– В самом деле?
– Помнишь листки, которые я выцарапал в ученом совете? Так вот, то были отрывки из его статей. Также там обнаружились тезисы будущей диссертации: похоже, Степнов серьезно работал над своей научной карьерой!
– Карьерой? – удивилась Вера, таращась на майора. – Если послушать Тактамадзе, Степнову – грош цена как психиатру!
– Может, дело в банальной зависти?
– Нет, Иван Арнольдович, я справки наводила: Тактамадзе – величина в российской психиатрии. И уж точно ему нечего делить с этим Степновым!
– Есть у меня одна мысль, – медленно проговорил Паратов, глядя, как снег косой стеной проносится мимо окна. – Понимаешь…
Зазвонивший мобильник прервал разговор.
– Паратов! – рявкнул в трубку Иван, но тут же снизил тон. – Нелли Аркадьевна?
Вера насторожилась. Нелли Тарле говорила тихо, и лейтенант, как ни напрягала слух, не слышала ее слов. Однако по выражению лица майора она видела, что случилось нечто важное.
– Мне нужно в «Синюю Горку», – сказал он, дав отбой.
– Вы с ума сошли, товарищ майор, – за окно взгляните!
– Ну и что? – раздраженно пожал плечами Паратов.
– Но вы просто-напросто не доедете!
– Доеду.
– Тогда я с вами! – поднимаясь, сказала Вера.
– Нет, ты останешься.
– Товарищ майор!
– Вот именно, что «товарищ майор», – резко перебил он. – А вы, товарищ лейтенант, будете выполнять приказы без возражений!
Вера сникла. Ее опять отстраняли от чего-то интересного. Кроме того, ей не хотелось оставлять начальника наедине с привлекательным психиатром, хотя признаться себе в этом девушка ни за что бы не согласилась.
– Не страдай, – примирительно потрепал ее по плечу Паратов. – Обещаю, что ничего от тебя не скрою!
Неля вошла в комнату отдыха и увидела, что там полным-полно народу. В помещении царила полутьма: проблемы со светом до сих пор не устранили, и санитары приволокли откуда-то фонари и безопасные свечи на батарейках, разложив и расставив все на столах и на полу. Она вспомнила, что в оранжерее свет горел – у дяди Бори имелся собственный генератор (весьма предусмотрительно, ведь эта авария – не первая и не последняя!). Люди сидели и стояли вдоль стен, освободив небольшую площадку посередине, где стоял человек со скрипкой в руках. Еще идя по коридору, почти на ощупь, Неля услышала чарующие звуки. Это была «Юмореска» Дворжака. Кто-то из пациентов, со спины Неля не узнала, аккомпанировал скрипачу на рояле. Тень от высокой фигуры падала на стену, причудливо искривляясь и подрагивая в тусклом свете.
– Главный распорядился, – прошептала Анюта, склоняясь к уху Нели. – Говорят, кто-то из «буйных» еще бегает по территории! Вот Ракитин и решил, что пациентов нужно отвлечь, пока не наладят проводку. Кстати, а вы-то где были?
Неля знала, что отсутствовала около четырех часов. Если бы не аврал, вызванный отключением электричества и побегом пациентов, ее могли хватиться, но сейчас Неля не опасалась, что кто-то станет всерьез интересоваться тем, где она провела это время. Большая его часть ушла на ожидание прибытия Паратова. Неля побаивалась, что из-за ужасных погодных условий ему не удастся добраться до «Горки», однако каким-то чудом майор справился с трудной задачей. Она не стала уточнять детали – слишком важно было передать Марию Лычко следователю из рук в руки. Она также отдала ему ведерко с золой, сбивчиво пояснив, чего ожидает от проверки. Паратов, видимо, счел ее не вполне нормальной, однако спорить не стал и ведерко прихватил, все время косясь на Древлина, маячившего за ее спиной. Она и сама не очень верила словам Валерия, но что-то не давало ей от них отмахнуться.
– Я бегала по территории, пытаясь разыскать Древлина, – ответила Неля Анюте.
– Нашли?
– Он спрятался в оранжерее. А потом мы пережидали снегопад – еле-еле двери открыли, их снегом завалило!
Неля не стала уточнять, что их с Валерием и Марией Лычко освободил Паратов. Охранник тоже прятался в главном корпусе, и не видел, как майор пробрался на территорию и руками разбросал снежный занос, блокировавший дверь оранжереи.
– Молодец, Древлин, сообразил! – похвалила Анюта. – Я слышала, что четверых из «буйного» так и не нашли – видимо, они перелезли через забор и подались в поселок.
– Господи! – в ужасе прикрыла рот рукой Неля. – Как же они доберутся-то, по такой погоде?!
– Вот и я о том же, – кивнула Анюта. – Не дай бог, замерзнут – температура-то вон как упала, хоть снегопад и прекратился…
– Их никто не ищет?
– Вы шутите? Темно, хоть глаз выколи, да и транспорт в ближайшие дни не пройдет. Можно только своим ходом, но это лишь с утра. А пока что будем надеяться, что у наших психов хватит соображалки где-нибудь переждать. Хотя звучит, конечно, сомнительно, учитывая… ну, вы понимаете!
Пациентов с «буйного» отделения трудно заподозрить в высоком уровне интеллекта, и они вполне могли отправиться в дальний путь, едва одетые. Это означало для них верную смерть.
Тем временем, сыграв еще несколько вещей, Рощин раскланялся перед публикой и подошел к Неле с Анютой. Медсестра с любопытством разглядывала человека, еще недавно похожего на тряпичную куклу.
– Где вы были? – тихо поинтересовался он, обращаясь к Неле. – Мы волновались!
– «Мы»?
– Ну, пациенты, санитары… Ракитин несколько раз прибегал, опрашивал.
– Да ну?
– Точно, – закивала Анюта. – Он боялся, что вас понесло за территорию!
Склонившись к самому уху Нели, Макс прошептал:
– Надо поговорить. В вашем кабинете.
Его горячее дыхание щекотало ей шею, и Неля почувствовала, что ноги становятся ватными. Что с ней происходит? Макс тут же отошел, а Неля обратилась к медсестре:
– Анюта, я, пожалуй, пойду к себе: хватит на сегодня треволнений. Вы тут справитесь?
– Конечно, Неля Аркадьевна, – ответила девушка. – Идите, мы с Ромой за всем присмотрим!
По коридору приходилось передвигаться, подсвечивая дорогу при помощи мобильника. С трудом попав в скважину замка, Неля открыла дверь и вошла в темный кабинет. В столе у нее имелась заначка из нескольких свечей. Она сделала ее, когда поняла, что «Горка» зависит от слабых поселковых электросетей. После нескольких коротких отключений электроэнергии Неля купила свечи, а подсвечником разжилась у тети Клепы. Вставив в него две свечи карамельно-желтого цвета, она зажгла спичку. Едва поднеся огонек к фитилю, Неля услышала приглушенный голос Макса:
– Ба! Об этом я и мечтать не мог – уютная комната, интимное освещение…
Спичка дрогнула в ее руке, но Неля все же умудрилась поджечь свечу, и только потом обернулась.
– Вы меня напугали! – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твердо. Удавалось ей это плохо: в присутствии Рощина молодая женщина чувствовала себя как-то странно.
– Да ладно, – тихо произнес Макс, закрывая за собой дверь. – Ты же меня ждала?
Нелю обдало жаром. Он назвал ее на «ты». Повернув ключ в замке, скрипач приблизился и двумя пальцами взял ее за подбородок. Неля считала себя высокой, и все же ей приходилось смотреть на Макса снизу вверх.
– Ну и где ты пропадала так долго?
Неля едва могла дышать. Это какое-то сумасшествие: она стояла здесь, практически обездвиженная своими собственными чувствами и ощущениями, ведь то, что Рощин держал ее за подбородок, едва ли являлось препятствием к тому, чтобы она могла его оттолкнуть. Однако Неля не делала ни малейших попыток вырваться, глядя в зеленые глаза скрипача, как кролик глядит на удава. Она знала, что он убийца. Он убил одного человека и стал причиной гибели другого… И все же Неля не пыталась освободиться.
– Я… искала сбежавших, – ответила она на вопрос скрипача, с трудом ворочая языком.
– Нашла? – вопросительно вздернул он темную бровь.
– Одного…
– Молодец!
Рот Макса накрыл ее приоткрытые губы, а его сильные руки не дали ей мешковато осесть на пол, так как девушка практически потеряла ориентацию в пространстве. Она не была новичком в отношениях мужчины и женщины, но вынуждена была признаться себе, что раньше не испытывала подобных ощущений от прикосновений представителя противоположного пола. Неля всегда была за равноправие, однако сейчас, оказавшись в полной власти мужчины, не чувствовала себя ущемленной. Рощин оказался очень сильным – она не ожидала такого от человека, длительное время проведшего в инвалидном кресле, истощенного и обколотого препаратами. Он ее удивил, восстанавливаясь с невероятной быстротой! И все же что-то мешало ей расслабиться в его руках. Возможно, ощущение того, что он действует небескорыстно. С другой стороны, какая выгода скрипачу от соблазнения врача?
Мысли Нели окончательно спутались, когда Макс, аккуратно подведя молодую женщину к дивану, опрокинул ее на спину, предусмотрительно подложив ей под голову руку, чтобы она не ударилась о жесткий подлокотник.
– Это… неправильно! – едва слышно пискнула Неля, всей душой желая, чтобы он не останавливался и одновременно понимая, что именно это и следует сделать. – Мы не должны…
Но Рощин ничего не ответил на ее слабый протест, который и протестом-то назвать нельзя, так как, на словах укоряя его, Неля сама держала Макса за шею, и он вряд ли сумел бы вырваться, не применив силу. Его рука принялась деловито расстегивать пуговицы халата, в то время как язык нежно касался ее кожи, путешествуя от лица к основанию шеи, словно нащупывая эрогенные зоны, дабы впоследствии вернуться в «памятные» места.
Остекленевший от нахлынувших новых ощущений взгляд Нели сосредоточился на потолке, где обозначился яркий кружок от дрожащего пламени свечи. Он плясал и корчился, отбрасывая тень, словно ее собственное самоуважение и жалкие остатки профессиональной этики, порабощенные руками и губами Макса.
Иван слушал Марию Лычко, с трудом веря, что ее слова могут являться правдой. Рассказ бывшего психиатра «Синей Горки» походил на какой-то триллер. И все же Паратов не видел оснований не верить женщине, ведь она долгое время проработала в интернате и знала всю подноготную начальства и коллег. Вкупе с доказательствами, собранными Нелли Тарле, слова Лычко могли заживо похоронить не только главврача «Горки», но и его подручных.