Письма стали неопровержимой уликой. На их страницах, где в сумме насчитывалось 55 тысяч слов, Эдит описывала свою повседневную жизнь, признавалась в любви Фреду и говорила, как сильно по нему скучает. К сожалению, женщина также писала, как ей хотелось бы избавиться от мужа. По ее словам, она даже пыталась отравить его и подсыпала ему в тарелку измельченное стекло от лампочки (ни одно из утверждений не было доказано).
Присяжные, конечно, были шокированы. Хотя Фредерик настаивал на том, что Эдит ничего не знала о его планах и что ее рассказы о попытках убить мужа – всего лишь плод ее воображения, разыгравшегося в результате чтения детективов, их обоих признали виновными и приговорили к смертной казни. В январе 1923 года их одновременно повесили на расстоянии 300 метров друг от друга. Вскрытие проводил уже знакомый нам судмедэксперт сэр Бернард Спилсбери. Дело вызвало большой резонанс и до сих пор подвергается критике по нескольким причинам. Общественность пришла в ужас от приговора, вынесенного Эдит, потому что в Великобритании женщин не казнили с 1907 года. Кроме того, доказательства причастности Эдит к убийству отсутствовали, и всем казалось, что женщину повесили только из-за того, что ее поведение не соответствовало нормам того времени. В суде обвиняемую представили как роковую женщину, манипулировавшую своим молодым любовником и придумавшую план жестокой расправы над мужем. На самом деле Эдит Томпсон наверняка была наивной молодой особой, потерявшей голову от любви. Столкнувшись с гневом и физическим насилием со стороны супруга, она погрузилась в мир фантазий и писала страстные послания своему возлюбленному. Возможно, Эдит делала это, просто желая свободы, а не бурного романа. Слова, написанные на бумаге, словно превратились в письмена, высеченные в камне. Заклеивая конверты, Эдит подписывала себе приговор.
Некоторые фрагменты романа Кристи «Скрюченный домишко» напоминают некролог Эдит и Фредерику, хотя их история закончилась задолго до публикации произведения. Кристи отмечает в автобиографии, что идея этой книги засела у нее в голове задолго до того, как она приступила к ее написанию, а сам роман стал одним из любимых. Полагаю, что именно после прочтения статей о деле двух возлюбленных, обвиненных в убийстве, в голове писательницы зародилась концепция новой книги. Возможно, она так прониклась историей 29-летней Эдит Томпсон потому, что на тот момент Кристи самой было всего 33 года. Магда, одна из главных героинь «Скрюченного домишки», неоднократно повторяет имя Эдит и говорит, что мечтает сыграть в спектакле, поставленном по ее биографии. Кроме того, между двумя жителями дома закручивается роман, прямо как у Эдит и Фредерика: женщина старше мужчины, и об их отношениях становится известно благодаря любовным письмам. Нам говорят, что это отголоски дела Томпсон и Байуотерса:
«…Почему их арестовали именно сейчас? Мне казалось, улик еще недостаточно.
– Кое-какие недавно вылезли на свет. Например, письма.
– Ты имеешь в виду их любовную переписку?
– Да.
– Какие люди идиоты – хранить такие вещи!
Ничего не скажешь, полнейший идиотизм. <…> Откроешь любую ежедневную газету и тут же наткнешься на образчики этой глупости – страсть сохранять написанное, письменные заверения в любви».
В противовес цитатам о сентиментальности женщин из более ранних произведений Кристи, в «Скрюченном домишке», как и в деле Томпсон и Байуотерса, любовные письма хранил мужчина, а не женщина.
Мы рассмотрели примеры, когда улики были (или не были) уничтожены огнем, но пламя не всегда разрушительно. Есть одно вещество, которое хорошо реагирует на огонь: чернила.
Кристи не злоупотребляет невидимыми чернилами, но демонстрирует базовые знания о том, как можно проявить написанное. В рассказе «Загадочное завещание» это хорошо проиллюстрировано. Пытаясь найти завещание, Пуаро обнаруживает конверт, который выглядит подозрительно: «…Пуаро бережно вскрыл конверт и, вывернув его наизнанку, тщательно расправил. Потом зажег свечу и начал осторожно прогревать ею бумагу. Через несколько минут на пустой внутренней поверхности начали проявляться блеклые буквы».
Это описание того, как работают невидимые, или симпатические, чернила, и Агата использует это название в романе «Таинственный противник». Они становятся видимыми лишь под воздействием тепла или какого-либо вещества[206]. Не так давно этот прием был использован режиссером Райаном Джонсоном в фильме «Достать ножи» (2019), который представляет собой оду золотому веку детективного жанра, хотя действие перенесено в наши дни. Героиня Джейми Ли Кёртис замечает текст, написанный невидимыми чернилами, случайно поднеся зажигалку к бумаге.
Симпатические чернила изначально невидимы, в отличие от исчезающих, которые сначала окрашивают бумагу привычным образом, а затем бледнеют. Они могут использоваться, чтобы разыграть или запутать кого-то, и в «Скрюченном домишке» завещание могло быть подписано именно ими. Персонажи спорят, могла ли подпись быть стерта, но адвокат утверждает, что это невозможно сделать, не оставив следов. И Агата абсолютно права. В книге «Современное расследование уголовных дел», уже упоминавшейся нами ранее, Гарри Седерман утверждает:
«Чернила можно стереть ножом, ластиком или растворителем чернил. При использовании ножа или ластика распознать измененную область обычно легко… а растворители чернил видны под ультрафиолетовым излучением»[207].
В «Скрюченном домишке», судя по всему, были использованы исчезающие чернила, и обширные знания Агаты на эту тему не могут не впечатлять. Думаю, именно поэтому чернила фигурируют в произведениях Кристи на протяжении всей ее карьеры. В романе «Трагедия в трех актах» (1934) есть глава «Чернильное пятно», в которой рассказывается, как подозрительная клякса в комнате дворецкого натолкнула сыщиков-любителей на возможную улику – письмо, спрятанное под камином. В романе «Миссис Макгинти с жизнью рассталась», написанном через 20 лет после «Трагедии», тот факт, что миссис Макгинти недавно купила бутылочку чернил (в то время это было несвойственно женщинам из рабочего класса), помогает Пуаро понять реальный мотив ее убийства.
В произведениях Агаты Кристи чернила предоставляют больше информации, чем чернильные пятна Роршаха[208], главное – верно интерпретировать их значение!
Перейдем от слов и брызг к изображениям. Уже в своей первой книге Агата сделала то, что не переставала практиковать на протяжении всего творческого пути: привлекла внимание к документам с помощью диаграмм, включенных в текст. Она никогда не добавляла в тексты изображения брызг крови, следов оружия или отпечатков пальцев, а воспроизводила только документы, обычно в виде фрагментов: остатки обугленного завещания, обрывки этикетки с пузырька с лекарством, кусочки разорванных записок и т. д.
Это типично для произведений золотого века детективного жанра, которые имели элементы головоломки и писались по правилам. Они заполняли пространство между кроссвордами, очень популярными в то время, и историями о реальных преступлениях. Детективные романы были, можно сказать, удлиненной версией кроссворда[209] для читателей, ищущих разгадки. Оба уходят корнями в «одержимость головоломками ХХ века», возникшую после Первой мировой войны, и были объединены в творчестве таких писателей, как Дороти Ли Сэйерс. Хотя первый кроссворд был напечатан в газете в 1917 году[210], он произошел от головоломки под названием «акростих»[211]. Нечто подобное упоминается в рассказе Агаты Кристи «Причуда Гриншо» (1956). Таким образом, детективы и головоломки идут рука об руку, и я могу это подтвердить: я большая любительница произведений детективного жанра, и мы с мужем каждое утро разгадываем кроссворды за чашкой кофе!
Другими иллюстрациями, относящимися к уликам-документам, служат карты и планы этажей – отголоски игры «Клуэдо», – фигурирующие во многих произведениях Кристи и придающие им интерактивность. Такие вспомогательные материалы используются даже в современных детективах, и я поняла это, находясь в «Восточном экспрессе» на Дне детектива. Одной из предоставленных нам подсказок была схема пассажирского поезда, на которой было показано, кто находится в каждом вагоне. Еще мы получили визитные карточки и «показания» актеров. Могу похвастаться вам, что я разгадала загадку и получила уникальный экземпляр романа «Убийство в „Восточном экспрессе“» в награду за свои усилия!
Идея о том, чтобы сопровождать текст иллюстративным материалом, не была придумана Кристи. Она имеет отношение к интерактивной природе кроссвордов и акростихов, которые естественным образом встречаются в произведениях детективного жанра. По мнению Мартина Эдвардса, лорд Рональд Горелл, автор романа «В ночи» (1917), стал первым, кто включил в книгу план этажа – «знакомого ингредиента романов золотого века детективного жанра»[212]. Лорд Горелл был сопредседателем Детективного клуба вместе с Агатой Кристи.
Учитывая все это, становится очевидным, какое значение Кристи придавала документам в своих произведениях. В творчестве писательницы отразились тенденции того времени: использование головоломок, планов и карт, которые переплавляли пугающую жестокость в комфортную интеллектуальную загадку.
Глава 5Следы, холодное оружие и телесные повреждения
Это все равно, что рассматривать беспорядочные следы, оставленные разными ногами[213].
Когда археологи выкапывают черепки древнего глиняного горшка, их регистрируют, очищают и реконструируют. Горшок либо фотографируют для публикаций в журналах, либо выставляют в музее на всеобщее обозрение. В зависимости от сохранности черепков трещины в реконструированном горшке могут быть практически незаметны: умелые и осторожные руки археолога делают все возможное, чтобы устранить повреждения.