— Он мне не верит, — повторил на сцене фокусник. — А ну-ка, сеньор Гуттиеррес, ответьте мне: вы часто свистите в ресторанах?
Эрнесто сделал вид, будто задумался.
— Вообще-то, нет, — «припомнил» он.
— Ну вот, значит, это я заставил вас свистнуть!!! — с торжеством в голосе завопил фокусник. — У меня особая симпатия к таким людским экземплярам как вы…
При слове «экземпляр» Эрнесто затравленно посмотрел на фокусника, но тот, не обратив на это внимания, продолжал дальше:
— В жизни вы любите делать то, что хочется, да?
Адвокат, видимо, уже жалел о том, что вздумал появиться на сцене. Для фокусника обстановка была привычной. Гуттиерресу же больше нравилось за столиком.
— Конечно, — натянуто улыбнулся адвокат на вопрос сеньора Хуароне.
— Может быть, вы думаете, я говорю о том, что вы делаете с другими людьми, уважаемый сеньор Гуттиеррес? Например, с девушками?…
За столиками вновь возник хохот. Что касается новых знакомых Эрнесто и Гильермо, то девушки едва сдерживались, чтобы не сползти от смеха под стол. Гильермо посмотрел на них и слегка улыбнулся. Он хотел, чтобы девушки видели — его улыбка немного сдержанная.
Эрнесто на сцене растерялся совсем. Но он рассудил, что если испытываешь неловкость за слова, которые нельзя не произнести, то говорить их нужно таким уверенным тоном, чтобы дух захватывало.
— Обязательно с девушками? — очаровательно улыбаясь, спросил Гуттиеррес у оппонента.
— Нет, я имею в виду другое, — фокусник наклонил голову. — Вы всегда делаете с самим собой то, что хочется вам, или вам уже случалось не делать того, что хочется, или даже делать то, чего совсем не хочется? То, против чего вы восстаете… — Он перевел дух. — Послушайте, сеньор Гуттиеррес, а ведь, должно быть, иногда приятно и весело отказаться от роли такого супермена, берущего на себя слишком много: и хотение, и делание, и, наконец, ввести разделение труда? Я буду хотеть, а вы — делать!
Улыбка пропала с лица Эрнесто. Он отпрянул от фокусника, но тут же сдержался.
— А у вас, уважаемый сеньор фокусник, ничего из этого не получится, я слишком упрям, — почти серьезно ответил Гуттиеррес.
— А вот давайте посмотрим.
Фокусник вытянул к мужчине руки и громко выкрикнул:
— Вот, к примеру, сеньор Гуттиеррес, не хотите ли показать собравшейся здесь публике язык?
Эрнесто не остался в долгу:
— А если я вдруг покажу язык, вы скажете, что это вы меня заставили?
Но вы не покажете! — воскликнул сеньор Хуароне.
— Почему не покажу? Покажу, только сам по себе.
А вы присвоите мое желание!
Фокусник серьезно посмотрел на Гуттиерреса.
— Нет, уважаемый сеньор. Я весьма благодарен вам за то, что вы приняли мое приглашение и поднялись на сцену. Но теперь я прошу вас занять место за столиком. Свои дальнейшие опыты я буду проводить с другими.
Гильермо видел, что слова фокусника не понравились Гуттиерресу.
— Почему это? — спросил Эрнесто. — Чем я хуже других?
— Как вам объяснить? — фокусник сделал вид, что задумался: одной рукой дотронулся до подбородка, другой рукой схватил локоть первой снизу. — Другие — не такие чопорные, не такие скованные. Они не боятся выставить себя в невыгодном свете, понимаете, сеньор Гуттиеррес?
Эрнесто кивнул.
— Именно потому я утверждаю, что вы не покажете язык. Такие как вы, вообще не показывают язык. Никому. Даже себе, запершись в ванной перед зеркалом.
Половина ресторана давно потеряла интерес к происходящему на сцене и вовсю орудовала ножами и вилками. Но некоторые — следили, и потому Эрнесто услышал смех.
— Хорошо, сеньор Хуароне, — Гуттиеррес величественно кивнул. — Вы действительно обладаете даром внушения. Вы меня убедили, что мне надо покинуть сцену. Но язык я вам не покажу. И не надейтесь.
Гуттиеррес кивнул оторопелому фокуснику и не спеша сошел в зал. Он шел между столиками, его провожали взглядами и редкими хлопками.
Сеньор Хуароне уже вызвал кого-то из-за другого столика и вовсю заставлял его показать язык.
Присаживаясь на место, Эрнесто тяжело вздохнул.
— Хорошо, что легко отделался, — шутливо посетовал он. — Интересно, как у этого шарлатана получится с другими. А. ну, посмотрим…
Мария пробовала что-то сказать Эрнесто, но тот как завороженный смотрел на сцену.
— Этот колдун его… окрутил! — растерянно пробормотала девушка.
На ярко освещенном круге новая «жертва» сеньора Хуароне вовсю пререкалась с фокусником.
— А у вас, сеньор Хуароне, ничего не выйдет, я не люблю слушать советы других, — говорил молодой парень, лет на десять моложе Гильермо.
— А мы попробуем! — последовал уверенный ответ. — Точнее, пробовать будешь ты, мой юный друг. Ведь я точно знаю, что тебя ожидает.
Фокусник вытянул к парню руки и громко выкрикнул:
— Итак, мой юный друг, не хочешь ли показать собравшейся здесь публике язык? Весь язык, до самого корня!
— Сеньор Хуароне, вы повторяетесь, — враждебно ответил парень. — Вы только что просили показать язык вашего предыдущего… пациента. И потерпели полное фиаско! Что касается меня, то… Не хочу.
— Но почему? — фокусник сложил руки, словно в молитве. — А фиаско потерпел не я, а тот сеньор, что не согласился участвовать в моих опытах. И знаешь почему?
Парень покачал головой.
— Не знаю…
— Потому что тот сеньор не использовал шанс глубже познать себя. Но у тебя, мой друг, есть этот шанс. Тебе он может показаться смешным, но начинается он с показа публике языка.
Парень снисходительно посмотрел на сеньора Хуароне.
— Но это докажет только, что я дурно воспитан — ничего больше!
Вновь зазвучал смех, но уже какой-то сдержанный. Фокусник явно успел заинтриговать присутствующих.
— Это ничего не докажет, — отметил сеньор Хуароне. — Потому, что ты сделаешь это помимо твоего хотения. Пусть ты хорошо воспитан, но сейчас, прежде, чем я досчитаю до трех, ты повернешься к публике и высунешь язык, да еще такой длинный, какого у себя и не предполагал. Такой длинный и противный!
Парень поглядел на столики, как бы желая найти поддержку, но его друзья и подруги, усевшиеся возле самой сцены лишь весело смеялись и подзадоривали его:
— Не слушай этого шарлатана! Ты же хорошо воспитан, ты просто образец для подражания! Докажи этому колдуну, что сильнее его, что его время кончилось лет пятьсот назад!
Мистер Хуароне посмотрел на парня. Пронзительные глаза его, казалось, еще глубже ушли в орбиты.
— Абракадабра! — проговорил он и громко щелкнул пальцами.
Парень недоверчиво рассмеялся.
— Ну вот! — воскликнул он со сцены, обращаясь преимущественно к своим друзьям. — Стоишь тут столько времени, как дурак и рассчитываешь увидеть что-то экстраординарное… Вместо этого слышишь — надоевшее до смерти, заплесневелое «Абракадабра»! И получа…
Парень внезапно замолк и замычал от боли. Непонятным образом он прикусил язык.
— Мм, мм, — парень повернулся к своим друзьям и показал такой напряженный и длинный язык, что не оставалось сомнения — длиннее этого ему уже не высунуть. Да еще и указал на язык пальцем.
Его приятели зашлись в хохоте.
— Браво, сеньор Хуароне! — выкрикнула одна девушка.
Мария захлопала в ладоши.
-. Браво! — неожиданно крикнула она.
Вышло так отчетливо, что сеньор фокусник повернулся и встретился с девушкой глазами.
— Господи, дитя мое! — Гуттиеррес посмотрел на Марию с осуждением, каким одаривают рассказавшего известный всем анекдот.
Парень на сцене сделал изумленное лицо. До него внезапно дошло, что он помимо своей воли высунул язык. Он был просто ошарашен, осмеян, уничтожен…
«Пострадавший» вновь повернулся к фокуснику.
— Абракадабра! — поддразнил его сеньор Хуароне, подмигивая и кивая. — Ну что, убедился?
Он подошел к парню, сделал несколько пассов руками перед его лицом, и тот словно бы очнулся. Его дружки весело хохотали, одна из девушек упала грудью на стол и прямо-таки билась в истерике. Все аплодировали и свистели.
— Ну что, — сказал ему сеньор Хуароне. — Я тебя проучил. Будешь теперь знать, как не доверять мне. Можешь возвращаться на свое место.
— А если я не уйду отсюда? — довольно враждебно сказал парень.
— Ну, что ж… — фокусник выставил перед ним свои руки. — Я могу приказать тебе сделать это и еще что-нибудь другое, что тебе не хочется делать.
Парень испуганно отшатнулся и прямо-таки сбежал по ступенькам со сцены. Он уселся за свой столик, нервно налил в стакан бренди и выпил одним махом.
Роса наклонилась к Мальдонадо и прошептала:
— Ты не знаешь, почему он такой злой — этот сеньор Хуароне?
Гильермо пожал плечами.
— Не знаю, — бросил он.
— А я догадываюсь, — зашептала Роса. — Он же горбун, и просто издевается над красивым парнем. Ему приятно унизить кого-нибудь стройного и красивого. Как и твоего друга Эрнесто. Давай уйдем отсюда. Я не хочу здесь оставаться…
Гильермо вздрогнул. Он совсем не хотел куда-то уходить.
Последняя фраза девушки прозвучала довольно громко, ее услышал Эрнесто.
— Неужели здесь не весело? — изумился Гуттиеррес. — Роса, Мария! Не волнуйтесь, по-моему, вполне безобидная шутка. В конце концов, ведь он же не заставил делать того парня что-нибудь непристойное. Как и меня.
— А высунутый язык? — удивилась Мария.
Гуттиеррес поднял брови:
— По-моему, ничего плохого в этом нет!
— Но только, Эрнесто, не думай, что я испугалась, мне просто неприятно, — Мария словно хотела что-то доказать соседу. — Когда мы встретились с сеньором Хуароне взглядами, мне показалось, что он сейчас позовет меня на сцену.
— А ты просто не ходи, — предложил Гуттиеррес. — Что может быть легче? Правда, Роса? Правда, Гильермо? Ты почему такой хмурый?
— Нет, я боюсь, что он выискивает жертвы в этом зале и просто чувствую, что свой выбор он остановил на мне, — неожиданно прошептала Мария.
Гильермо едва не выругался во весь голос. Только нежелание привлекать к себе внимание остановило его.