– Деидентификацией? – с трудом повторила Скарлетт.
Доктор принялся терпеливо объяснять:
– Очнувшись после какого-то страшного события или травмы, послужившей причиной потери памяти, больной не ассоциирует себя ни с кем. Он начинает жизнь с нуля и постепенно превращается в другую личность. Именно это произошло с вашим мужем. Порой такое состояние длится несколько месяцев, затем память возвращается. Но известны и другие случаи, когда человек так и не смог вспомнить, кем он был до трагедии. И до конца своих дней жил «в чужой личности».
Чувствуя, как падает сердце, Скарлетт в отчаянии стиснула руки:
– Неужели мой муж останется таким до самой смерти?!
– Хочется думать, миссис Батлер, что в данном случае все не так уж безнадежно. Мистер Батлер не утратил общих навыков и определенного запаса знаний. Они отрывочны и беспорядочны, но между тем он получил их в течение жизни, хотя и не помнит, как. Я протестировал его на предмет общей истории, географии. Он также не забыл иностранные языки, которые знал. Это вселяет надежду.
– И что же, просто сидеть и ждать? Подскажите, прошу вас – что мне делать?
– Я бы посоветовал вам чаще рассказывать ему о прежней жизни. Пусть ваш муж привыкнет к мысли, что он – Ретт Батлер. Сейчас он чувствует себя чужим в этом доме. Возможно, какие-то фрагменты или отдельные ваши воспоминания вызовут у него ассоциации. Обычно при ретроградной амнезии память возвращается постепенно, но случается, что и мгновенно. Это может быть связано с испугом, шоком…
– Предлагаете выстрелить из пистолета у него над ухом? – невесело усмехнулась Скарлетт.
– Вряд ли это хорошая идея, – серьезно ответил профессор.
Скарлетт помолчала, а затем заговорила о том, что волновало ее более всего:
– Он стал совсем другим. Прежде это был мужественный, волевой человек, а теперь… Неужели потеря памяти может настолько повлиять на характер?
– А как вы думали? Характер человека формируется в течение жизни и является одной из составляющих его личности. Мы можем только предполагать, что послужило причиной потери личности в данном случае, но понимаем, что новая личность вашего мужа складывалась не в самых благоприятных условиях. Более полутора лет он не видел никого из близких. Мало того – вокруг него находились люди, стоящие на низшей ступени цивилизации, живущие лишь самыми простейшими инстинктами, – поэтому ни о каком развитии сложной личности современного человека не могло быть и речи.
– Я понимаю, – вздохнула обреченно Скарлетт, – но он…
– Мне кажется, я догадываюсь, что вас тревожит. Потеря близости с мужем?
– Да, он не вспомнил меня и не любит.
Проявляя присущую всем южанам галантность, Кэролл проговорил с доброй улыбкой:
– Даже если это так, то мне кажется, что ненадолго, миссис Батлер. Находясь рядом со столь очаровательной женщиной невозможно не полюбить ее.
– Так вы советуете терпеливо ждать?
– Память может вернуться к вашему мужу в любой момент. Работа человеческого мозга пока еще мало изучена, и до раскрытия всех тайн далеко. Однако именно сейчас начали проводить интересные исследования в области неврологии и психиатрии, то есть заболеваний, связанных с мозгом. В прошлом году на заседании Парижской академии наук профессора Шарко и Льебо выступили с интереснейшими докладами о лечении неврологических заболеваний посредством гипноза. Введя испытуемого в состояние гипнотического сна, гипнотизер обращается к глубинным слоям его мозга и нервной системы, и не исключено, что именно в этих слоях запрятана память.
– Гипноз? – не могла скрыть удивления Скарлетт. – Как в цирке?
– Я считаю цирковые опыты всего лишь ловкими трюками. Один из моих учеников обучался методу гипноза во Франции, у самого Шарко. В нашей клинике ему удалось избавить нескольких женщин от приступов истерии. Если вы не возражаете, он может провести эксперимент с мистером Батлером.
Доведенная до отчаяния, Скарлетт была готова ухватиться за любую соломинку, и кивнула.
Глава 27
Через день в доме на Баттери появился человек с пронзительными черными глазами и отрешенным выражением лица. Итальянец по фамилии Беллини попросил оставить его с Реттом наедине. Скарлетт удалилась из кабинета. В волнении мерила она шагами гостиную на втором этаже, моля бога, чтобы опыт гипнотизера окончился успешно.
Не прошло и получаса, как из дверей кабинета показался Ретт. Скарлетт кинулась к нему, надеясь увидеть по глазам, что он, наконец, вспомнил – но это был все тот же чужой человек. Проследив, как он спускается по лестнице, Скарлетт вошла в кабинет. Беллини развел руками:
– Простите, миссис Батлер, я ничего не сумел сделать. Ваш муж абсолютно негипнабелен.
– Что это значит?
– Мне не удалось ввести его в состояние гипнотического сна. Есть личности, на которые внушение не распространяется.
– Отчего? – поразилась Скарлетт.
– Некоторые объясняют этот феномен особенностями организации мозговой деятельности, но я склонен считать, что такие люди обладают поразительной силой воли и внутренней целостностью. Их сознание, будто броней, защищено от гипноза и отталкивает его. Впрочем, это тоже может быть связано со строением мозга. Знаете, мадам, мне кажется, вы тоже негипнабельны.
Увидев ее вопросительно вздернутые брови, итальянец пояснил:
– Что-то такое в глазах, – и тут же предложил: – Не хотите ли попробовать?
Внутри щекотнуло любопытство, желание испытать это на себе, и, следуя приглашающему жесту Беллини, Скарлетт послушно опустилась в кресло.
– Расслабьтесь и ни о чем не думайте, только слушайте меня.
– Мне закрыть глаза? – поинтересовалась она.
– Не надо, они должны закрыться сами. Итак, вы готовы?
В руке гипнотизера появился блестящий молоточек.
– Смотрите сюда, – приказал он, приблизив стальной предмет на расстояние десяти дюймов от глаз Скарлетт.
Она уставилась на молоток, не мигая.
– Вы видите только этот предмет и больше ничего. Сосредоточьтесь на его созерцании… – монотонным голосом заговорил Беллини. – Форма молоточка совершенна, поверхность его гладка, сталь блестит… Вы видите только этот молоток, совершенный предмет, созданный руками человека. Все ваше внимание сконцентрировано на стальном молотке. Вы больше ничего не видите и чувствуете расслабление …
Скарлетт не чувствовала никакого расслабления, молоточек, которым итальянец медленно водил перед ее носом вверх-вниз, вызывал растущее раздражение.
– Вам кажется, что ваши руки потеплели и отяжелели… вам тепло, очень тепло… вас тянет в сон, вы скоро заснете … На счет десять вы закроете глаза.
Медленно, монотонно Беллини начал свой отсчет:
– Один… два… три…
Произнеся «десять», он резко провел ладонью сверху вниз перед лицом Скарлетт. От неожиданности она закрыла глаза, но тут же распахнула их и уставилась на гипнотизера, который стоял перед ней, опустив руки.
– Ну вот, как я и думал! Ваша натура тоже противится гипнотическому воздействию.
Скарлетт поднялась с кресла.
– Благодарю вас, мистер Беллини, – холодно проговорила она. – Простите, что зря заняли ваше время.
На смуглом лице итальянца промелькнула извиняющаяся улыбка.
Скарлетт достала из ящика конверт и вручила его гипнотизеру. Положив гонорар в карман, он тут же распрощался.
– Шарлатан! – со злостью прошипела Скарлетт, когда за ним закрылась дверь.
Она хотела спуститься вниз, но тут в кабинет заглянул Ретт.
– Вы позволите?
– Конечно. Это ведь ваш кабинет.
Он вошел и с новым интересом осмотрел комнату: шкаф, за стеклом которого хранились вымпелы и кубки, полученные лошадьми Батлеров на скачках в разные годы; напольные часы в углу; кожаный диван и пара глубоких кресел; просторный резной письменный стол черного дерева, затянутый зеленым сукном, и высокое кресло перед ним.
Подойдя к столу, Ретт выдвинул один из ящиков.
– Здесь есть мои бумаги?
– Вряд ли. Мы ведь уехали отсюда в Африку…
– Кстати, вы обещали мне все рассказать.
– Да. И мистер Кэролл говорит, что вам нужно напомнить события вашей жизни. Целой жизни… – вздохнула она. – Это так много! Я даже не знаю, с чего начать…
Скарлетт присела на диван, Ретт расположился в кресле возле окна.
– Начните с нашего знакомства, – предложил он, раскуривая сигару.
Собираясь с мыслями, Скарлетт немного помолчала, прежде чем заговорить.
– Впервые мы встретились в апреле 1861 года, на барбекю в Двенадцати Дубах.
– Где это?
– Джорджия, графство Клейтон, неподалеку от плантации моего отца…
Ретт кивнул, и она продолжила:
– В тот день было объявлено о начале войны с Севером… Вам что-нибудь известно об этом?
– Я нашел здесь, в библиотеке, мемуары одного из генералов. Его фамилия Ли.
Скарлетт ненадолго умолкла. Она сомневалась, стоит ли упоминать о своей любви к Эшли, но решила, что без этого их история станет совсем непонятной.
– Мне было шестнадцать лет и я была влюблена в сына хозяина Двенадцати Дубов, Эшли Уилкса, а вы подслушали наш разговор. Я готова была убить вас за это!
– Вы? А молодой человек?.. – удивился Ретт.
– Он вас не видел и ушел прежде, чем вы встали с дивана… Прекратите перебивать! Рассказчик из меня и так никудышный.
Она продолжила. Ретт слушал внимательно, порой с удивлением, порой с восхищением глядя на нее. Увлекшись рассказом, Скарлетт не приукрашивала события и свою роль в них. Она искренне призналась, что не любила ни первого, ни второго мужа. И честно сказала Ретту, что долго сама не подозревала, что любит его.
Она не сдержала слез, говоря о гибели Бонни, Ретт тоже был взволнован и поторопил: дальше. К моменту, когда она дошла до развода, Ретт был настолько увлечен рассказом, что невольно воскликнул:
– Я не мог этого сделать!
– Ты всегда делал только то, что хочешь, – едко проронила Скарлетт.
– И что было потом? Рассказывайте, прошу вас…