Разумеется, Эркюль Пуаро действительно лучший – по крайней мере, таков он в своей голове и в художественном мире Агаты Кристи. В «Случае с итальянским вельможей» Гастингс восклицает: «Пуаро оказался прав. Как всегда, черт возьми!»[84] И Пуаро действительно берет верх над сбитым с толку напарником.
Что именно делает Пуаро первоклассным детективом? Он объясняет свой талант невероятными способностями «серых клеточек» и гордится тем, что подходит к каждому расследованию обстоятельно. «Система и порядок – в этом всё», – говорит он[85]. В книге «Пять поросят» Пуаро хвалит Анджелу Уоррен за ее прекрасную способность к дедукции. Кристи пишет: «Эркюль Пуаро всей душой порадовался за нее. Какой мощный интеллект!» В поведении Пуаро, можно сказать, проявляются легкие признаки обсессивно-компульсивного расстройства: он поправляет неровно висящие картины, предпочитает «современную» мебель с прямыми углами и нервничает из-за того, что курицы не откладывают яйца абсолютно одинакового размера (вообще, он предпочел бы, чтобы они были квадратными). В романе «Хикори Дикори Док» (1955), последнем из серии «Детские считалочки», Пуаро ест квадратные пышки, которые, вероятно, было непросто приготовить! По всей вероятности, его не менее организованная и расторопная секретарь мисс Лемон их испекла или специально нашла для своего придирчивого начальника[86]. Он описан как чрезмерно аккуратный человек, его чувства оскорбляет все, что нарушает заведенный порядок: «воображаемая» пылинка на костюме или волосок, торчащий из усов, – ничтожные мелочи, незаметные ни для кого, кроме Пуаро. Означает ли это, что он с особым вниманием относился к трасологическим доказательствам? Необязательно. Пуаро презрительно относился к следам и «типичным» уликам. В романе «Смерть лорда Эджвера», написанном в 1930-х годах, он говорит Гастингсу: «Вам хочется, чтобы я измерял отпечатки подошв, разглядывал сигаретный пепел и ползал бы по полу в поисках доказательств. Мне никак не удается убедить вас, что, если удобно устроиться в кресле и закрыть глаза, решить любую проблему становится гораздо легче»[87]. Здесь говорит, скорее, Пуаро-криминолог, чем Пуаро-криминалист, но он с легкостью умеет переключаться с одной роли на другую.
Мы уже говорили о криминалисте Эдмоне Локаре и его основном принципе криминалистики: «Каждый контакт оставляет след». Этот принцип лучше всего иллюстрирует трасология, потому что Локар говорил о маленьких разрозненных уликах. В отрывке из книги Пола Лиланда Кирка[88], опубликованной в 1953 году, прекрасно объяснена важность следов:
«Куда бы он ни ступил, к чему бы он ни прикоснулся, что бы он ни оставил, пусть даже неосознанно, – все это будет молчаливо свидетельствовать против него. Не только отпечатки пальцев или подошв, но и волосы, ворсинки одежды, разбитое стекло, след от орудия, поцарапанная краска, кровь или семя… Все это фактические доказательства»[89].
Однако далее Кирк объясняет, что вещественные доказательства редко бывают ложными, и в действительности лишь человеческий фактор может снижать их ценность.
Кажется, что Гастингс в основном сосредоточен на материальных уликах, в то время как Пуаро – нет, что странно, учитывая особенности его личности. В «Убийствах по алфавиту» Гастингс огорченно вздыхает: «Если бы он оставил какие-то улики…» На что Пуаро отвечает: «Да, улики – именно они вас и привлекают. Жаль, что он не курил, не уронил пепел и не наступил на него ботинком, подбитым гвоздиком с фигурными шляпками. Нет, он не столь любезен».
Следы преступления позволяют связать подозреваемых, места и вещи. К несчастью для Пуаро, при раскрытии реальных преступлений детективы полагаются именно на них. Я собираюсь доставить удовольствие бедному Гастингсу с его любовью к вещественным доказательствам и погрузиться в увлекательный мир мелочей, помогающих раскрывать убийства.
Что такое трасологическая экспертиза?
Слыша об основном принципе криминалистики, сформулированном Локаром, мы сразу думаем о микротрасологии. При упоминании этого термина многие из нас представляют специалистов, которые, согнувшись над мощными микроскопами, анализируют ворсинки ткани, тончайшие волоски, частицы стекла или кусочки краски. Микроследы и микрочастицы сложно увидеть невооруженным глазом из-за их крошечного размера, и они включают, помимо прочего, грязь и растительные материалы, например пыльцу. Другими словами, это любой микроскопический физический материал, который переносится с человека на человека или с человека на место преступления. Возможно, именно благодаря своему маленькому размеру они внушают доверие. В книге «Смерть лорда Эджвера» (1933) Пуаро смеется над любовью людей к крошечным уликам, ссылаясь на дело из романа «Убийство на поле для гольфа», раскрытое 10 лет назад: «Я однажды нашел улику, но, поскольку длина ее исчислялась не сантиметрами, а превышала метр, никто не хотел в нее верить».
ОПРЕДЕЛЕНИЕ «МИКРОСКОПИЧЕСКИЙ» ВЕСЬМА ОТНОСИТЕЛЬНО И ЗАВИСИТ ОТ ЭПОХИ ИЛИ ДЕСЯТИЛЕТИЯ. ТАК, СЫЩИК В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ КРИСТИ, В ОТЛИЧИЕ ОТ СОВРЕМЕННЫХ ЭКСПЕРТОВ-КРИМИНАЛИСТОВ, МОГ ИСПОЛЬЗОВАТЬ РУЧНУЮ ЛИНЗУ ИЛИ ЛУПУ, УВЕЛИЧИВАВШУЮ ПРЕДМЕТ В 10 РАЗ (ЛЮБИМАЯ ТАКТИКА МИСС МАРПЛ).
Однако создание и распространение сканирующих электронных микроскопов (СЭМ) в 1960-х годах привели к изменениям во всех науках, а не только в криминалистике. СЭМ, имеющий совсем не такой механизм, как микроскопы, применяемые в эпоху Кристи, способны увеличивать предметы в поразительные 500 тысяч раз, благодаря чему они совершили революцию в трасологии. Хотя микроскопы такой силы – ультрасовременное изобретение, трасологическую экспертизу проводили еще в то время, когда специалисты работали с более крупными уликами, применяя менее мощные микроскопы. По этой причине я буду говорить о следах преступления, которые были видны невооруженным глазом, но, возможно, не изучены должным образом. Это волоски, ворсинки, сигаретный пепел, лоскуты ткани, ногти, осколки стекла, кусочки краски, почва, грязь и растения. Все эти вещи не нуждались в значительном увеличении, чтобы сыграть ключевую роль в произведениях Агаты и преступлениях, описанных в газетах того времени. В качестве интересного примера вещественного доказательства того периода можно привести… ушную серу! У портовых рабочих, разгружавших уголь за год до проведения эксперимента, взяли на анализ ушную серу, и в ней были обнаружены частицы угля, несмотря на то что прошло уже немало времени. То же самое касалось и других работников: в ушной сере людей, обжаривавших кофе, были его частицы, хотя они давно оставили свою работу, а в сере парикмахеров нашлись частицы волос, как бы мерзко это ни звучало[90].
Любопытно, что в произведениях Кристи персонажи обычно тоже группируют улики. Так, Генриетта из романа «Лощина» (1946) спрашивает: «…вещественные доказательства. Разве не их ищет полиция? Пепел сигарет, следы, горелые спички»[91]. (К счастью, Агата не упоминает в своих книгах ушную серу, потому что это специальные знания.)
В некотором смысле следы преступления действительно можно сгруппировать подобным образом. Сейчас, как и во времена Кристи, многие типы улик изначально изучаются одинаковым образом: невооруженным глазом и с помощью увеличительного стекла при правильном освещении. Свет можно выставить под таким углом, чтобы создать глубину и тень и сделать заметными все детали. Это немного напоминает контрастный фильтр в фоторедакторе: если переместить бегунок в одну сторону, ваши мешки под глазами станут еще заметнее, но если сдвинуть его в противоположную, то они – раз! – и исчезнут. Вещественные доказательства, а также все остальное, что заинтересовало полицейских, подробно изучаются под многократным увеличением.
В настоящее время применяется несколько типов микроскопов, и в основе большинства из них лежит наиболее знакомый нам оптический. В него встроена линза, увеличивающая образец, помещенный на стекло, и подсветка, благодаря которой специалисту лучше видно изучаемый объект.
Такие микроскопы использовали криминалисты времен Агаты Кристи для изучения улик малого размера, но мы бегло рассмотрим и другие типы микроскопов (вышеупомянутые СЭМ и сравнительные) по мере обсуждения различных наук.
Методы сбора улик тоже изменились со времен золотого века детективного жанра. Тогда многие типы вещественных доказательств собирали с помощью клейкой ленты (как и отпечатки пальцев), однако так больше никто не делает.
Поскольку современные аналитические тесты стали более точными и способными распознать крошечное количество химических веществ, помогающих определить происхождение объекта, криминалисты в основном собирают доказательства вручную с помощью пинцета, щипцов или специальных пылесосов. Дело в том, что следы клейкой ленты могут контаминировать доказательства, поэтому сегодня улики собирают ацетатной лентой, которая притягивает микрочастицы с помощью статического электричества. Такой способ не менее эффективен: все мы видели пыль, которая налипает на надутый воздушный шарик, какое-то время полетавший по комнате.
Так что же такое трасологическая экспертиза и как она описана в произведениях Агаты Кристи?
Волосы
В романе «Тайна голубого экспресса» Пуаро показывает своей попутчице Кэтрин Грей обнаруженные им улики:
«Я снял эти волоски с пледа убитой в купе. Это было при вас, помните?
Кэтрин наклонилась, разглядывая волоски.
Пуаро Кивнул.
– Я вижу, что они вам ни о чем не говорят. И тем не менее мне кажется, кое о чем вы догадываетесь».