Мужчина, который, очевидно, не был согласен с отказом, провел пальцем по моей руке.
— Хочешь, угощу тебя выпивкой?
Моя кожа казалась грязной от прикосновения. Чужой мужчина, прикоснувшийся к коже без моего разрешения, вывел меня из задумчивости.
— Отвали! — закричала я ему в лицо.
Музыка в заведении была достаточно громкой, некоторые услышали меня, но были достаточно пьяны, и не обратили на меня особого внимания.
Мужчина, в лицо которому я кричала, заметил злость, оказался достаточно трезв, чтобы в шоке отшатнуться.
Но шок на его лице быстро сменился гневом, эмоцией по умолчанию для отвергнутых мужчин.
— Сумасшедшая гребаная сука, — пробормотал он, прежде чем уйти.
Девушка даже не может спокойно выпить. Я вздохнула и, спотыкаясь, встала со своего места, чтобы сходить в туалет.
Пол под моими ногами покачивался, но, к счастью, стены давали прекрасную возможность удержать равновесие.
Так было до тех пор, пока меня не прижали к стене.
— Ты гребаная сука, — прорычал Ронни, хватая меня за шею.
— Второй раз за две минуты меня так называют, — пробормотала я. — Пластинку заело, видимо.
— Ты, блять, разрушила мою жизнь, — прошипел он, наклоняясь прямо к моему лицу.
От него пахло выпивкой. Или, может быть, это от меня. Как бы то ни было, его глаза были налиты кровью, он вспотел и точно нуждался в душе.
А еще он сошел с ума. Настолько, чтобы схватить меня за горло в оживленном баре.
К сожалению, коридор, ведущий к туалетам, был пуст. Где длинная очередь в туалет, когда она так нужна?
Может быть, потому, что я была пьяна, или потому, что мне сейчас плевать на все, но я не боялась. Что этот парень мог со мной сделать?
Ронни ударил меня по голове так, что она больно ударилась о стену.
Перед моим взором заплясали черные точки, а во рту появился медный привкус от впившихся в язык зубов.
— Придурок, — заорала я, но мой голос прозвучал приглушенно и невнятно. К счастью, насилие вывело меня из какого-то транса, и внезапно я очень разозлилась.
Этот мужик причинил мне боль только по той причине, что сам слабак. Потому что он не мог посмотреть в гребаное зеркало и увидеть, что это он разрушает свою собственную жизнь.
Мое колено оказалось у него между ног, и я почувствовала огромное удовлетворение от того, как он вскрикнул от боли.
Я никогда не ходила на занятия по самообороне, но удар коленом в половые органы всегда был хорошим подспорьем.
У меня не было шанса еще раз выплеснуть свою ярость на того, кто действительно этого заслуживал, так как мимо промелькнуло размытое движение, а затем Ронни оказался на полу.
Роуэн оказался над ним и ударил Ронни кулаком в лицо.
Мгновение я в шоке смотрела на него, затем подождала, пока он прекратит бить, поскольку было ясно, что он поступил как герой и спас меня… в очередной раз.
В конце концов, стало заметно, что он не в режиме героя.
Звук, с которым его кулаки ударялись о плоть и кости, был ужасающим.
— Роуэн, — прошептала я.
Эти влажные, хрустящие звуки продолжались.
— Роуэн, — позвала я, на этот раз громче.
Он продолжал бить кулаком.
— Роуэн! — я закричала.
Он внезапно остановился, занеся кулак в воздух. С него капала кровь.
Роуэн остановился как вкопанный, словно застыл во времени. Звуки, доносившиеся из бара, казались такими далекими.
Он медленно встал и подошел ко мне. Я бы, возможно, вздрогнула, если бы все еще не была пьяна, не была такой измученной и оцепенелой. Его глаза были дикими и мертвыми одновременно. Он не был похож на того человека, который обращался со мной так деликатно и по-доброму с тех пор, как мы встретились.
Это был убийца.
Глаза Роуэна оглядели меня, остановившись на моей шее, которая была горячей. Я догадалась, что она покраснела, потому что его взгляд вспыхнул яростью.
— У тебя еще где-нибудь болит? — спросил он, холод в его голосе поразил, когда он неуверенно шагнул вперед, как будто ожидал, что я убегу или съежусь.
Хотя это была довольно пугающая версия Роуэна, я его не боялась. По крайней мере, не то, что он сделал бы со мной.
Я медленно покачала головой, решив не упоминать о пульсирующей боли в затылке.
Мы долго молчали. Или, по крайней мере, мне показалось, что прошло много времени, прежде чем он осторожно притянул меня в свои объятия.
Я не расслабилась.
Роуэн открыл рот, чтобы что-то сказать, но кто-то вошел в коридор. Кип, который выглядел обеспокоенным, скорее всего из-за меня.
— Твою мать, — пробормотал Кип, уставившись на меня, потом на Роуэна, затем на Ронни на полу.
На секунду я испугалась, что Ронни мертв, но потом он перевернулся, застонав от боли, и я с облегчением откинулась на стену.
Роуэн ничуть не почувствовал облегчения, прижав меня крепче.
— Позаботься об этом, — сказал он Кипу, кивнув в сторону Ронни. — Я забираю Нору домой.
— Понял, — на этот раз без тени юмора ответил Кип, уставившись на Ронни жестким, опасным взглядом.
— Когда ты говоришь «позаботиться», ты же не имеешь в виду убийство, верно? — уточнила я, когда Роуэн попытался оттащить меня.
Рот Роуэна сжался в мрачную линию, и это совсем не обнадеживало.
— Тебе нужно вернуться домой.
Я остановилась.
— Ты же не имеешь в виду убийство, верно? — переспросила я, скрипя зубами.
— Нет, — процедил Роуэн сквозь зубы, в его голосе звучало некоторое раздражение. В этом не было никакого смысла, поскольку я не думала, что просьба моего парня не убивать кого-либо была раздражающей просьбой.
Как только я получила его обещание, позволила ему вывести меня из бара, несколько ошеломленная и все еще сильно пьяная.
Воздух на улице был пронизывающим, и я вспомнила, что где-то оставил свою куртку. Роуэн, не колеблясь, накинул мне на плечи свою. Она пахла им.
Только когда мы подошли к грузовику Роуэна, такому знакомому, с его рукой на моей спине, я вспомнила о своем плане, вспомнила, что собиралась самоликвидироваться.
Я перестала двигать ногами. Роуэн тоже остановился.
— Иди сам, — решительно сказала я ему, глядя на его лицо, но видя только общие очертания. Я старалась не фокусироваться на его глазах. — Ты снова спас положение; мне не причинят вреда. Фиона за мной заедет.
— Какого хрена, Нора? — прорычал он. — Тебе не причинят вреда? — он протянул руку к моей шее. — Вред, блять, тебе уже причинили.
Я пожала плечами.
— Это синяк. Я не мертва.
«Мертва» — тяжелое слово, и оно имело кисловатый привкус на моем языке, смешиваясь с остатками выпитого спиртного.
— Нора, мы сейчас же едем в полицейский участок, черт возьми, — выпалил Роуэн, кровь стекала с его костяшек на бетон.
Я рассеянно отметила это, как и его поведение на произошедшее насилие. Ронни был зол. И он причинил мне боль. По-настоящему.
Кто знает, что бы случилось, если бы не появился Роуэн.
Это должно было напугать меня еще больше.
— Почему ты здесь? — спросила я его.
Роуэн уставился на меня, все еще тяжело дыша. Я удивлялась, почему он остановился. Если бы он не остановился, может, он убил бы Ронни.
— Почему я здесь? — повторил он низким и опасным тоном.
Я кивнула, и в результате мир закружился еще сильнее.
— Почему ты всегда здесь? — теперь я уже кричала. Я не совсем понимала почему, но я знала, что сдерживала крик так долго, с тех пор как мама вошла в дверь пекарни. Я была физически не в состоянии больше сдерживаться. — Зачем ты приходишь сюда, спасаешь меня сейчас? — взвизгнула я, указывая на бар и расхаживая по парковке. — Ты наблюдаешь за мной, спасаешь меня, пачкаешь свои руки кровью из-за меня, — я протянула руку к его кулакам. — Как будто ждешь, когда я сломаюсь, чтобы ты мог собрать все кусочки воедино.
Я развернулась, раскинув руки, нетвердо стоя на ногах.
— Ну, вот я! — взревела я. — Но я не сломаюсь. Осколки не разбросаны по бетону, чтобы ты мог собрать их своими мускулистыми руками, — я впилась взглядом в место, о котором шла речь. — Нет, эти осколки были уничтожены, превратились в гребаный пепел в ту же секунду, когда душа моего брата покинула этот мир. Здесь меня не спасти, приятель. Здесь не будет бесконечных придурков, которых ты будешь избивать. Я не смогу с этим справиться. Я не смогу допустить, чтобы ты сидел тут, идеальный и красивый и просто был рядом. Я не могу.
Я сдулась в конце своей маленькой тирады, внезапно почувствовав усталость. Чертовски измотанная, понятия не имею, как я еще держусь на ногах.
— Мы не можем быть вместе, — решила я, внезапно став более трезвой. Решительной.
Губы Роуэн сжались.
— Как будто, черт возьми, я соглашусь с этим. Ты не оттолкнешь меня.
— Я не отталкиваю тебя, — я закатила глаза. — Ты меня не знаешь, — я ткнула пальцем ему в грудь. — Ты не можешь называть меня своей. Ты не знаешь меня всю. И никогда не узнаешь. Потому что ты не узнал его.
Хотя большая часть его ощутимой ярости отступила, упрямое, непоколебимое выражение лица осталось прежним.
— Позволь мне отвезти тебя домой, Нора, — сказал он мягко, но твердо.
— Нет, — я усилила свою позицию, упершись ногами в бетон, как будто могла врасти прямо туда. — Я не та, за кого ты меня принимаешь, — я скрестила руки на груди, избегая зрительного контакта. Зрительный контакт ослабил бы мою решимость.
Роуэн, будучи Роуэном, не допустил этого. Его пальцы схватили меня за подбородок, поднимая вверх.
— Ты не знаешь, за кого я тебя принимаю, — проворчал он.
Я планировала вести себя несколько по-детски и трусливо, зажмурив глаза, когда он заставил меня поднять взгляд, но потом разозлилась. Итак, я посмотрела прямо в его гипнотизирующие глаза.
— О, да, я знаю, — огрызнулась я. — Я знаю, ты думаешь, что, несмотря на мои причуды, я вся такая желанная. Стану твоей, — я вырвалась из его хватки. — Стану попроще, — я мерила шагами пространство, гнев переполнял меня, заставляя двигаться. — Потому что, хотя мужчинам, безусловно, нравится, когда бросают вызов, — я сделала паузу, положив руку на бедро. — Нас учат играть в недотрогу, — я махнула рукой. — Я была интересна тебе только потому, что бросала вызов. Но как только вызов был брошен, как только я победила, ты больше не захочешь трудных проблем. Знаешь что, Роуэн? Со мной трудно. На самом деле, я в полном беспорядке. Особенно сейчас, — я резко вдохнула, и мне стало больно. Но я погрузилась в боль.