— Почему ты не в Испании? — спросил Кике.
Девушка бросила на Мальдонадо просветленный взгляд. Реплика Кике показала ей, что она по-прежнему ему небезразлична.
— Мы приехали в Барселону, — принялся объяснять рок-музыкант. — Чтобы прожить, нам надо было играть в какой-то забегаловке… О черт, я присяду!
Он плюхнулся на кровать Исабелы, не дожидаясь разрешения.
— Как мы там жили! До записи надо было продержаться неделю. Это был просто какой-то кошмар. Мы играли по десять часов в день, а получали столько, что и на пиво-то не хватало. — Он икнул. — Потом я договорился с владельцем соседнего бара, но хозяин забегаловки, где мы играли, настучал на нас в полицию.
— Что у него было против вас? — спросила девушка.
— Этот идиот Антонио глотал таблетки, — проговорил, позевывая, Пепико. — Полиция нашла у него целую кучу. И где он их только брал? Естественно, фирма, предлагавшая нам запись, едва прослышала о истории, в которую мы вляпались, расторгла соглашение. Назад мы добирались по одному. Мне пришлось выпотрошить карманы одного олуха, чтобы купить билет на самолет… — Пепико поднял мутный взгляд на девушку. — Исабела, какая ты красивая! Я сижу на твоей кровати? Если ты не против, я завалюсь поспать…
И снова не дождавшись ответа, он принялся стаскивать сапоги с низкими голенищами.
Девушка с тревогой посмотрела на Кике. Тот улыбнулся.
— Отличный у тебя женишок! — с иронией произнес юноша. — Он устал, накрой его.
Ухаживать за Пепико не пришлось. Когда Исабела и Кике посмотрели в его сторону, неудачный искатель славы сладко посапывал во сне.
— Хорошо, Исабела, — сказал Мальдонадо. — Я вижу, что он не доставит тебе хлопот, только действительно накрой его… В конце концов, это ваше семейное дело. Ты ляжешь в мою постель, а мне теперь даже негде спать. Разбирайся со своим женихом сама, я ухожу. За книгами вернусь позже. Видишь, они не влезли из-за шмоток…
Юноша подхватил чемодан, повесил на плечо сумку и вышел за дверь.
— Кике, ты… — начала девушка, но Мальдонадо, не дослушав, прикрыл за собой дверь.
Чемодан и сумку Кике оставил у занятого и по-прежнему одинокого в комнате Мартина Рикельме. Мальдонадо коротко изложил ему все, после чего сказал:
— Не буду мешать, Горилла. Работай, мне кажется, я вернусь поздно.
— Делай как знаешь, не хочу лезть к тебе в душу, — деликатно ответил толстяк.
Кике отправился в ближайший бар. Несмотря на вечер, там было полно народу.
Юноша пробился к стойке.
— Что-то ты не выглядишь взрослым, парень! — бросил ему бармен.
Кике растерянно посмотрел вокруг. В баре были одни мужчины. Молодых парней вроде него не было. «Конечно, мне же нет двадцати одного, — подумал Кике. — О, Господи, еще отсюда меня прогонят!»
Тут до него донесся знакомый голос:
— Да взрослый он, взрослый!
Кике вскинул голову и заметил, как к нему приближается Хосе Лас Ривас собственной персоной. В руке драматурга была пустая кружка с пивом.
— Еще два пива! — сказал преподаватель бармену и указал своему студенту на только что освободившиеся места у стойки.
Они уселись рядом, тут же бармен подал им заказ. Сеньор Лас Ривас один бокал притянул к себе, второй подвинул к Мальдонадо.
— Давай, парень, хлебни. Вижу, это поможет, а то ты не в себе.
Кике сжал ручку, но пить не решился. Через секунду он скосил глаза в сторону и заметил, как преподаватель спокойно потягивает пиво.
Тогда за свою порцию принялся и юноша.
Сеньор Лас Ривас специально не заводил первым разговора. Он думал, что может показаться Кике навязчивым, занудным. «Если он захочет сам расскажет», — думал писатель.
— Удивительно, — проговорил Кике.
— Что? — спросил Лас Ривас.
— Вы знаменитый писатель, но вас можно встретить здесь, — Кике оглянулся.
— Но тебя тоже здесь можно встретить, — парировал преподаватель. — Не думаю, что это плохое место, если ты сюда ходишь.
— Я здесь в первый раз.
— А я — нет…
Кике посмотрел на него.
— Вы неправильно меня поняли, сеньор Лас Ривас, — сказал молодой человек. — Я не имел в виду, что это место порочное. Просто мне казалось, что знаменитый писатель черпает вдохновение где-то… в особенных местах!
— Это прекрасное место, — улыбнулся Лас Ривас. — Не хочу сказать, что я пьяница, но здесь можно встретить совершенно замечательные характеры. Хэмингуэй писал так, Генри Миллер… Кстати, Энрико, а как у тебя с вдохновением? Пришел его искать?
Мальдонадо протяжно вздохнул, затем сделал еще пару глотков.
— Я сделал то, что вы просили, сеньор Лас Ривас, — сказал он. — Стал писать по вдохновению, начал жить… Хуже того, я влюбился. — Кике снова вздохнул. — Даже слишком влюбился. Не рассчитал.
Он начал чувствовать, как липкий хмель, словно дождик, затапливает извилины. Стало немного проще. Кике даже посмотрел на учителя.
— И теперь тебе больно… — продолжил сеньор Лас Ривас.
— Да, — выдохнул Кике.
Преподаватель отхлебнул пива.
— Знаешь, ты стал гораздо лучше писать, — сказал он. — Именно в последнее время.
— Правда? — на момент Кике даже забыл о своих страданиях.
— Правда, — преподаватель кивнул и принялся рассуждать: — Что поделаешь? Писатель должен испытывать муки. Мы все чувствуем острее других, именно потому мы пишем.
— «Пиши потому, что не можешь не писать», — процитировал Кике. — Так?
Сеньор Лас Ривас улыбнулся, услышав собственные слова.
— Так, — сказал он. — Мы открыты для бурной, огромной радости, но и для сильной боли…
— Сейчас я чувствую только боль, — поморщился Кике.
— Что делать? — философски заметил преподаватель. — Если ты идешь за истиной, то должен пройти путь до конца. Так?
Кике кивнул.
— Ну ладно, отставим пустые разговоры, — молодому человеку показалось, что его взрослый собеседник чуточку повеселел. — Я пью за вступившего на стезю страдания! — Лас Ривас поднял бокал и легонько стукнул донышком по краю бокала Кике.
Подходя ко входу в общежитие, Мальдонадо услышал визг и веселые крики. Он сделал несколько шагов и остановился, как вкопанный.
На скамейке он заметил Мартина Рикельме. Toлстяк обнимал сразу двух девушек. И не резиновых, а живых и даже очень симпатичных.
— Привет, Кике! — радостно воскликнул Горилла. — Вот видишь — и ты дал мне дельный совет!
Он показал на девушек.
— Мы поем с ними песни о любви, — сказал Мартин. — Вот, послушай!
И он затянул под смех подруг:
Взошла луна,
Любви полна!
И после короткой паузы:
Твои глаза,
А в них… гроза!
Кике понял, что Горилла сочинял на ходу.
— Какая гроза, Мартин? — с укором протянула левая подруга Гориллы. — Небо чистое!
— Значит, слеза! — Горилла дурачился, словно наверстывал упущенное.
Девушки хихикали.
— Кстати, забыл совсем! — Мартин снял руку с плеча правой приятельницы и хлопнул по лбу, — Я заслужил наказания, потому что забыл представить вас.
— Но ты еще можешь спасти себя, — подал реплику Кике.
Рикельме кивнул и сказал:
— Девушки, это Кике Мальдонадо. Жутко талантливый писатель и прекрасный друг!
— А он ничего! Красавчик! — защебетали девицы. — Почти как ты, Мартин!
— Тихо, болтухи! — прикрикнул Горилла. — Кике у нас человек женатый… Кике, это Габи! — соседка справа кивнула. — А это Терри! — вторая девушка улыбнулась, блеснув зубками.
— Очень приятно!
Кике поклонился, но понял, что его веселье улетучилось Только что Горилла необдуманно напомнил Кике о Исабеле. К тому же Мартин вдруг откуда-то вытянул двух подружек. Возможно ли теперь у него переночевать?
Мальдонадо ужаснулся. Ведь он оставил Исабелу одну с пьяным Пепико. И пусть рокер был так пьян, что завалился спать, все равно! Как там Исабела? Как она себя чувствует, и какими словами клянет его, Кике!
«Идиот, кретин, мерзавец!» — Мальдонадо проклинал себя последними словами. Он поднял глаза.
Его словно громом поразило. Окна его комнаты были темны. «Она даже не стала переживать? Она попросила его подвинуться и легла рядом?» Воображение несчастного юноши рисовало картины одну ужаснее другой.
— Послушай, Мартин, можно тебя на минутку? — Кике посмотрел на Гориллу с таким выражением, что тот в момент стал серьезным и сказал подружкам: — А ну, девушки, прошу прощения. У меня мужской разговор. Только на пару минут, так, Кике?
Мальдонадо кивнул.
Девушки отошли в сторонку, где закурили. Кике тихо сказал:
— Послушай, Мартин. Все-таки, я останусь у тебя сегодня. Можно?
Горилла отступил на шаг.
— О чем разговор? Конечно, старик. Почему ты спросил, не понимаю?
Кике показал взглядом на девушек.
— Послушай, хватит придуриваться, — Рикельме сказал это строгим тоном. — Я же могу отличить, что важнее. Эти красотки — моя проблема.
— Спасибо, — пробормотал Кике и, опустив плечи, побрел ко входу.
— Слушай, там в холодильнике основательные запасы пива! — прокричал вдогонку Горилла. — Можешь воспользоваться, тебе это будет кстати, как я понимаю…
«Что это они все мне в один голос советуют напиться?» — с недоумением подумал Мальдонадо.
Он сидел на полу перед куклой.
— Понимаешь, Роксана, мне сейчас очень плохо, — бормотал Кике.
Банка в его руке была пятой. Остальные были разбросаны по полу.
Роксана таращила на Кике свои бессмысленные глаза. «Совсем такие, как порой у Исабелы, — пьяно думал юноша. — А у меня сейчас глаза такие, как у Пепико, когда он ввалился к нам. Так что все закономерно. Исабела с ним, я с Роксаной…»
Он клевал носом.
— Мне нужно прийти в себя, — продолжал Кике. Только ты не перебивай, будь поласковей…
Тут вошел Мартин Рикельме, который услышал последнюю фразу гостя.