Даже Гильермо заинтересовался. Он поднял голову и с любопытством посмотрел на девушек. Молодому человеку показалось, что они не похожи на обычных проституток, за которых он их сперва принял.
— Чтобы нас отличали, мы представляемся Росой и Марией, — проговорила Роса Мария, которая сидела справа. — Так проще…
Хитрый вид Эрнесто свидетельствовал о том, что этот весельчак что-то задумал. Так и оказалось, Гуттиеррес неожиданно воскликнул:
— Роса Мария?
— Что? — одновременно встрепенулись красотки.
Свой вопрос они задали хором, после чего Эрнесто заразительно расхохотался.
— Теперь я вижу, что вы не схитрили! — погрозил пальцем Эрнесто. — Вы хорошие девочки…
Подруги захихикали, улыбнулся и Гильермо.
— Вы хорошие девочки, и заслуживаете, чтобы мы с Гильермо вас угостили, — стал разыгрывать из себя кавалера Гуттиеррес. — Что предпочитаете?
— Нам два коктейля! — быстро произнесла Мария. — Правда, Роса?
— Правда, подружка. Ужасно вкусные тут коктейли, только дорогие-
Эрнесто сделал знак рукой. Тотчас к их столику подскочил официант.
— Чего желаете?
— Два коктейля и два мартини. Белых, — Гуттиеррес вопросительно посмотрел на молодого спутника. — Ты не против, Гильермо?
— Нет.
Официант быстро выполнил заказ. Мальдонадо схватил свой мартини, словно спасательный круг.
Гуттиеррес был в ударе. Не закрывая рта, он рассказывал бесчисленные истории из своей жизни, при этом так и сыпал остроумными шутками. Девушки то и дело смеялись. Гильермо постепенно стал чувствовать себя уверенней.
Атмосфера за столиком разряжалась. Через какое-то время Эрнесто повторил заказ, девушки встретили эту инициативу аплодисментами. Еще через пятнадцать минут перешли на «ты». На этом настоял Эрнесто.
Девушки на несколько минут покинули адвокатов, чтобы выйти в туалет. Пользуясь их отсутствием, Гуттиеррес подмигнул Гильермо и заговорщицки прошептал:
— Дело на мази, они у нас в кармане! Все будет хорошо, парень, только не строй из себя такого недотрогу. Важно было перейти на «ты», и этот пункт в плане мы уже выполнили… Теперь пригласим их потанцевать, это пункт номер два! Совершенно необходимо пригласить потанцевать девчонку, которую хочешь затащить в постель — пусть привыкает к твоей близости, потом будет меньше брыкаться…
— А что в твоем плане под номером «три»? — спросил Гильермо.
Хмель кружил голову Мальдонадо, он рассеянно вглядывался по сторонам.
— А ты не догадываешься? — снисходительно улыбаясь, бросил Гуттиеррес.
— Нет.
— Эх ты, женатик. Дальше следует прогулка по берегу, желательно, пустынному. Ведь надо же поговорить с глазу на глаз! Конечно, берег не обязателен, но я предпочитаю пляж, как уже говорил… И тогда можно будет перейти к пункту «четыре»…
Вернувшиеся девушки не дали Эрнесто договорить. Но Гильермо и сам понял, что означал четвертый пункт в плане Гуттиерреса.
Вокруг небольшой эстрады под навесом разбегались волны неонового света. На сцене танцевали пять девиц. Они весело вскрикивали, высоко подбрасывая ноги.
— Ну-ка, ну-ка! — Гуттиеррес сделал вид, что ему страшно интересны танцовщицы.
Сцена просматривалась хорошо. Внезапно девицы на ней закончили пляску, отдаленно напоминающую канкан и, весело визжа, убежали.
Мария шутливо охнула и ладонью повернула лицо Эрнесто к себе.
— На меня смотри!
Эрнесто засмеялся и послал девушке воздушный поцелуй.
— Сейчас будет очередной гениальный номер! — объявил конферансье. — Однако, просим прощения, вам придется подождать. Буквально пару минут!
За короткий перерыв между номерами Гуттиеррес подозвал официанта.
— Хочу омаров и белого вина! — объявил Эрнесто чуть заплетающимся языком.
Девушки прыснули.
— Все будут? — спросил Гуттиеррес сам же ответил: — Все! — он сделал заказ.
Гильермо упрямо смотрел на сцену, хотя она пустовала. Потом вышел конферансье и объявил обещанный «очередной гениальный» номер:
— Знаменитый фокусник, сеньор Хуароне!
Фокусник тут же вышел на сцену стремительной походкой, которая говорила лишь о желании угодить публике и вызвать обманчивое впечатление, будто вошедший торопился предстать перед глазами зрителей. Он словно проделал таким же быстрым шагом немалый путь, тогда как на самом деле он просто стоял у подиума. Одеяние фокусника было не из лучших. Сам он, мужчина неопределенного возраста, но, во всяком случае, далеко не молодой, с резкими чертами испитого лица, пронзительными глазками, плотно сжатыми тонкими губами, подкрашенными черными усиками.
На нем был широкий черный плащ без рукавов с воротником и подбитый атласной пелериной. Фокусник придерживал его спереди руками в белых перчатках. На шее — белый шарф, а на голове — надвинутый на одну бровь изогнутый цилиндр.
Но все это было далеко не новым, кое-где потертым, и даже издали можно было различить вылинялые пятна на материи. Одежда фокусника очень странно на нем сидела или, вернее было бы сказать, висела, нигде не прилегая на месте, а кое-где падая неправильными складками. Что-то неладно было с его фигурой, неладно и спереди, и сзади. Это сразу бросилось в глаза девушкам.
— Эрнесто, он тебе не кажется немного странным? — спросила Мария.
— По-моему, он горбун, — шепнула Роса.
Роса адресовала свое предположение Гильермо, но молодой человек скованно промолчал. Он смотрел на сцену, найдя в фокуснике новую причину невнимания к соседке.
— Сейчас шутить начнет, — фыркнула Мария.
Ни в движениях фокусника, ни в его мимике не было ничего смешного. В них выражалась предельная серьезность, отказ от всякого юмора и даже мрачноватая гордость, а также свойственная калекам важность и самодовольство.
Однако все это не препятствовало тому, что поведение фокусника вначале вызвало за разными столиками смех. Но сеньор Хуароне словно этого не хотел. Он раздраженно посмотрел в зал и объявил:
— Теперь я приветствую вас на Орчиле! Из Каракаса я привез с собой новую программу психологических фокусов. Вы можете мне не верить, но я заставлю некоторых из вас делать то, чего вы вовсе не желаете. И никто не сможет воспротивиться мне!
Он обвел горящим взглядом столики, как будто бы мог с освещенной сцены видеть лица посетителей ресторана, сидящих в полутьме.
Неожиданно его взгляд словно бы остановился на Гильермо. Тот почувствовал себя неуютно и сжал вилку и нож. Некоторое время фокусник молчал, и молодому человеку казалось, что он, прямо-таки, сверлит его глазами, проникая в самую глубину души.
Фокусник снял цилиндр и поставил его полями кверху на столик, который за мгновение до этого вынес на середину сцены служащий.
У сеньора Хуароне оказались черные жесткие и курчавые волосы. Они были зачесаны кверху и стояли ежиком, что несколько его безобразило и придавало его виду что-то туземное.
В манере держаться сеньора Хуароне уже не было ни малейшей угодливости. Стремительный выход оказался всего лишь выражением внутренней энергии, в которой подобострастие не играло никакой роли.
Фокусник подошел к краю сцены и небрежно снял перчатки с длинных, желтоватых пальцев. Размял пальцы, хрустнув ими.
Свернутые в клубок перчатки он с удивительной и несомненно привычной ловкостью кинул с большого расстояния в стоявший на круглом столике цилиндр. Затем отвел взгляд и молча посмотрел на низко свисающий тент. Достал из внутреннего кармана пачку сигарет, бережно вытащил одну и не глядя прикурил от мгновенно вспыхнувшей в его руке зажигалки. Глубоко затянувшись, он с вызывающей гримасой широко раздвинул губы и, тихонько постукивая носком башмака о пол, выпустил серую струйку дыма между редко посаженных зубов.
Роса разглядывала его не менее пристально, чем Гильермо. Сеньор Хуароне продолжал стоять на сцене и с бесстрастным видом курить. За столиками раздавались короткие смешки, но фокусник на них не реагировал. Вдруг Эрнесто оторвался от омара и проговорил с полным ртом:
— Это что же — смешно? По-моему, совершенно не смешно! — он мощным глотком отправил омара в пищевод и попытался свистнуть.
Так получилось, что свист прозвучал удачно, то есть громко. Гуттиеррес испуганно зажал ладонью рот. Мария рассмеялась.
И Фокусник встрепенулся.
— Кто это? — громко спросил он, словно бы бросаясь в атаку. — Кто это свистнул? Ну-ка? Сначала такой смельчак, чтобы свистеть, а теперь не признается?
Голос фокусника был довольно высоким, хрипловатым, но с примесью металла. Он выжидал, оглядывая один за другим все столики.
— А, будь, что будет! — неожиданно проговорил Эрнесто. — Это я! — он встал и смело произнес эти два слова в наступившей тишине.
Потом посмотрел на обомлевшего Гильермо и добавил ему и девушкам тихо:
— Хоть повеселимся… — и снова посмотрел на фокусника: — Это я свистнул, сеньор Хуароне. Моя фамилия Гуттиеррес. — Вообще-то, стоило сперва поздороваться с вами, но я как-то забыл об этом.
Смех за соседними столиками возобновился. Всем явно нравилось, что поднявшийся весельчак за словом в карман не лез. К тому же, урок вежливости с этим фокусником явно удался.
— Браво, — ответил сеньор Хуароне. — Вы мне нравитесь, сеньор Гуттиеррес. Поверите ли, но я вас давно приметил. Я смотрел со сцены и остановил свой выбор на вас. Вы свистнули не из-за того, что вам так захотелось, это я заставил вас свистнуть!
Эрнесто изумленно вскинул брови.
— Ничего себе! Сеньор Хуароне, как вы меня могли заставить, если я вас даже не видел?
— Извините! — прервал его фокусник. — Давайте не будем кричать через столики. Прошу пройти на сцену, сеньор Гуттиеррес. Мы поговорим здесь…
Эрнесто пожал плечами и поднялся на сцену.
— Я очень рад, дорогой сеньор Хуароне… — адвокат принялся церемонно раскланиваться. — Но все-таки я вам не верю!
Гильермо заметил: веселые ужимки получаются у Гуттиерреса в самом деле смешно, но при этом чувства неловкости не возникает.
Что касается обеих девушек, они смеялись вовсю.