Передняя дверь хлопнула, из нее вывалились офицеры, распевая «И перед самой битвой, матушка моя…»
В комнате установилась такая тишина, что, когда пуля звякнула о ведерко, все подскочили. Ретт ладонью заглушил стон Эшли. Внизу какой-то янки зашел за угол помочиться и напевал, пока струйка не перестала бить об землю.
Красотка коснулась руки Ретта.
— А мистер Уилкс… как он?
— Выживет. Боже, ну и переделка! В подвале дома старого Салливана два трупа. Я запихнул их балахоны в трубу камина. Эта братия собиралась якобы на «Демократические вечера по средам». Очень умно, ничего не скажешь! Встречались, чтобы решить, какого зарвавшегося негра необходимо одернуть… Этих тупиц могут вполне повесить за сегодняшние труды.
Лицо старика Мерриуэзера побагровело.
— Достань нам лошадей, Батлер! Мы заплатим. И бежим сегодня же ночью. В Техас.
Красотка не могла забыть, как добра была к ней миссис Уилкс, и спросила:
— А нельзя ли просто сказать, что они всю ночь провели здесь?
Ретт презрительно фыркнул.
— Самые видные джентльмены Атланты в публичном доме?
— Мои девушки… мои куртизанки поклянутся, что джентльмены были с ними. Они приходят к ним сюда — каждый вечер по средам, так ты сказал? — и приглашают всего нескольких девушек. Господа «демократы по средам» очень умеренны в своих вкусах.
Ретт несколько секунд прокручивал в голове ее мысль, а потом расплылся в широчайшей улыбке, какую Красотка когда-либо видела.
— Надо же, мисс Красотка! И что только скажут люди?
Доктор Мид выглянул наружу и задернул занавеску. Ретт сделал знак испуганным и приниженным «демократам по средам».
— Самые респектабельные джентльмены Атланты, н-да. Но так придумала. Красотка, ты столь же умна, как и хороша.
Когда доктор Мид забинтовал Эшли плечо, Ретт соорудил для его руки косынку и накинул на него плащ.
Спокойно раздавая указания, словно генерал Ли на поле боя, он распределил всем роли в представлении.
— Уилкс, если нам не удастся их убедить — тебя повесят.
Янки будут поджидать тебя дома, поэтому мы должны быть очень пьяны, просто в стельку. Элсинг, можете сыграть пьяного дурня? Трезвого вам и играть не надо.
Ретт плеснул виски на рубашку Эшли, и запах спиртного перебил запах крови.
— Доктор Мид? Доктор Мерриуэзер? У вас ведущие роли!
— А я? — напомнил о себе Генри Гамильтон.
Ретт подумал с минуту, затем покачал головой.
— Прости, Генри, все роли со словами уже разобраны. Тебе остается роль помощника режиссера.
Вместе с Хью Элсингом Ретт помог Эшли спуститься по лестнице из кабинета во двор, где Макбет уже седлал коней. Холодный воздух оживил Эшли, и он сел верхом без посторонней помощи. В седле он было покачнулся, но выпрямился и сказал: «Достигни или умри, стараясь».
Когда они ускакали, Красотка сунула в ладонь вышибале «двойного орла»[48] и сказала:
— Макбет, ты ничего не знаешь.
В его глазах застыли мудрость и понимание.
— Нет, мэм, я вовсе не знал, что миссис Кеннеди напугали сегодня вечером, не слышал, что клансмены собирались устроить стрельбу в Шантитауне, и ведать не ведал, что янки хотели их там подстеречь. Нет, мэм. Я всего лишь тупой ниггер.
— Ты сказал… Mиссис Кеннеди?
— Да, миссис Кеннеди, у которой лесопилки.
— Она… пострадала?
— Нет, мисс Красотка. Двое воров пытались ее схватить, но ниггер из Тары, Большой Сэм, убил одного и прогнал второго. Миссис Кеннеди только очень перепугалась.
— Только перепугалась?
— В Шантитауне одна испуганная белая леди может накликать массу бед.
Чутко прислушиваясь, чтобы не напороться на патруль федералов, трое всадников продвигались по темным улицам Атланты. На подъезде к дому Эшли Уилкса, казалось, сам воздух сгустился. Ветер взвихрял пыль под копытами коней.
— А теперь пойте, мои лицедеи, пойте! Пусть до янки донесутся звуки вашего веселья!
Ретт откинулся назад и загорланил ненавистную походную песню солдат Шермана:
Как темнокожие скакали, заслышав радостные звуки,
А индюки как болботали, попавши интенданту в руки,
Даже бататы, и те повылезли наружу — вот штука,—
Посмотреть, как мы идем по Джорджии.
— Элсинг! Черт тебя дери! Пой!
Так, распевая нестройными голосами гимн Шермана, трое пьяных подъехали к дому, где капитан Том Джеффери с солдатами собирался арестовать клансменов.
А в «Красной Шапочке» Красотка ставила акт второй.
Доктор Мид хотел отказаться играть предписанную роль.
— Я должен устроить драку… в публичном доме? Да я никогда не бывал в публичном доме!
— А жаль. Но вы теперь как раз в нем. Хотя выбор есть — виселица…
Когда Мид вылил на себя слишком мало виски, Генри Гамильтон окропил его так основательно, что почтенный Мерриуэзер даже убрал трубку в карман. Исключительно респектабельный Генри вытянул полы рубашек джентльменов из брюк, оторвал верхнюю пуговицу жилета старого Мерриуэзера и перекосил воротничок доктора Мида.
Красотка оглядела актеров.
— Парни, вы смотритесь как надо. У вас явно талант.
Вскоре после этого двое видных граждан Атланты, по всей видимости упившись до беспамятства, ввалились в гостиную Красотки, обмениваясь довольно неэффективными ударами. Красотка велела Макбету бежать за военными полицейскими. Поскольку некоторые из офицеров, задержавшихся в гостиной, должны были участвовать в поисках клансменов, последовал массовый исход, а тем временем Мид с Мерриуэзером вошли во вкус представления и уже нешуточно колошматили друг друга, изрыгая ругательства, в стенах «Красной Шапочки» почти никогда не слыханные.
Полицейские застали сцепившихся джентльменов, когда те уже катались по клумбе. Приглушенные угрозы и проклятья походили то ли на рыдания, то ли на истерический смех.
Пока полицейские разнимали дерущихся и арестовывали их, Красотка, заламывая руки, громко заявляла, что у нее вполне приличное заведение, а Макбету вполголоса напомнила:
— Ты ничего не знаешь.
— Совсем ничего, совсем тупой ниггер, — заверил ее он.
Примерно через два часа после ухода полицейских Арчи Флитт на двуколке привез тела двух убитых, которые он забрал из дома Салливана, на пустырь за «Красной Шапочкой».
— Ретту удалось обмануть янки? — нетерпеливо спросила Красотка.
Арчи сплюнул.
У Красотки от облегчения едва не подогнулись колени.
— А муж миссис Уилкс… он в безопасности?
— Вроде.
Красотка посмотрела на него пристальнее.
— Тебе не нравится мистер Батлер, верно?
— Раньше я был ему обязан. Теперь работаю на миссис Уилкс.
Макбет вместе с Арчи выгрузили тела на пустыре. Арчи положил разряженные пистолеты, из которых недавно стреляли, возле застывшей правой руки каждого и полил безучастные лица виски. Затем спросил Макбета:
— Ниггер, ты боишься Клана?
— О да, сэр. До жути боюсь.
— Этих двоих можешь не бояться, — Арчи ткнул труп ногой, — Они уже вполне «джентльмены»[49].
И запихнул пустую бутылку под мышку мертвецу.
Газеты сообщили, что двое джентльменов из Атланты напились, поссорились и застрелили друг друга. Город ужаснулся.
Красотку и ее девушек призвали в штаб федеральных войск, где они поклялись на святой Библии, что подозреваемые в причастности к деятельности ку-клукс-клана Эшли Уилкс, Хью Элсинг, Генри Гамильтон, доктор Мид и почтенный Мерриуэзер действительно находились в «Красной Шапочке», развлекаясь в компании небезызвестного капитана Батлера, как всегда делали по вечерам в среду. Группа именовала себя «демократами по средам», дабы обмануть бдительность жен.
— Они всегда жутко буянят и к тому же редкостные скряги, — жаловалась Красотка.
Офицеры-янки не смогли сдержать усмешки. Те самые жители Атланты, которые смотрели на них свысока, теперь были публично унижены.
И после, когда уже жены офицеров-янки снисходительно улыбались женам «демократов по средам», эти гордые да мы-южанки с радостью отправили бы Ретта Батлера на виселицу.
Ретт Батлер переписал историю. Он преобразил Фрэнка Кеннеди, сделав из клансмена, убитого во время рейда в Шантитаун, драчливого пьяницу, погибшего в глупой ссоре на пустыре за борделем. На похороны Фрэнка Ретт Батлер оделся в темно-синий лондонский костюм и захватил щегольскую трость из ротанга.
— Нужно ли тебе туда идти? — бесцветным голосом спросила Красотка.
— Как же мне туда не идти? Как же не идти, дорогуша? Разве я не тот негодяй, что обвел янки вокруг пальца, одновременно выставив лучших людей Атланты сущими ханжами? Конечно, я пойду. И собираюсь ликовать.
— Мисс Скарлетт будет там?
— Где же еще быть скорбящей вдове Фрэнка?
У Ретта в петлице красовалась алая роза. Интересно, откуда он ее достал? В саду Красотки розы еще не распустимись.
— Ретт, неужели ты… снова?
Он поцеловал ее в лоб. По-братски.
Похороны состоялись в три часа дня, но Ретт не вернулся в «Красную Шапочку». В тот вечер Красотка сидела за туалетным столиком и глядела на глупую, вульгарную женщину в зеркале. Та еще леди! И что только она думала?
В дверь просунулась голова Минетты.
— Мисс Красотка, ма шер, сегодня день расплаты…
— Да, конечно, — сказала Красотка.
Она расстегнула синее шелковое платье из фая и дала ему соскользнуть на пол. Вынула серьги с камеями из ушей и опустила их в бархатный мешочек. Потом нанесла румяна на щеки и карминово-красной помадой нарисовала губы шлюхи поверх своих.
Глава 34КАКАЯ-ТО ЧЕРТОВА ОШИБКА
Ретт находился в Англии, когда Макбет попросил у Красотки разрешения перенести в его кабинет кое-какую старую мебель.
Красотка нахмурилась.
— Нет, нельзя. Капитану Батлеру потребуется его кабинет, когда он вернется.