Но Роуэн опередил меня в этом.
Я закатила глаза и не стала сопротивляться ему, как раньше, когда пыталась загрузить их в машину.
— И он взорвется, если не сможет сделать ультрамужскую вещь — нести пакеты с выпечкой, чтобы его девушка не посмела напрягаться, — сухо прокомментировала я.
Джилл издала теплый смешок и обняла меня, ведя по каменной дорожке, обсаженной лавандой, которая вела к их дому.
— Если я чему-то и научилась в жизни, так это позволять мужчинам делать тяжелую работу, пока мы сидим и пьем вино, — подмигнула она мне. Она притормозила нас, прежде чем мы добрались до входной двери, оглянувшись через плечо, чтобы посмотреть, где Роуэн. Мэгги радостно плелась за нами.
— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты приехала, — сказала она, ее тон больше не был легким и дразнящим. Выражение ее теплого лица было искренним и… почти мрачным. — Мне так жаль твоего брата. Я понимаю, что может быть трудно находиться рядом с другой семьей, особенно во время каникул, с незнакомцами, — она потянулась, чтобы сжать мою руку. — Просто знай, что мы уже считаем тебя семьей, и хотя мы, возможно, все сумасшедшие, мы безумно любвеобильные и много пьем, так что не будет абсолютно никакого осуждения с нашей стороны, если ты захочешь пережить этот праздник с обильным количеством выпивки.
— Принято к сведению, — ответила я, не чувствуя холода при упоминании моего брата, как бывало каждый раз, когда я думала о нем. И меня не охватила паника, как я ожидала, при мысли о том, что мне придется провести отпуск с кучей незнакомых людей. Потому что они не были незнакомцами. Это семья Роуэна.
В этот момент входная дверь открылась, и из нее выскочили двое детей.
— Дядя Роуэн! — закричали они хором, подбегая к Роуэну, а Мэгги лаяла позади них.
— Смотрите, какие пирожные он принес! — крикнула женщина с порога. — Я слышала, что они меняют жизнь, — она подмигнула мне и протянула бокал шампанского.
Она была высокой, как Роуэн, с такими же темными волосами и пронзительными глазами. Ее волосы были подстрижены в каре, и на ней было минимум косметики, но это только подчеркивало ее мягкие черты. И она выглядела шикарно в свитере крупной вязки, белых джинсах и уггах на ногах.
— Я Кендра, — она наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. — Эти дьяволы — мои дети, — она с любовью смотрела на детей, которые теперь носились по переднему двору, а Мэгги игриво лаяла на них. — Поздоровайтесь с Норой, — крикнула она им.
— Привет, Нора! — послушно воскликнули они.
— Маленькие дикари, — усмехнулась она. — Но мы их любим.
Женщины провели меня внутрь, где я встретила еще больше людей, включая мужа Кендры, Кита. Он был дружелюбным и высоким, казалось, что он обожал свою жену и был частью семьи.
Отец Роуэна, Хэнк, был точной копией своего сына. Видение того, во что может вырасти мой альфа. Его темные волосы были густыми, как и борода, в отличии от щетины Роуэна. Он был крупным, все еще в отличной форме. Он обнял меня в знак приветствия.
— Мой сын действительно знает толк в девушках, — сказал он, как только отпустил меня. — Чертовски великолепная, — он подмигнул. — И я слышал, что ты успешная деловая женщина.
Я опустила взгляд на свои туфли, чувствуя себя неловко от похвалы.
— Я не уверена насчет успеха.
— Не смей пытаться это отрицать, — раздался резкий голос из кухни.
Щелкнув каблуками, вышла женщина.
Она была одета с головы до ног в черное. Кожаные брюки, дизайнерский свитер, небрежно заправленный в них, золото и бриллианты украшали ее уши, шею и запястья. Ее каблуки были по меньшей мере шести дюймов высотой, а подводка для глаз добавляла строгости. То же самое с ее красной помадой и волосами, зачесанными назад, чтобы подчеркнуть угловатые черты лица.
И она тоже была похожа на Роуэна и его сестру, но гораздо более суровую, красивую по-другому.
Она была чертовски устрашающей.
Пока она тепло не улыбнулась и не заключила меня в объятия, как это сделали остальные члены семьи. От нее пахло такими дорогими духами, что у них, вероятно, даже не было названия.
— Я навела справки о твоей пекарне, сестренка, — сказала она, как только отпустила меня. — Трудно открыть продовольственный бизнес. В этой-то экономике? — она покачала головой. — Во что бы то ни стало, ты должна была потерпеть неудачу. Но ты процветаешь. Я помогла бы заработать тебе миллионы, если захочешь приобрести франшизу, — она проницательно посмотрела на меня. — Но ты же не хочешь, да?
Я покачала головой. Ко мне уже обращались с таким предложением, и я отклонила его. Независимо от того, сколько денег обещали, я бы этого не сделала. Я не могла быть в каждом месте и следить за тем, чтобы использовались именно те ингредиенты, которые были максимально высокого качества. Люди бы начали мухлевать.
Качество пострадало бы. Это превратилось бы во что-то холодное, большое, бездушное и совершенно непохожее на то, что я создала.
— Каллиопа, оставь ее в покое, — проворчал Роуэн, внезапно оказавшийся рядом со мной, свирепо глядя на свою сестру. Но я знала, как Роуэн смотрит на меня, и этот взгляд был напоказ. Под ним было видно тепло.
— Возьми это, ладно, папа? — попросил он своего отца, указывая на пакеты. Его отец взял их, но не раньше, чем наклонился и поцеловал сына в щеку.
— Рад тебя видеть, сынок.
Я почувствовала себя расплавленной, увидев легкую привязанность, проявляемую даже такими строгими мужчинами.
— Каллиопа хочет сделать всех богатыми, — объяснил Роуэн, обнимая меня.
Ухоженные брови Каллиопы нахмурились.
— Почему ты говоришь это так, словно это что-то плохое.
— У меня есть все, что нужно, прямо здесь, — ответил Роуэн, прижимая меня крепче. Намек на более бурные чувства.
Каллиопа закатила глаза.
— Тебе легко говорить, твой строительный бизнес достиг высоких шестизначных показателей.
— Черт возьми, Каллиопа, прекрати совать нос в мое финансовое дерьмо, — рявкнул Роуэн.
Ее рубиновые губы приоткрылись, обнажив ровные белые зубы.
— Заставь меня, Рэмбо.
После этого я стала свидетелем того, что казалось обычным делом для семьи. Кендра была миротворцем между своими братом и сестрой, которые любили спорить, но при этом явно обожали друг друга. Дети, Уайатт и Молли, были, как сказала Кендра, дикарями, но очаровательными. Кит был тихим, но дружелюбным. Хэнк был очень похож на своего сына, немногословен, но показывал каждому члену своей семьи, как много они значат для него.
Джилл была сердцем семьи. Бегала повсюду, добавляла последние штрихи к блюду, тайком угощала своих внуков, старалась изо всех сил, чтобы я чувствовала себя желанным гостем.
Роуэн всегда была на моей стороне. Всегда прикасался ко мне, целовал в висок, уверял меня, что он рядом, возможно, беспокоился, что это будет тяжело.
И я догадывалась, что в каком-то смысле так оно и было. Эта рана внутри меня пульсировала болезненно, но терпимо. И что-то еще расцвело внутри меня.
Надежда.
Надежда, что я смогу стать частью этой семьи.
— Ты заслуживаешь этого, сестренка, — прозвучал голос Анселя откуда-то из глубины меня.
Глава 23
Рождественский ужин был замечательным. В столовой семьи Деррик стоял длинный стол, все места заняты, вся поверхность уставлена вкусной едой.
— Итак, Нора, — сказала Каллиопа после того, как мы все сели. — Каким был твой брат?
Не было того банального момента, когда вилки перестали звенеть, все стихало, когда разговор был о смерти. Совсем наоборот. Люди по-прежнему тянулись то к одному, то к другому блюду.
Кендра отругала Уайатта за то, что он пытался есть картофельное пюре руками.
Все продолжали заниматься своими обычными делами за обеденным столом, но в то же время слушали.
Рука Роуэна сжала мое бедро, и я почувствовала, как напряглось его тело рядом со мной. Он был напряжен, готовый броситься на мою защиту, оградить меня от темы, которая могла бы снова ввергнуть меня в пучину отчаяния.
Хотя этот вопрос удивил меня, но не расстроил. Я не почувствовала боль, неловкость или даже жалость. Она задала этот вопрос, потому что ей было интересно. Они все были такими. Они не обходили смерть стороной, игнорируя ее. Они нашли способ посадить моего брата за стол вместе с нами.
Роуэн, конечно, не видел, насколько это было продуманно, потому что он был в защитном альфа-режиме.
Прежде чем он успел что-либо сказать, я похлопала его по руке и понадеялась, что он перестанет бросать на сестру убийственный взгляд.
— Он был замечательным, — я положила салфетку себе на колени. — Он верил в кристаллы, чакры, утраченные древние цивилизации и был одержим НЛО.
— О боже, я тоже одержима НЛО! — воскликнула Кендра. — Мы посещаем все достопримечательности, но Розуэлл{?}[Мировую известность город приобрёл в связи с «Розуэлльским инцидентом» 1947 года, одним из наиболее известных происшествий, рассматриваемых как обнаружение НЛО.] — это большое разочарование. Я бы не рекомендовала туда ехать. Очень угнетающе.
Я улыбнулась, потому что Ансель говорил нечто подобное.
— Однажды его арестовали возле Зоны 51, — усмехнулась я.
— Расскажи нам все, — потребовала Кендра.
И каким-то образом я это сделала. Мне удавалось говорить о своем брате в прошедшем времени, поддерживая его жизнь единственным доступным мне способом.
Между ужином и десертом были подарки.
Обмен подарками мог бы получиться неловким. Может быть, с любой другой семьей так бы и было, но не с Дерриками.
Никакой неловкости. Было чудесно наблюдать, как дети с нескрываемым ликованием разрывают свои многочисленные подарки. Затем, когда они убежали играть со своими игрушками, взрослые обменялись подарками с чуть меньшим ликованием, но не сильно.
Опять же, мне нравилось наблюдать за этим ритмом, видеть любовь между ними, улыбки, шутки, продуманные презенты.
Я не ожидала подарков, даже от Роуэна. Хотя сама подарила ему. Но я не чувствовала себя комфортно, даря перед зрителями, даже перед этими зрителями.