К счастью, Рурк не заметил этой перемены.
— Сегодня вечером я уйду, — сказал он.
И к счастью, Рурк не слышал, как сердце Дженни резко ухнуло вниз.
— Да? Мм, хорошо, — промямлила она. А что ей было еще сказать? Она здесь всего лишь гость. Он не должен ей ничего объяснять.
Рурк взял свой мобильный и надел плечевую кобуру. Дженни сделала вид, что не смотрит на него, но не удержалась. Это было интригующе — может, даже сексуально — думать о том, что Рурк носит оружие. Рурк заметил взгляд Дженни и улыбнулся:
— Хочешь со мной?
— Куда?
— В тир, — ответил Рурк. — Стрелковая практика.
Рурк был ярым сторонником постоянной практики своего отдела и сам тренировался в тире хотя бы раз в неделю.
Стрелковая практика?
— Может, и пойду, — сказала Дженни. — Но я никогда не стреляла.
— Я тебя научу.
Дженни все еще колебалась. Действительно ли она хотела научиться стрелять, или она просто не хочет, чтобы Рурк узнал, какая она на самом деле скучная? И зачем Рурк хочет научить ее стрелять? Потому что она ему нравится или чтобы она просто могла себя защитить? Хватит искать причины, чтобы отказаться, сказала себе Дженни.
— Мне надо кое-что взять.
До тира они ехали недолго. Он включал в себя два помещения: собственно тир и методическую комнату. В методической комнате Рурк показал Дженни, как целиться, и познакомил ее с оружием, из которого нужно будет стрелять.
— Это пистолет «глок» сорокового калибра, — объяснил Рурк и рассказал, как им пользоваться. — Ключевой момент — это поза, в которой стреляешь.
Рурк поднял пистолет двумя руками, и это движение было идеальным и совершенно естественным.
— Теперь ты попробуй.
Так, хорошо, подумала Дженни, почувствовав в руках вес черного, холодного пистолета.
— Будь внимательна с прицелом, когда держишь пистолет. Как себя чувствуешь?
— Ты скажешь, что я пошлячка, но… меня это возбуждает.
— Это хороший признак, — улыбнулся Рурк. — Это важно для уверенности в себе.
В свитере, наушниках и защитных очках Дженни не выглядела и вполовину настолько сексуальной, насколько сейчас себя чувствовала.
— Закрой глаза и подними пистолет.
— Что?
— Не волнуйся, он не заряжен. Тебе нужно поднять пистолет с закрытыми глазами, чтобы узнать свой естественный уровень прицела.
Дженни подняла пистолет, открыла глаза и посмотрела на большую букву «X» на противоположной стене. Она ужасно беспокоилась насчет своей позы, положения вытянутых рук, наклона головы, положения ступней, кистей и, в конце концов, пришла в полное отчаяние.
— Я чувствую себя куклой.
Рурк усмехнулся и помог Дженни выправить позу.
— Кукла с пушкой в руках. Это по-американски. Мне нравится.
Рурк рассказал Дженни кое-что еще о нажатии на спусковой крючок, дыхательной паузе, когда нужно стрелять, потому что тело в этот момент наиболее расслабленное. Дженни старалась запомнить каждое слово. Казалось, стрельба из пистолета подразумевает десяток дел, которые нужно совершать одновременно и безукоризненно.
— Первый раз мне приходится так усердно работать, чтобы понравиться мужчине, — вздохнула Дженни.
— Приятно знать, что ты стараешься. А теперь перестань флиртовать и сконцентрируйся.
— Я не флиртую, — возразила Дженни.
— А я думаю, флиртуешь.
— Значит, у тебя богатая фантазия. Я слишком осторожна, чтобы флиртовать с тобой. Лучше покажи мне, как стрелять.
— Хорошо. Первое правило: нужно определить цель. Нельзя стрелять просто так.
— Ладно. Я хочу попасть в мишень. Такую… в виде фигуры преступника.
— Тогда пойдем в зал для стрельбы.
Этот зал был разделен на секции, где тренировались уже опытные стрелки. В тот час все секции, кроме нескольких, были свободны. Рурк помахал рукой, объяснив, что одну из секций занимают знакомые копы. На другой тренировались гражданские. К удивлению Дженни, ими оказались Зак Алджер со своим отцом. Мэттью был крупным мужчиной с выпяченной грудью. Благодаря нордическим чертам он выглядел моложе своих лет. Отец с сыном занимали смежные секции и, сосредоточившись на стрельбе, не замечали ничего вокруг. При каждом выстреле раздавался громкий звук, от которого Дженни непроизвольно зажмуривалась. Рурк объяснил, что стены в тире могут остановить пулю любого калибра с расстояния пистолетного выстрела.
— Пуля 40-го калибра может пробить десять слоев обычного гипсокартона, — сказал Рурк.
— Буду знать. И не стану прятаться за стенами, если кто-то будет в меня стрелять.
— В любой ситуации лучшая защита — это нападение. Никогда не сдавайся, нападай! Но нападать нужно уметь.
Рурк вытянул руку по направлению к мишени и нажал на пульт дистанционного управления. Мишень начала двигаться и остановилась у дальней стены. Дженни приняла позу, которой ее научил Рурк: вытянутые руки, ноги на одной линии с пистолетом и мишенью, прицелиться, задержать дыхание и надавить на спуск. Не нажать, сказал Рурк. Надавить.
Дженни надавила.
Из-за отдачи пистолет резко отскочил назад, вызывая дрожь в руке Дженни.
— Продолжай, — напомнил Рурк, выговаривая слова одними губами. — Не забывай.
После выстрела нужно было снова нацелиться на мишень. Это помогало набивать руку. Дженни подняла пистолет. В воздухе витал запах пороха. Однако мишень в конце зала оказалась совершенно нетронутой.
— Эй, — протянула Дженни, отодвигая один наушник, — я же должна была попасть.
— Не, — махнул рукой Рурк. — Я знал, что ты промахнешься.
— Что?
— Ты прекрасно поняла, как нужно стоять и держать пистолет. Но ты никогда не попадешь в мишень, если не начнешь ее видеть. — Рурк прикоснулся к виску.
— Что?
— Сначала увидь ее, потом стреляй.
Дженни не совсем уловила суть, но была полна решимости. Она сделала еще несколько выстрелов, каждый раз изумляясь силе отдачи. Наконец она зацепила край мишени. «Сначала увидь, а потом стреляй», — повторяла Дженни про себя, как мантру.
Через бесчисленное множество раз у Дженни начало что-то получаться. Ей нужно было держать в голове столько деталей! Механизм оружия и правильную стойку. Как правильно дышать и как нажимать на спуск. А Рурк был абсолютно прав. Она представляла, как пуля достигает цели, и действительно попадала именно в то место. «Сначала увидь это, потом стреляй».
Когда мишень усеяли дыры в области жизненно важных органов, Дженни опустила пистолет и повернулась к Рурку. Так широко она не улыбалась очень давно.
— Хорошая работа, — произнес Рурк и показал Дженни большие пальцы, поднятые вверх.
Потом он показал ей, как чистить пистолет — «прочищенный пистолет — безопасный пистолет», — и ставить его на предохранитель.
— Я горжусь тобой, — сказал он наконец.
Такое простое заявление неожиданно вызвало в Дженни бурю эмоций. Она отвела взгляд и поправила волосы в тех местах, где их прижимали наушники.
— Вообще-то это был комплимент, — заметил Рурк.
— Я знаю, я… я благодарна. — Дженни набрала воздуху в грудь. Как же объяснить ему? — Понимаешь, я уже переросла потребность в одобрении.
— Все родились с этой потребностью, — ответил Рурк. — Господи, я все свое детство жаждал одобрения.
Интересно, подумала Дженни. Рурк редко вспоминал о своем прошлом.
— А потом ты бросил все попытки наладить отношения с отцом и решил уйти, — напомнила Дженни.
— Почему ты думаешь, что я от чего-то ушел? — удивился Рурк. — Наоборот, я направлялся к чему-то.
— К чему?
— К жизни, которой хотел я, а не моя семья, — ответил Рурк.
— И тебе это удалось? Такой жизни ты хотел?
— У меня есть только эта жизнь. Как и у всех. — Рурк повернулся к Дженни спиной, дав понять, что разговор окончен. Дженни и сама была этому рада. Беседа затрагивала слишком личные темы. И Дженни не горела желанием в них углубляться.
Они поставили пистолеты на предохранители. Потом Дженни вычистила свой, следуя указаниям Рурка.
— А ты напишешь о сегодняшнем дне? — спросил он, когда Дженни закончила.
Этот вопрос застал ее врасплох. Дженни могла думать лишь об ощущении рук Рурка, когда он учил ее правильной стойке. А писать об этом она не собиралась.
— Трудно будет написать об уроке по стрельбе в кулинарной колонке, — ответила Дженни.
— Зато его прекрасно можно описать в твоем дневнике.
Дженни повесила наушники на шею.
— Лучше бы я не рассказывала тебе о дневнике.
— Почему? Я хочу почитать его.
«Точно так же, как те книги, которые пылятся на его полках, до сих пор завернутые в целлофан?» — подумала Дженни.
— Почему ты хочешь прочитать дневник о семье пекарей?
— Может, я хочу узнать, чем все закончится.
— Я же не сама придумываю конец.
— А если бы ты могла, каким бы он был? — спросил Рурк.
— Не могу ответить.
— Почему?
— Мне нужно думать над этим несколько дней. Может, даже недель или месяцев.
Ей всегда не хватало времени для своего творчества. Теперь оно было, но Дженни не знала, что с ним делать.
— Вздор. У любого имеются мысли о том, как закончить книгу.
— Правда? А у тебя? — Дженни застегнула куртку.
— Да.
— И?..
— И может, я когда-нибудь расскажу тебе об этом.
Дженни и не заметила, как в какой-то момент они остановились и теперь стояли очень близко друг к другу, освещенные желтым светом фонарей парковки. Дженни чувствовала жар, исходивший от тела Рурка. Она подняла голову и увидела, что Рурк внимательно изучает ее губы. От одной мысли, что он хочет ее поцеловать, Дженни растаяла. Она хотела этого. Она этого боялась. Но очень хотела.
Сомнения, а потом желание, видимо, отразились на ее лице, потому что Рурк взял ее за руку и прошептал:
— Дженни…
Она смотрела в его лицо в этом бледном, призрачном свете, и ее поразило ужасное открытие. Влюбляется. Она в него влюбляется. Дженни почти физически ощущала, как это чувство наполняет ее, и это было ужасно. Ужасно потому, что у них ничего не получится. Дженни уже это знала. Все закончится тем, что они изранят друг друга, Рурк от нее отдалится, а она навечно завязнет в этом городе.