Волокна, едва различимые невооруженным глазом, можно осторожно собрать и изучить под альтернативным освещением, например ультрафиолетовым светом, который поможет увидеть химические вещества, покрывающие ткань: краску, огнестойкую пропитку и тому подобное. Волокна оставляет не только одежда, но и мягкая мебель, чехлы автокресел и многие другие предметы.
История трасологии
Хотя микроскопы существуют с XVII века, они начали использоваться в криминалистике относительно недавно, и исследование вещественных доказательств стало привычным делом только в начале ХХ века после нескольких громких дел. Когда Кристи писала свои произведения, эксперты в зарождающейся области криминалистики шагнули вперед и перестали подсвечивать предметные стекла с помощью небольшого зеркальца, размещенного так, чтобы максимизировать доступный свет. Криминалисты стали применять световые микроскопы, которые имеют электрический источник света и увеличивают образец в 1500 раз (огромный прогресс по сравнению с традиционными оптическими микроскопами с десятикратным увеличением, однако им было далеко до сканирующих электронных микроскопов, которые увеличивали образец в 500 тысяч раз и вошли в употребление в 1960-х годах).
Среди известных дел, которые вывели вещественные доказательства на первый план, особенно выделяется одно преступление, совершенное в США и произведшее фурор в мировой прессе, о котором, я уверена, Агата Кристи просто не могла не знать.
Тридцатитрехлетняя Нэнси Титтертон, проживавшая в Нью-Йорке 1930-х годов, брала от жизни все. Элитная квартира в районе города, населенном художниками и интеллектуалами. Семь лет счастливой супружеской жизни с Льюисом Титтертоном, уроженцем Великобритании, работавшем в компании «Эн-би-си». Нэнси была перспективной писательницей, и ее работы публиковали в Scribner’s Magazine[98]. В то время Титтертон писала роман, и ее, как и Кристи, называли «патологически застенчивой, скромной и мягкой» женщиной. Она считала коктейльные вечеринки и званые ужины мучением, но все равно организовывала их у себя дома, чтобы доставить удовольствие своему популярному мужу. Поскольку Нэнси была относительно известной в литературных кругах и жила в фешенебельном районе Манхэттена, ее жестокое убийство стало сенсацией – как и способ, которым оно было раскрыто.
Утром 10 апреля 1936 года двое местных обойщиков понесли перетянутое кресло в квартиру супругов Титтертонов на четвертом этаже. Поднявшись, Теодор Крюгер и его ассистент Джон Фиоренза с удивлением обнаружили, что дверь квартиры открыта. Осторожно заглянув внутрь и оповестив хозяев о своем присутствии, они услышали шум включенного душа. Дверь в ванную также была открыта, и, хотя они громко кричали, им никто не ответил. Заподозрив неладное, мужчины поставили кресло и отправились посмотреть, что случилось. По пути в ванную они заметили в спальне следы борьбы. Сорванное нижнее белье валялось на полу вместе с рваной серой юбкой. Постельные принадлежности и мебель были перевернуты. В душе мужчины обнаружили тело Нэнси Титтертон. Она лежала в пустой ванне лицом вниз, обнаженная, за исключением чулок, спущенных до лодыжек. На шее женщины была красно-розовая пижама, которой ее задушили. На запястьях женщины виднелись кровоподтеки, но самой веревки, которой связывали жертву, нигде не было. Хотя душ был включен, вода в ванну не набиралась, потому что в сливном отверстии не было пробки. Позднее судебно-медицинские эксперты написали в отчете, что Нэнси «стала жертвой похотливых порывов убийцы» либо до зверского избиения, либо после него. Это был весьма деликатный эвфемизм для обозначения жестокого сексуального насилия. Все газеты писали об истерзанном теле несчастной женщины.
Шокированные этой неожиданной сценой, мужчины обратились в полицию, и, поскольку Титтертоны были известными и уважаемыми людьми, для расследования собрали огромную команду из 50 офицеров, которой руководил помощник главного инспектора Джон Лионс. Под давлением СМИ команду расширили до 65 человек, в результате чего расследование этого одиночного убийства стало самым масштабным за всю историю Нью-Йорка. Это, а также тот факт, что каждая новая деталь попадала в газетные передовицы, убеждает меня в том, что Кристи знала о деле Нэнси Титтертон.
КРИМИНАЛИСТЫ ОБНАРУЖИЛИ РЯД ВЕЩЕСТВЕННЫХ УЛИК: ЗЕЛЕНАЯ КРАСКА БЫЛА РАЗМАЗАНА ПО ПОКРЫВАЛУ, НА КОВРЕ В КОРИДОРЕ БЫЛА ГРЯЗЬ, А СРЕДИ ПОСТЕЛЬНЫХ ПРИНАДЛЕЖНОСТЕЙ НАШЛИ НЕСКОЛЬКО ВОЛОСКОВ.
Когда тело Нэнси наконец подняли, чтобы отвезти в морг Белвью, под ним оказалась 30-сантиметровая веревка, очень похожая на шнур от жалюзи, висящих в квартире, но все шнуры были на месте, так что это была очень важная улика. До того как шнур был найден под телом жертвы, полицейские были убеждены, что преступник забрал его с собой. Убийца собирался сделать это, чтобы оставить как можно меньше следов, но не заметил кусок, оставшийся под телом. Желание унести с собой предметы, связывающие убийцу с местом преступления, свидетельствует о том, что преступник был в курсе криминалистической техники[99]. Вероятно, душ тоже был включен намеренно – чтобы смыть улики.
Шло время, и скудные улики постепенно изучались в криминалистической лаборатории. Александр Геттлер из Нью-Йоркского офиса главного судебно-медицинского эксперта представил отчет о находках.
Эксперты пришли к выводу, что зеленая краска на покрывале, вероятно, не так важна, как изначально предполагалось. В то время дом, где жила Нэнси, красили в этот цвет, но у всех маляров было алиби. Кроме того, вполне возможно, что Нэнси сама случайно испачкалась краской, а затем оставила пятно на покрывале. Единственное, о чем свидетельствовало пятно, так это о том, что кто-то зашел сначала в здание, а затем в спальню Нэнси. Об этом и так было известно.
В грязи на ковре в коридоре присутствовали ворсинки материала, который обычно используют обойщики, поэтому ковер, скорее всего, испачкали Крюгер и Фиоренза, доставившие кресло, а не неизвестный убийца.
Постельное белье, однако, представляло интерес для экспертов. Во-первых, на него протекла авторучка (печальный символ кончины талантливой начинающей писательницы), а во-вторых, на нем были белые и довольно жесткие волоски. Изучив их под микроскопом, Геттлер установил, что это конский волос, который часто используют в качестве наполнителя для мебели, например кресла, которое доставили обойщики. Найденные волоски сравнили с конским волосом, которым было набито кресло, и оказалось, что под микроскопом они идентичны. Это может показаться мелочью тем, кто не служит экспертом-криминалистом, но конский волос относительно тяжелый. Хотя он вполне мог упасть с обойщиков в коридоре (как и грязь) или даже в ванной, куда мужчины вместе вошли, он слишком тяжелый, чтобы просто улететь в спальню, куда те не входили. Кто-то должен был принести его на себе. Каждый контакт оставляет след.
ВНЕЗАПНО СЛЕДОВАТЕЛЯМ ОТКРЫЛАСЬ СОВЕРШЕННО НОВАЯ ЛИНИЯ РАССЛЕДОВАНИЯ: КАК КОНСКИЙ ВОЛОС ОКАЗАЛСЯ В ПОСТЕЛИ?
Шнур, обнаруженный под телом Нэнси, был изготовлен из джута и низкосортной конопли. Как только это было установлено, следователи посетили производителей шнуров в округе, пытаясь определить, где найденный на месте преступления был изготовлен и, возможно, кому его доставили. Наконец они вышли на след. Шнур был произведен Ганноверской такелажной компанией в Йорке, Пенсильвания, и изучение журнала продаж позволило установить, что один из них был отправлен в мастерскую по перетяжке мебели Теодора Крюгера на Манхэттене за день до убийства.
Вырисовывалась неожиданная картина.
Следователи сделали полный круг, и теперь обойщики, нанятые Титтертонами, стали не просто свидетелями, а главными подозреваемыми. Хотя у Теодора Крюгера имелось алиби на часы, предшествовавшие доставке кресла в квартиру Титтертонов, у его ассистента Джона Фиорензы его не было. Когда ему предъявили эти, казалось бы, «футуристические», но неоспоримые доказательства, Фиоренза сознался в изнасиловании и убийстве Нэнси Титтертон. Очевидно, она свела его с ума, когда они с Крюгером забирали кресло для перетяжки. В день нападения убийца рассчитывал на то, что он «обнаружит» тело Нэнси со свидетелем, и это отведет от него любые подозрения. Это был двойной обман того типа, который можно встретить в одной из книг Кристи, но я, разумеется, не скажу в какой, чтобы избежать спойлера!
Фиорензу арестовали всего через 10 дней после убийства, однако человеко-часы, потраченные на расследование, были эквивалентны месяцу работы. Примененные научные методы были настолько непривычными, что заголовки газет пестрели деталями расследования, и публика следила за удивительной работой криминалистов. Фиоренза отправился на электрический стул в январе 1937 года, но это событие привлекло гораздо меньше внимания СМИ, чем расследование, доказавшее его вину.
На заре социальной сети у пользователей был большой выбор вариантов для установки статуса семейного положения. Они могли выбрать «одинок(-а)» или «женат/замужем», а могли загадочно указать, что «все сложно». Начав исследовать отношения Эркюля Пуаро с вещественными доказательствами, я поняла, что у них было «все сложно».
В романе «Убийство на поле для гольфа» Гастингс сообщает нам, что Пуаро «всегда испытывает легкое презрение к вещественным уликам, таким, скажем, как следы или пепел от сигареты», и считает, что их недостаточно, чтобы раскрыть дело. (Это кажется странным, учитывая, что в первой книге – «Загадочном происшествии в Стайлзе» – у него есть собственный криминалистический чемодан!) Когда Гастингс высказывается о том, что вещественные доказательства имеют большое значение, Пуаро в ответ произносит слова, которые должны успокоить криминалистов: «Разумеется! Я никогда и не считал иначе! Наблюдательный человек, эксперт, безусловно, полезен». Однако