Джин Монкрифф рассуждает о том типе системных ядов, который Агата часто использует в своих произведениях – алкалоидах. Это азотсодержащие органические соединения, которые производятся различными организмами, включая растения, грибы и бактерии. Многие яды (и лекарственные средства) – это алкалоиды, оказывающие сильное воздействие на физиологические процессы в теле человека и работу нервной системы. Они практически не оставляют следов в организме. Алкалоиды способны вызывать целый комплекс разных симптомов и имеют чрезвычайно горький вкус, из-за чего их сложно тайно подсунуть потенциальной жертве. По большей части их названия оканчиваются на суффикс – ин, например атропин, стрихнин, кофеин, морфин и кокаин. Это важно, поскольку читатель может догадаться о присутствии алкалоида по суффиксу или упоминанию горького вкуса и предположить, кто совершил убийство в произведении.
В романе «Зернышки в кармане» нам рассказывают о «двадцати пяти дроздах», которые «вырвались из торта», «короле в конторе» (Рекс Фортескью) и «королеве в зале» (его жена Адель). Когда Рекс внезапно умирает, мы узнаем, что его отравили алкалоидами, и профессор Бернсдорф, как ни странно, радуется этому. Когда инспектор Нил спрашивает его, отравили ли Рекса ягодами тисового дерева, Бернсдорф отвечает:
«Ягоды или листья. Очень ядовитые. Токсин – это, разумеется, алкалоид. Что-то не помню, чтобы его применяли намеренно. Весьма интересный и необычный случай… Ведь все травят друг друга гербицидами[306], эти гербициды у меня уже в печенках сидят. А токсин – это просто конфетка»[307].
Это важно, потому что кое-кого обвинили в том, что он подмешал алкалоиды в чай Рекса, но мы теперь знаем, что эти вещества очень горькие: Рекс почувствовал бы их и не стал бы пить чай. В какую горькую пищу добавили таксин, чтобы убить мистера Фортескью? Читатель должен напрячь свои серые клеточки, чтобы догадаться!
Кристи была абсолютно права в том, что на момент работы над романом таксин не применяли для убийства. Это был не единственный раз, когда Кристи написала об использовании малоизвестного яда для совершения убийства…
Судебная химико-токсикологическая экспертиза
Сегодня, когда процедура вскрытия в целом завершена, у судмедэксперта есть возможность взять образцы тканей для химико-токсикологической экспертизы (иногда это делается до начала вскрытия). Токсикологическая экспертиза проводится в случае любой скоропостижной смерти, а также в ряде других коронерских аутопсий. Яд не всегда оставляет следы на теле, поэтому такая экспертиза позволяет подтвердить наблюдения эксперта. Чтобы провести анализ на наличие токсичных веществ, ассистент врача осуществляет забор нескольких образцов биологического материала, которые включают нижеперечисленные пункты.
КРОВЬ. Во время вскрытия забор крови обычно осуществляют из бедренной или подвздошной вен на ноге. Кровь берут изнутри нижней части тела после удаления всех органов. Это связано с тем, что там обычно больше крови, чем в других частях тела, и она в меньшей степени контаминирована.
МОЧА. Часто на момент вскрытия мочевой пузырь трупа остается полным. Это неправда, что после смерти мочевой пузырь и кишечник всегда опорожняются. Имеет смысл собрать мочу, как только будет сделан разрез в форме буквы Y: специалист собирает ее шприцем с большой иглой до того, как польются кровь и жидкость из легких и брюшной полости. Это позволяет избежать перекрестной контаминации и просто беспорядка. Препараты и их метаболиты обычно сохраняются в моче гораздо дольше, чем в крови, поэтому так важно не исказить результаты исследования.
СТЕКЛОВИДНОЕ ТЕЛО. Эту желеобразную субстанцию в глазу аспирируют (откачивают) шприцем с большой иглой. Ее вводят в глаз сбоку под прямым углом. В оптимальной позиции иглу можно увидеть через зрачок за радужной оболочкой. Образец стекловидного тела всегда берут в случаях, если мочевой пузырь пуст, поскольку он служит надежной заменой мочи. После удаления стекловидного тела глазное яблоко слегка сдувается, поэтому его заполняют водой или физраствором в косметических целях (веки все равно будут опущены).
ЖЕЛЧЬ. Желчный пузырь расположен на висцеральной[308] поверхности печени, поэтому забор желчи обычно осуществляет сам судмедэксперт, а не ассистент. Желчь анализируют, чтобы убедиться в отсутствии морфина и опиатов.
СОДЕРЖИМОЕ ЖЕЛУДКА. Анализ содержимого желудка проводят только в том случае, если забор других образцов провести не удалось. В желудке можно найти непереваренные капсулы или таблетки, если человек умер вскоре после того, как их проглотил.
ТКАНИ ЛЕГКИХ. Их забор осуществляется экспертом в тех случаях, когда имеется подозрение на отравление растворителем, потому что пары растворителя и газы попадают в легкие. Чтобы пары растворителя остались на месте, образец тканей помещают в непроницаемые нейлоновые мешки, похожие на те, в которые кладут одежду с места пожара. Газы должны оставаться внутри мешка для последующего анализа (и в целях безопасности).
ТКАНИ ПЕЧЕНИ. Забор образца тканей печени обычно проводится врачом, и он может быть очень полезен, поскольку многие яды содержатся в наибольшей концентрации именно в печени, где они метаболизируются. Когда мы употребляем алкоголь (он обозначается химическим термином «этанол»), печень расщепляет его и преобразует в ацетальдегид – соединение, имеющее другую химическую структуру. Ацетальдегид позднее становится уксусной кислотой, а затем водой и диоксидом углерода. Все вещества имеют разные метаболиты, и их присутствие в печени может указать специалисту на первоначальный яд или препарат.
ВОЛОСЫ И НОГТИ. Образцы волос и ногтей особенно полезны для того, чтобы определить, была ли у человека наркотическая зависимость от опиоидов и подвергался ли он длительному воздействию металлических ядов, например мышьяка или таллия. Эти вещества обычно накапливаются в тех частях тела, где они причиняют меньше вреда, поэтому кератин в волосах и ногтях служит для них идеальным вместилищем.
ВОЛОСЫ отрастают в среднем на сантиметр в месяц. Лучше всего использовать в качестве образца волос, вырванный с корнем. Если его просто срезать, проксимальный конец волоса (часть, которая ближе к голове) нужно четко пометить. После этого волос анализируют, принимая во внимание тот факт, что наибольшая концентрация ядовитого вещества находится ближе к корню. По скорости отрастания волос можно также определить, когда ядовитое вещество попало в организм. Если в волосе ничего не обнаружено, но в других образцах биологического материала найдены следы яда, это указывает на сильное острое отравление, а не хроническое.
НОГТИ сначала исследуют макроскопически, то есть зрительно, потому что на них могут быть признаки употребления токсинов, включая полосы Месса (поперечные белые линии, которые появляются на ногтях при постоянном употреблении токсичных веществ или отравлении). Затем срезанные ногти исследуют так же, как волосы.
Кристи демонстрирует свои знания на эту тему в романе «Фокус с зеркалами», где Керри-Луиза говорит мисс Марпл, что ее пасынок Алекс был так рад новым ножницам, что убедил ее воспользоваться ими сразу же. Мисс Марпл находит это подозрительным и говорит Керри-Луизе: «А потом, наверное, аккуратно собрал обрезки твоих ногтей и унес». Она понимает, что Алекс хотел проверить, подвергалась ли его мачеха длительному воздействию мышьяка.
Для судебно-медицинского эксперта идеально комплексное исследование всех вышеприведенных образцов, потому что они хранят полезную информацию о ядах неодинаковое время. Кроме того, токсичные вещества накапливаются в разных частях тела. Образцы отправляют в химико-токсикологическую лабораторию, и врач ждет результатов, которые обычно приходят минимум через неделю (если, конечно, дело не безотлагательное). Результаты не могут быть получены сразу же, хотя в таких сериалах, как «C.S.I. Место преступления», нам показывают, что это возможно. Так было даже во времена Агаты Кристи. В романе «Раз, два, пряжка держится едва…» инспектор Джепп жалуется на отсутствие результатов по делу об отравлении адреналином и новокаином. Он сетует: «Количественный анализ потребует много времени». Очевидно, что лаборатории не могут работать так быстро, как нам того хотелось бы.
История судебной токсикологии
По всей вероятности, люди травили друг друга испокон веков, и истории о жертвах отравлений уходят корнями еще в античность.
Джон Флетчер, английский драматург времен Якова I, назвал яд оружием трусов. Он имел в виду, что отравление – это удобный метод убийства, который не влечет за собой мгновенного возмездия. Разумеется, это не значит, что все отравители – трусы, поскольку человеку может просто не хватить физических сил, чтобы убить кого-то. По той же причине яды считаются женским оружием, и в романе «Трагедия в трех актах» говорится: «К яду могла прибегнуть и женщина, у них это даже лучше получается». По слухам, в XVII веке в Италии жила женщина, которая почти полвека зарабатывала на жизнь тем, что продавала яд будущим вдовам, чтобы те могли убить мужей, не вызывая подозрений. Ее звали Джулия Тофана[309], и ее таинственный ядовитый эликсир, продаваемый под видом косметического тоника, назывался аква-тофана, или тофанова вода. В реальности эта жидкость без цвета и запаха представляла собой смесь токсичных и, что самое важное, не вызывающих подозрение ингредиентов. Поскольку никто точно не уверен, что аква-тофана действительно существовала, я не могу точно сказать вам, что было в ее составе. Скорее всего, он в значительной мере состоял из мышьяка и был настолько известен, что Моцарт на смертном одре утверждал, что его отравили этим тоником. О популярности тофановой воды говорили: «В Неаполе не осталось ни одной женщины, у которой бы он открыто не стоял на туалетном столике среди духов. Только женщине известно, что это за пузырек, и лишь она может его отличить».