«Печальный кипарис» – один из лучших романов Агаты Кристи. Писатель детективного жанра и литературный критик Роберт Барнард считает этот текст «самым эмоциональным из произведений Кристи». В том же отзыве сказано, что в романе «ее знания о ядах вышли на первый план». Когда мы знакомимся с главной героиней, Элинор Карлайл, она уже находится в зале суда, поскольку ее обвиняют в совершении двух убийств. Главная жертва, ее красивая 21-летняя соперница Мэри Джеррард, съела несколько сэндвичей во время импровизированного чаепития с Элинор и сестрой Хопкинс. После еды девушке стало плохо, и она тихо умерла в гостиной. Сэндвичи были с рыбным паштетом, деликатесом военного времени, и в то время такой продукт мог привести к отравлению птомаином[321]. Покупая продукты, Элинор обращается к хозяину лавки: «Некоторые побаиваются рыбных паштетов… Ведь бывали случаи отравления, да? Видимо, иногда их готовят из несвежей рыбы». К сожалению, попытка завести непринужденную беседу с бакалейщиком выглядела весьма подозрительно в свете последних событий.
В книге кажется, что рыбный паштет и связанный с ним риск пищевого отравления птомаином могут быть надежным прикрытием реальной причины смерти Мэри – отравления гидрохлоридом морфина. Но действительно ли это так? Барнард сказал, что знания Кристи о ядах вышли в романе «на первый план», потому что она подробно объясняет разницу между симптомами отравления птомаином и морфином. Если бы обвиняемая хотела сделать так, чтобы смерть Мэри выглядела как следствие пищевого отравления, она могла бы выбрать яд, вызывающий сходные симптомы. Пуаро говорит: «Ведь симптомы отравления морфином ни в коей мере не напоминают симптомы пищевого отравления. Тогда уж следовало воспользоваться атропином».
После смерти Мэри Элинор Карлайл оказывается под подозрением, и девушке начинают задавать вопросы о ее тете Лауре Уэлман, умершей некоторое время назад. Проводят эксгумацию тела миссис Уэлман, и в тканях трупа находят большое количество морфина.
ЗА 10 ЛЕТ ДО ПУБЛИКАЦИИ «ПЕЧАЛЬНОГО КИПАРИСА» ПРОИЗОШЛО РЕАЛЬНОЕ ОТРАВЛЕНИЕ – ДЕЛО ХИРНА, КОТОРОЕ МОГЛО ВДОХНОВИТЬ ПИСАТЕЛЬНИЦУ.
Сару Энни Эверард, также известную как Энни Хирн, обвинили в добавлении яда в сэндвичи, которые она приготовила для своих друзей, семейной пары Элис и Уильяма Томас. Все трое пошли в чайную в Корнуолле после дня, проведенного на побережье, и, купив чаю, решили сэкономить и поесть домашних сэндвичей. Приготовленные Энни закуски содержали консервированный лосось и домашний соус. После еды Элис пожаловалась мужу на плохое самочувствие и неприятный привкус во рту[322]. Добравшись до дома, супруги вызвали врача. Узнав, что днем они ели сэндвичи с рыбой, врач, как и ожидалось, диагностировал отравление птомаином. Приблизительно через неделю Энни Хирн пришла в гости к Томасам, чтобы прибрать в доме и приготовить для них еду. Вскоре после этого Элис умерла. Последующий анализ показал, что в тканях ее тела было большое количество мышьяка, симптомы отравления которым похожи на пищевое отравление.
Затем, как и в «Печальном кипарисе», полиция начала расследование недавних смертей родственников Хирн, а именно ее сестры и тети. В отчете, предназначенном для Министерства внутренних дел, говорилось, что значительное количество мышьяка было обнаружено в обоих телах.
Полиция хотела допросить Энни Хирн, но она успела сбежать. Когда ее наконец нашли, она называла себя миссис Фейтфул и работала экономкой в Торки, родном городе Кристи. Неудивительно, что Агата была так хорошо знакома с этим делом!
Хирн в итоге предстала перед судом, но, поскольку многие вопросы оставались без ответа, присяжные не были уверены в ее вине. Почему умершая Элис жаловалась на неприятный привкус во рту, если мышьяк не имеет вкуса? Как Энни могла добавить яд в сэндвичи, а затем распределить их так, чтобы отравилась именно Элис? (Как раз к этому вопросу Эркюль Пуаро снова и снова возвращается в «Печальном кипарисе».) Почему никто не заметил мышьяк в сэндвичах, если он продавался только в форме ярко-синего пестицида? В суде сторона защиты приготовила сэндвичи с рыбным паштетом и пестицидом (вкуснятина!) и передала их присяжным заседателям, которые пришли в ужас от синего пигмента, пропитывавшего белый хлеб. Сару Энни Хирн оправдали, и в убийстве Элис Томас так никого и не обвинили.
Особенно примечательным аспектом смерти Мэри Джерард в «Печальном кипарисе» выступает техническая подробность, за которую цепляется Кристи. Во время дознания полицейский сообщает: «…смерть последовала в результате отравления морфином. Случай крайне нетипичный – скоротечная форма». Когда врача просят объяснить, что это значит, он говорит:
«…смерть в результате отравления морфином может наступать по-разному. Чаще всего морфин вызывает сильное возбуждение, за которым следуют сонливость и гипнотическое состояние, при этом зрачки суживаются. Реже встречается „скоротечная“ форма, как ее называют французы. В этих случаях человек погружается в глубокий сон, вслед за которым очень быстро – примерно через десять минут – наступает смерть; зрачки при этом обычно бывают расширены…»
Такое подробное описание токсикологических проявлений отличает Агату от других писателей. Французский термин foudroyante, использованный в оригинальном тексте «Печального кипариса», переводится как «молниеносный», «потрясающий» и «жестокий». Это слово настолько редко встречается как в нехудожественной, так и в художественной литературе, что некоторые люди даже предполагали, что Кристи сама его выдумала. На самом деле оно упомянуто в книге о ядах А. В. Блайта, написанной в 1895 году специально для химиков и экспертов[323]. Агата, несомненно, была таковым, и ее знания о всевозможных отравляющих веществах, вызывающих различные симптомы, поражают своей глубиной.
Отравление, умело замаскированное Агатой под нечто сверхъестественное (на этот раз под спиритические сеансы и работу медиумов), встречается не только в «Вилле „Белый конь“», но и в «Немом свидетеле». В романе «Немой свидетель» царит гнетущая атмосфера ужаса, очевидно связанная с духами мертвых и светящейся дымкой вокруг медиума во время спиритического сеанса. Когда Пуаро сопоставляет ее с определенным типом яда, все становится на свои места, и точность токсикологического анализа производит на читателей большее впечатление, чем дым и зеркала в начале книги.
ФОСФОР – ЭТО ВЕСЬМА НЕОБЫЧНОЕ ВЕЩЕСТВО, ВЫБРАННОЕ КРИСТИ ДЛЯ ОТРАВЛЕНИЯ НЕСЧАСТНОЙ ЭМИЛИ АРАНДЕЛЛ В «НЕМОМ СВИДЕТЕЛЕ».
Пуаро понимает, что мисс Аранделл отравили фосфором, как только ему сообщают, что у ее рта «засветилась лента». Фосфор необычен тем, что обладает способностью светиться благодаря процессу под названием «хемолюминесценция» (помните люминол?), но Пуаро (следовательно, и Агата) использует неточный, хоть и не ужасающе неправильный термин. Он говорит: «В этот вечер дыхание мисс Аранделл было фосфоресцирующим». Детектив приходит к следующему выводу:
«Имеется не так уж много фосфоресцирующих веществ. Первое, и самое известное, натолкнуло меня на то, что я искал. Я прочту вам короткую выдержку из статьи об отравлении фосфором».
Далее Пуаро описывает феномен светящегося дыхания и говорит о том, что отравление фосфором имеет такие же симптомы, как дисфункция печени, которой Эмили Аранделл страдала много лет. Такое совпадение могло эффективно скрыть факт отравления фосфором, единственным признаком которого было явление хемолюминесценции. Очевидно, что убийце было известно о схожих симптомах. Это специальные знания, и в книге есть намек на то, что любой человек, имеющий отношение к медицине, знает о последствиях отравления фосфором больше тех, кто с ней не связан. В семье Аранделл, как оказалось, есть врач…
В намеренном отравлении человека – будь то книги или реальная жизнь – есть нечто невероятно злое. Когда становится известно, кто убил Эмиаса Крейла из «Пяти поросят», Пуаро размышляет:
«Ибо нужно иметь сатанинскую волю, чтобы вот так хладнокровно убить человека. Если бы она схватила револьвер и выстрелила в него – это бы я еще мог понять. Но продуманное, хладнокровное, из чувства мести отравление…»
В раздумьях Пуаро есть вполне очевидная, хоть и сформулированная, мысль. Часто процесс отравления растягивается на долгое время, дабы создать впечатление, что жертва естественным образом угасает вследствие какого-либо заболевания. В таких случаях смерть выглядит менее подозрительно. Подобный метод подразумевает, что злоумышленник травит человека снова и снова. Это не преступление, совершенное в порыве страсти или гнева, о котором человек может сразу же пожалеть. Это систематическое, обдуманное, бесстрастное, просчитанное и жестокое преступление. Оно кажется еще более жестоким из-за того, что желание убивать обычно исходит от близкого жертве человека. В романе «Фокус с зеркалами» говорится: «Ее травят, методично подсыпая небольшие дозы, такое возможно только дома. Значит, это делает кто-то из нашего тесного семейного круга…» Таким же образом вел себя Грэм Янг, годами травивший отца, сестру и мачеху за общим кухонным столом. Именно это имеет в виду полковник Джонсон в «Рождестве Эркюля Пуаро», когда сетует: «С этими отравлениями такая морока…» Когда происходит отравление, все перестают доверять друг другу в совершенно обыденных ситуациях, например при разливании напитков. Есть нечто гнусное в том, чтобы совершать подобное преступление за семейными трапезами, которые должны укреплять родственные отношения. Более того, очень часто человек, ухаживающий за жертвой, отравляет ее. В качестве примеров можно привести врача Гарольда Шипмана, сиделок или члена семьи, который следит за недееспособным родственником, якобы помогая ему восстановиться. Именно жестокость таких преступлений делает их столь ужасающими.