тупники срезали папиллярные линии. Известный преступник и «враг общества номер один»[54] Джон Диллинджер[55] попросил немецкого врача залить соляную кислоту в надрезы на кончиках его пальцев, чтобы избавиться от папиллярного узора. Вероятно, это был мучительный процесс! Диллинджер был застрелен полицией Чикаго в 1934 году, и, несмотря на пластическую операцию по изменению внешности, его незамедлительно опознали в морге… по кончикам пальцев! Кислота не сработала. Интересно, что племянник и племянница Диллинджера в 2019 году направили запрос на эксгумацию тела для проведения экспертизы ДНК. Они считают, что их дядя вовсе не был убит полицейскими в тот день, и настаивают на том, что описания захороненного тела, включая форму ушей и расположение зубов, не соответствуют внешности их родственника. На момент написания книги их запрос на эксгумацию был отклонен судом.
Итак, вернемся к Генри Фулдсу и его студентам с лезвиями. В 1880 году Фулдс связался с биологом Чарльзом Дарвином и предоставил ему информацию об отпечатках пальцев. Хотя Дарвин отказался углубляться в изучение этой темы (он умер в 1882 году, за восемь лет до рождения Агаты Кристи), он передал информацию своему родственнику, эрудиту Фрэнсису Гальтону[56], который должен был усовершенствовать исследование Фулдса. В то же время Фулдс написал письмо под названием «О бороздках кожи рук» (On the Skin-farrows on the Hand) в журнал Nature[57]. В нем он рассуждал об уникальности отпечатков пальцев, возможных способах их классификации, их снятии с помощью чернил, а также идентификации преступников. Примечательно, что Фулдс писал о значимости снятия отпечатков пальцев с изуродованных или расчлененных тел для установления личности жертвы, а также о необходимости создания регистра или базы данных преступников и их «неизменных бороздок на кончиках пальцев».
Уже в следующем месяце журнал Nature опубликовал ответ Уильяма Гершеля на письмо Фулдса. Гершель утверждал, что это он официально использовал отпечатки пальцев с 1857 года. Конечно, это правда, однако он не упомянул о том, что начал делать это, чтобы эксплуатировать суеверность коренных жителей, а не раскрывать преступления. Теперь же он утверждал, что снимал отпечатки пальцев не только для идентификации преступников в тюрьмах, но и для предотвращения пенсионных махинаций.
Фулдс, которого было уже не остановить, в конце 1880-х годов вернулся в Англию, где ему пришла в голову блестящая идея. Он связался со Скотленд-Ярдом и другими полицейскими службами Великобритании, чтобы убедить их открыть дактилоскопическое бюро, где применялись бы его методы. Ему отказали по неизвестной причине. К тому моменту Фулдс устал от того, что его постоянно отталкивали и игнорировали. Его подробное и содержательное письмо в журнале привлекло мало внимания, да еще Гершель настаивал на том, что это он стал первым использовать отпечатки пальцев! Теперь еще и отказ… Ему начало казаться, что отпечатки пальцев никогда не будут принимать всерьез как метод идентификации. В конце концов научная работа Фрэнсиса Гальтона, проведенная на основе оригинального исследования Фулдса, подтвердила все то, о чем тому и так было известно.
ОТПЕЧАТКИ ПАЛЬЦЕВ:
1) СОХРАНЯЮТСЯ В ТЕЧЕНИЕ ВСЕЙ ЖИЗНИ;
2) УНИКАЛЬНЫ ДЛЯ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА;
3) ЛЕГКО КЛАССИФИЦИРУЮТСЯ, ХРАНЯТСЯ И СОПОСТАВЛЯЮТСЯ В БОЛЬШОМ КОЛИЧЕСТВЕ.
Интересно, что у Гальтона имелись свои мотивы работать с отпечатками пальцев, и кто-то может сказать, что он не был движим альтруизмом. Дело в том, что Гальтон пытался установить этническую принадлежность, наследственность и интеллектуальные способности человека по отпечаткам пальцев. Очевидно, что это была крайне сомнительная концепция. Гальтону не удалось доказать, что папиллярные узоры способны выявить что-то из вышеупомянутого, однако он пытался это сделать. Кроме того, Фрэнсис Гальтон был родственником Чарльза Дарвина, поэтому именно его работа «зацементировала» важность отпечатков пальцев для идентификации преступников. В 1892 году, после того как Гальтон опубликовал свою книгу «Отпечатки пальцев» и по неизвестной причине упомянул работу Гершеля как источник вдохновения, люди обратили внимание на эту тему. Гершель в ответ написал еще одно письмо в журнал Nature, в котором признал, что оригинальное открытие было сделано Фулдсом. Этот дисклеймер остался незамеченным читателями, которые теперь ассоциировали отпечатки пальцев с Гершелем и Гальтоном.
Несмотря на проделанную Фулдсом работу и публичное признание Гершеля в том, что именно Фулдс был первооткрывателем в этой области, вся слава досталась Гершелю. Гальтон тоже не остался в стороне и опубликовал две книги на эту тему: «Расшифровка смазанных отпечатков пальцев» (1893) и «Руководство по отпечаткам пальцев» (1895).
В 1901 году Эдвард Генри, генеральный инспектор полиции Бенгалии, вернулся в Англию и был назначен помощником комиссара в Скотленд-Ярде. Он стал использовать отпечатки пальцев в криминалистических целях. По словам Генри, он применял их в Индии и разработал классификацию, значительно упростившую работу. Классификация, скромно названная автором системой Генри, включала хорошо знакомую нам сегодня дактилоскопическую карту – набор из 10 отпечатков пальцев на карточке. В то время к идее использования отпечатков пальцев в системе уголовного правосудия относились очень серьезно, и этому, безусловно, способствовал тот факт, что Эдвард Генри был другом – вы наверняка догадались! – Фрэнсиса Гальтона. Дактилоскопическое бюро Скотленд-Ярда открылось в том же году, и вскоре примеру Великобритании последовали США и Канада.
В большинстве исторических источников пионерами в области использования отпечатков пальцев в криминалистических целях называют трех мужчин: Гершеля, Гальтона и Генри. Вклад Фулдса, как правило, остается без внимания. Он много лет слал письма в ответ на публикации на тему дактилоскопии, объясняя, что это он первым заговорил о ценности отпечатков пальцев и еще 20 лет назад пытался убедить Скотленд-Ярд открыть Дактилоскопическое бюро. Его письма ничего не изменили. Неудивительно, что отсутствие внимания к его работе мучило Фулдса до самой смерти. Он скончался в марте 1930 года.
Внедрение новых криминалистических техник – дактилоскопия не миновала этой участи – всегда встречает сопротивление. В большинстве случаев такое противодействие объясняется страхом перед неизведанным, но иногда оно связано с прошлыми неудачами: методами, которые считались безупречными, но позднее оказывались ненадежными или подвергались публичной критике. В романе «Убийство на поле для гольфа» Эркюль Пуаро говорит о том, насколько известным стал бертильонаж из-за прессы, намекая на систему идентификации преступников, которую дактилоскопия затмила своей точностью. Кристи упоминает устаревший метод не единожды, доказывая свое знание истории криминалистики.
Альфонс Бертильон, создатель ранней системы идентификации преступников, был офицером, работавшим писарем в Парижском бюро полицейской префектуры в 1879 году. Он известен созданием способа идентификации, основанного на различных параметрах человеческого тела. Способ получил название «бертильонаж» или «система Бертильона», и большинство ученых считает, что он стал предшественником современной биометрии. Бертильонаж был формой антропометрии, метода измерения человеческого тела, и включал в себя ауксологию (изучение процесса роста), а также множество псевдонаук[58]. Бертильон полагался на эксперименты и гипотезы итальянского криминолога Чезаре Ломброзо, считавшего, что преступника можно опознать по одним лишь физическим характеристикам. Ломброзо был убежден, что преступники выглядят более свирепо и, помимо прочего, имеют густые дремучие брови и покатый лоб. Его выводы довольно быстро признали несостоятельными, однако Агата Кристи многое знала о Ломброзо и его вкладе в криминалистику. В рассказе «Да здравствуют шесть пенсов!» бывший адвокат из Скотленд-Ярда, сэр Эдвард Пэллисэр, читает Ломброзо, попивая отличный черный кофе: «Такие великолепные теории, – думает он, – и так безнадежно устарели!»[59]
Бертильон полагал, что любого человека можно с легкостью идентифицировать, если систематически измерять части его тела и записывать результаты. Неудивительно, что он так думал, ведь его отец был статистиком, а брат Жак еще и знаменитым демографом. Цифры явно были у Бертильона в крови. Так получилось, что викторианцы, любившие ярлыки и категории, в 1871 году приняли Закон «О предотвращении преступлений», согласно которому все преступники в Великобритании должны были быть внесены в единый реестр. В то же время, когда фотография стала набирать популярность, снимки преступников были вывешены на стендах в отделах полиции по всей Европе или засунуты в ящики письменных столов. Однако Альфонс Бертильон был организованным человеком, которого не устраивали разрозненные методы, используемые для идентификации растущего числа преступников. Он понимал, что необходима более четкая система[60]. Бертильон решил каталогизировать преступников с целью их опознания и сосредоточился на физических характеристиках, которые не меняются со временем, например расстояние между глазами. Его система включала пять измерений[61].
1. Длина головы.
2. Окружность головы.
3. Длина среднего пальца.
4. Длина стопы.
5. Длина предплечья (от локтя до конца среднего пальца).
Эта информация о человеке хранились вместе с его фотографией и сведениями о цвете глаз.
Хотя сопоставлять данные было очень сложно, система Бертильона была невероятно полезна полиции. Что интересно, одним из параметров, фиксируемых в системе, была форма ушей, и это вызывает у меня вопрос о ранее упомянутом Джоне Диллинджере: племянник и племянница преступника настаивали на том, что у захороненного тела и реального Диллинджера не совпадала форма ушных раковин. Возможно ли, что у них появилась эта информация благодаря системе Бертильона?