Однако Агата сопоставляет другие типы телесных повреждений с орудиями, которыми они могли быть нанесены (то же самое делается при вскрытии). Механические травмы можно разделить на несколько категорий.
ПОВРЕЖДЕНИЯ ТУПЫМИ ПРЕДМЕТАМИ включают вышеупомянутые кровоподтеки, а также следующие.
Ссадины – это повреждения поверхностного слоя кожи (эпидермиса). Типичный пример – ссадина на колене. Они, как правило, обильно не кровоточат, потому что в эпидермисе нет кровеносных сосудов, покрываются корочками и имеют красно-коричневый цвет.
Ушибленные и рваные раны образуются при ударе или сдавлении тупым предметом либо при сочетании обоих механизмов. Относительно тонкий слой плоти на кости может разорваться при сильном ударе тупым предметом, потому что кость, находящаяся внутри, частично отражает силу удара. Энергия от нанесенного удара направлена наружу, вызывая повреждение тканей. Ушибленные и рваные раны сильно кровоточат, потому что они обычно довольно глубокие, и при наличии четких краев их можно спутать с ранами, нанесенными острыми предметами. Судмедэксперты различают их по характеру раневого канала и краям самой раны. При образовании ран, нанесенных тупыми предметами, наиболее крепкие ткани не рвутся: в глубине их можно увидеть соединительнотканные перемычки (тонкие белесые тяжи, натянутые между стенками раны). Ушибленные раны чаще всего встречаются на тех участках тела, где кожа близко прилегает к кости (например, на голове), а не на более мясистых частях, таких как ягодицы. Механические повреждения, нанесенные тупым предметом, часто встречаются в произведениях Агаты Кристи: я насчитала около 30 смертей, вызванных подобным способом. Очевидно, удар тупым предметом – это весьма эффективный способ убийства.
ПОВРЕЖДЕНИЯ ОСТРЫМИ ПРЕДМЕТАМИ
Резаные раны вызваны предметами с острым режущим краем, например ножами, бритвами и всем, что имеет лезвие, а также случайными предметами вроде осколков стекла, кусков железа и пр. Мягкие ткани легко разрезаются – лезвие достаточно острое, даже чтобы рассечь соединительнотканные структуры. Поэтому у концов таких ран перемычки, в отличие от рваных и ушибленных ран, не наблюдаются. Длина резаных ран обычно преобладает над глубиной, в этом их принципиальное отличие от колото-резаных ран.
Колото-резаные раны скорее глубокие, чем длинные, поэтому они опаснее порезов (если, конечно, при порезе не затронуты важные поверхностные кровеносные сосуды, например на запястьях). Чаще всего их наносят ножом, но с этой целью также могут использоваться отвертки, палаши и другие виды острых предметов. Так, колотая рана может быть нанесена шилом.
По характеру колото-резаных ран иногда можно установить оружие, которым они были нанесены, и мы видим это во многих произведениях Агаты Кристи. Наиболее примечателен рассказ «Загадка трефового короля», в котором писательница говорит о разнице между повреждениями, нанесенными острыми или тупыми предметами. После убийства импрессарио Генри Ридберна Пуаро спрашивает доктора Райана: «Скажите, доктор, а не мог ли покойник разбить голову, когда падал на пол?» На что доктор отвечает: «О, нет. Это исключено. Орудие убийства, что бы это ни было, проникло глубоко в череп»[227]. Как мы видим, Кристи понимала разницу между двумя типами механических травм. По словам Лоры Томпсон, автора биографии Агаты Кристи, писательница хранила найденные в различных источниках заметки о всевозможных ранениях и травмах. Так, она вырезала статью из British Medical Journal о пациенте, который прожил несколько часов после удара ножом, и размышляла о том, получится ли у нее использовать в каком-нибудь сюжете стальные оконные ставни в качестве гильотины или убить кого-то из персонажей ударом ножа в глаз[228].
В реальной практике судмедэксперты всегда фотографируют телесные повреждения с использованием масштабной линейки, подробно описывают и отмечают их на контурных схемах, чтобы во время вскрытия зафиксировать точное положение на теле. В книгах Кристи процесс был бы таким же, но она предпочла избавить нас от подробного описания процедуры вскрытия.
История улик, связанных со следами и оружием
Специалисты утверждают, что трасологическая экспертиза следов ног существовала в судебной практике еще более 300 лет назад. Первый зарегистрированный случай применения улик, связанных с отпечатками обуви, датируется 1697 годом. Элизабет Паллен была убита в кладовой собственного дома. Горло женщины было перерезано, и, как это всегда бывает в таких случаях, место преступления было залито кровью, в которой и отпечаталась чья-то стопа – точнее говоря, домашняя туфля. Размер следа свидетельствовал о том, что убийцей, скорее всего, была женщина. В совершении преступления заподозрили француженку Маргарет Мартелл, и поскольку об этом деле доступно крайне мало информации, нам остается лишь предполагать, что Маргарет и Элизабет были знакомы. С тех пор ничего не изменилось: убийцы и жертвы обычно знают друг друга. В доме Маргарет Мартелл обнаружили некоторые личные вещи убитой, а также окровавленную туфлю. Мартелл заявляла о своей непричастности к убийству, но присяжные на основании неопровержимых улик признали ее виновной и приговорили к смертной казни. Стоя на эшафоте, женщина призналась в совершении преступления.
Еще один зарегистрированный случай произошел в Шотландии в 1786 году. После смерти другой Элизабет – беременной Элизабет Хаган – от удара ножом следователь заметил дорожку следов в грязи и выяснил, куда она вела. Это были отпечатки башмаков, и, поскольку следы были довольно глубокими, следователь предположил, что человек, оставивший их, бежал (при беге ноги сильнее давят на поверхность). Кроме того, он отметил, что башмаки были «сильно залатаны и подбиты гвоздями». Офицер полиции сделал гипсовый слепок следов: он оказался грубым, но со своей задачей справился. На следующий день следователь сравнил слепок с обувью людей, пришедших на похороны, и таким образом нашел убийцу, которым оказался Уильям Ричардсон. Отчет следователя гласил: «1 октября 1786 года я измерил отпечаток обуви человека, убившего Элизабет Хаган», и «2 октября 1786 сравнил его с ботинком Уильяма Ричардсона, установив полное совпадение»[229]. Таким образом, слепок «совпал с подошвой ботинка, а зазубрины в точности совпали с каблуком». Уильяма Ричардсона признали виновным в убийстве и приговорили к повешению. Он, как и Маргарет Мартелл, признался в совершении преступления уже на эшафоте.
Успешная работа со следами ног проложила путь к поиску других отпечатков на месте преступления. Убийство Руби Кин, совершенное в 1937 году, интересно нам по нескольким причинам. Во-первых, Агата Кристи назвала в честь нее убитую героиню своего романа «Труп в библиотеке» (1942) и провела множественные параллели с реальным делом. Вскрытие тела настоящей Руби Кин проводил сэр Бернард Спилсбери, уже знакомый вам по предыдущим главам. Более того, на месте преступления были изготовлены гипсовые слепки следов не только ног, но и коленей.
Двадцатитрехлетняя Руби Кин жила вместе с братом, сестрой и овдовевшей матерью в Лейтон-Баззарде, торговом городке в Бедфордшире. Она трудилась на местной фабрике и встречалась с парнем по имени Лесли Стоун, бывшим рабочим, позднее поступившим на службу в Королевскую артиллерию. Однако когда Лесли перевели в Гонконг, чувства Руби Кин ослабли, и через некоторое время девушка обручилась с молодым полицейским.
Что интересно, у самой Агаты Кристи был аналогичный опыт: она была обручена с Реджинальдом Люси, майором Королевской артиллерии и братом сестер Люси, подружек писательницы. После того как его направили на службу в Гонконг, они еще некоторое время продолжали поддерживать отношения по переписке, но потом Агата познакомилась на вечеринке с Арчи Кристи и окончательно позабыла бедного Реджи.
Вернемся к жизни Руби Кин. Стоуна по состоянию здоровья уволили из армии, и он вернулся в Лейтон-Баззард. Это был маленький городок, и в апреле 1937 года Лесли увидел Руби в компании другого мужчины, предположительно жениха. Подловив момент, когда она осталась одна, Лесли пригласил ее вместе выпить, чтобы вспомнить «старые добрые времена», и женщина согласилась. Через неделю они встретились в пабе «Голден белл». Стоун выглядел очень элегантно в своем новом шерстяном костюме, поэтому ни Руби, ни другие посетители паба не удивились, когда он предложил ей разорвать помолвку и выйти замуж за него. Лесли Стоун явно оделся так, чтобы впечатлить бывшую возлюбленную и попробовать ее вернуть.
Судя по всему, его план не сработал, потому что тело Руби было обнаружено на следующий день, около семи часов утра. Женщина была задушена собственным шелковым шарфом в горошек (в книге Кристи Руби Кин задушили сатиновым поясом от ее платья). Хотя с жертвы была сорвана практически вся одежда, на ее теле не было обнаружено следов сексуального насилия. Следы на земле указывали на борьбу, и полиция сняла с них гипсовые слепки. Особое внимание было уделено двум вмятинам, похожим на следы коленей. Когда Бернард Спилсбери изучил их в лаборатории, он отчетливо распознал складки брюк убийцы, а также ворсинки шерстяной ткани, из которой был сшит его костюм.
Полиция арестовала Лесли Стоуна, так как свидетели видели их с Руби в пабе. Оказалось, что колени костюмных брюк, изъятых полицейскими, чистили с такой силой, что ткань прохудилась. Другими уликами стали частицы почвы с места преступления на костюме и отпечатки подошв на земле, которые совпали с подошвой ботинок Лесли. Этого оказалось достаточно, чтобы признать Лесли Стоуна виновным в убийстве. Его повесили в августе 1937 года.
Вышеупомянутые слепки и одежда теперь находятся в Черном музее Скотленд-Ярда. Табличка-экспликация гласит: «Преступление было совершено всего через два года после основания Криминалистической лаборатории Службы столичной полиции, возглавленной доктором Джеймсом Дэвидсоном, ее первым руководителем. Дело Руби Кин служит примером скрупулезного исследования места преступления и активно развивающейся криминалис