причинением боли женщинам.
У меня пересохло в горле. Я не думала о Ронни. Ни разу. И не думала о том, что утром окажусь одинокой и уязвимой в своей пекарне. Роуэн прав. Только через несколько часов откроется магазин дальше по улице. Даже те, кто рано вставал и бегал по пляжу, ждали восхода солнца, особенно с наступлением холодов.
Мне нравилось быть одной. Ощущение, что это мое время, когда не существует никаких других обязанностей. Просто перемешивать сахар, масло, муку и шоколад.
Я не хочу, чтобы кто-то все портил.
— Я сильно сомневаюсь, что Ронни Кокран сможет вставать в пять утра, чтобы преподать мне урок, — возразила я. — Он, наверное, только после обеда встает.
Страхи о нем ничем не отличающимся от страхов, которые были у каждой женщины в голове по поводу жуткого парня в продуктовом магазине, который слишком долго пялился на нее, парня на работе, который всегда приглашает ее на свидание, или бывшего, который плохо перенес расставание.
Ронни мог причинить мне боль, в этом я не обманывала себя. Конечно, шансы невелики теперь, когда он знает, что за ним наблюдает целая куча людей, готовых преподать ему урок, которого он очень заслуживал.
Но я не собиралась менять своею жизнь, и не хотела, чтобы Роуэн был моим телохранителем каждую секунду, когда я одна.
— Ты не заставишь меня передумать, Нора.
Может быть, мне следовало больше бороться. Сказать, что он не смеет вторгаться в мою жизнь, дом и бизнес, заявляя, что должен защищать меня от того или иного.
Но я не хотела с ним ругаться.
Роуэн первый зашел в пекарню. Сделал «проверку», что бы, блять, это ни значило.
Мы с Мэгги ждали в кабинете, она хотела поспать на диване напротив моего стола. Ее нисколько не смущали новые пространства, и она быстро и с радостью заявила о своих правах на них. Мне это понравилось.
Роуэн появился в дверном проеме с быстрым кивком, который, как я догадалась, означал, что все чисто. Мой кофеиновый кайф заканчивался, и эспрессо-машина звала по имени.
Но прежде, мне нужно приготовить немного теста для первой партии круассанов. Вот о чем я думала, когда проходила мимо Роуэна на кухню.
— Теперь можешь идти, — сказала я ему. — Здесь никого нет. Ронни не прячется в кладовке, — пошутила я.
Но Роуэн, похоже, не в настроении шутить.
Он целеустремленно шагнул вперед.
Взгляд его глаз приковал мои ноги к полу.
— Сначала хочу попробовать, — пробормотал он.
Потом он поцеловал меня. Заявил права.
Мое тело отреагировало мгновенно, интуитивно.
Роуэн издал низкое рычание из глубины своего горла, и все мое тело завибрировало от удовольствия.
Его руки нашли мои бедра, затем он поднял меня на тумбу, предметы с грохотом упали на пол где-то далеко.
Я раздвинула ноги, чтобы он встал между ними, его твердость прижалась к кружеву моих трусиков, он задрал мое платье вверх по бедрам.
Я издала стон удовольствия, прижимаясь к нему, отчаянно желая ощутить трение его одетого в джинсы члена о ткань моих трусиков. Потребность была непреодолимой: я чувствовала, что готова кончить только от этого.
— Если не хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь и сейчас, лучше скажи, — прохрипел Роуэн напротив моих губ.
— Если ты не трахнешь меня прямо здесь и сейчас, я сойду с ума, — прошептала я, прижимаясь к нему.
Я едва успела вымолвить эти слова, как Роуэн задрал мое платье до бедер.
Я была благодарна эластичной ткани, когда подняла руки вверх, и он сдернул его, бросив на пол, прежде чем наклониться, чтобы пососать мои ноющие соски через кружево лифчика.
Я тихо выругалась, и мое тело наэлектризовалось от желания, оргазм уже нарастал внутри от того, что его зубы касались моих чувствительных сосков.
Мои руки схватили его за голову, сбрасывая бейсболку и проводя ладонью по его волосам.
— Роуэн, — взмолилась я.
Он поднял голову, глаза потемнели от желания.
— Ты мне нужен, — захныкала я, мои руки скользнули вниз, чтобы расстегнуть его кофту.
Он без колебаний сбросил ее на пол. Мои руки потянулись к низу его футболки, стягивая ее через голову.
Я была в диком отчаянии… почти обезумела от потребности. Я хотела, чтобы его кожа касалась моей. Хотела, чтобы он был внутри меня.
Роуэна, казалось, охватило то же безумие, когда он потянулся расстегнуть мой лифчик, отбросил его, затем обхватил ладонями мои груди, разминая их, массируя. Мои глаза закатились от удовольствия, затем он схватил меня сзади за шею, притягивая вперед для еще одного жестокого поцелуя, и прижал меня вниз. Моя спина коснулась прохладной поверхности тумбы, когда он приподнял мои бедра, чтобы снять трусики.