— Мальдонадо! — услышал он за спиной.
Повернулся. Диким усилием воли сдержал рыдания. — Что, сеньор Маркес?
— Завтра зайдете ко мне. Не забудьте, в два часа.
Исабела утешала Кике как могла. Но Кике не слушал девушку. Перед экзаменом он принес вещи от Мартина и теперь жалел об этом.
«Горилла по крайней мере не лез в душу, — думал Кике. — Нет, женщины не такие. Они просто не могут заставить себя…»
К чувству безысходности примешивалась обида за Исабелу. Ведь это именно она уговорила его сделать из гипса шпаргалку. Мальдонадо чувствовал, что может наговорить девушке грубостей, потому ушел на вечер в город.
Он зашел на почту и позвонил домой. Трубку никто не брал. — Тогда Кике позвонил в квартиру Гильермо и Виолетты: вдруг Исамар там?
Неожиданно трубку сняли. И это была Исамар.
— Ты у Виолетты? — растерянно спросил юноша.
— Да…
— Меня наверное, исключат из университета, — поделился Кике своим горем.
— Что? — вскричала Исамар.
— Да, — сказал юноша. — И еще я сломал руку.
Исамар на том конце провода долго молчала. Кике, чтобы время не летело впустую, принялся рассказывать о том, как это произошло.
— Понимаешь, Исамар, я вступился за девушку. Парни, которые от нее хотели взаимности, были сущими мерзавцами, мне не повезло с рукой, но Исабела…
— Так, — прервала его Исамар. — Значит, ее зовут Исабела.
— Да, Исамар, — сказал Кике. — Извини, что я тебе этого не рассказывал раньше. Это совершенно замечательная девушка. Наверное, я попрошу ее стать моей женой…
«Будет ли так на самом деле? — подумал Кике. — Ведь я еще не разобрался в чувствах Исабелы. Да и она, похоже, не разобралась…»
Однако слова были сказаны и возымели эффект. Кике чувствовал, что нанес Исамар сразу три удара, один за другим: университет, рука, мысли о женитьбе.
Но что делать? Лучше сказать обо всем сразу.
— Кике, ты уверен в том, что говоришь? — спросила Исамар с тревогой в голосе. — Ты хорошо все обдумал?
— Что здесь думать? — с тоской ответил Кике. — Разве может какой-то университет научить писать гениально?
— Кике, — с укором произнесла Исамар, — десять раз обдумай все, что делаешь! Что скажет отец?
— Кстати, как он? — спросил Кике.
Исамар не могла скрыть радости.
— Господи, ты своими разговорами меня совершенно отвлек! Как только такое могло произойти? Ты знаешь, ведь отец на свободе! Гильермо каким-то фантастическим способом смог вытащить его из-за решетки…
— Дай ему трубку, — попросил, едва сдерживая волнения, юноша.
— Не могу, — вздохнула Исамар. — Его нет…
— Где он?
Какое-то время Исамар молчала.
— Не могу сказать, — наконец, ответила она. Кике, я тебе хочу сказать одну вещь, которая тебя может испугать. Не приезжай пока к нам.
— Что такое? — вскричал парень, бросая в аппарат последний жетон.
— Не могу сказать подробностей, — помедлив, проговорила мачеха. — Но ты, главное не волнуйся. Все нормально. Или, по крайней мере, должно быть нормально…
— Исамар, у меня последний жетон! — закричал Кике. — Говори быстрее, не тяни!
— Не могу, Кике! — в отчаянии ответила Исамар.
— Тогда позови Гильермо!
— Не позову! Он не сможет с тобой разговаривать, он переехал… Временно.
Кике перебросил вспотевшую трубку от уха к уху.
— Лучше перезвони мне немного позже! — попросила Исамар. — Через несколько дней, тогда, возможно, все утрясется. И ты так или иначе будешь знать, что тебя ждет. Главное — помни, у нас все нормально. Когда ты уезжал, было несравнимо хуже. Теперь же — все нормально… — она тараторила, боясь, что связь прервется. — Кике, смотри за собой…
В трубке щелкнуло, и голос Исамар пропал. Кике вышел из кабины. В голове крутилась фраза, услышанная по телефону: «У нас все нормально. Когда ты уезжал, было хуже…» Фраза казалась ему загадочной. Но чтобы выяснить смысл, надо было запастись терпением.
— Не скрою, я был за то, чтобы выгнать вас из университета, — говорил сеньор Маркес. — По-моему вы ничего другого и не заслужили…
Он сидел во главе стола, по обе стороны которого расположились сеньор Хосе Лас Ривас, донья Мария Ламеда, сеньора Лиса Анхелика Парейра и несколько других преподавателей. Кике с опущенной головой стоял у противоположного торца и слушал приговор.
«Словно обвиняемый в зале суда», — думал юноша. — И мне объявляют, что сейчас лишат жизни…
— Почему вы скрыли при поступлении, где ваш отец? — спросил сеньор Маркес, вперив пристальный взгляд в переминающегося с ноги на ногу Кике.
У Кике пересохло в горле.
— Я… — пробормотал юноша. — Просто у меня никто не спрашивал…
— Отлично! — сказал Маркес. — У него никто не нашивает, он никому и не рассказывает… Прекрасно, коллеги, мы так с вами далеко зайдем. Знаете ли вы, что отец сеньора Энрико Мальдонадо находится в тюрьме?
— Что?! — воскликнул Хосе Лас Ривас.
— Что? — воскликнули остальные.
Преподаватели зашушукались.
— Да, любезные коллеги, отец Энрико, Алехандро Мальдонадо находится в тюрьме по обвинению в тяжком преступлении, — продолжал владелец университета. — Его обвиняют в убийстве!
— Кике, да скажи ты! — воскликнула донья Мария.
— Его обвиняли в непредумышленном убийстве, — сказал Кике. — Мой отец невиновен! — голос юноши зазвенел. — И он уже на свободе!
— Как на свободе? — с недоумением повторил сеньор Маркес.
— А так! — кивнул Кике. — Вчера вечером я позвонил домой. Говорил с… матерью, и она мне сказала, что отец на свободе. Как вы сами понимаете, он не мог быть виновен, иначе сидел бы в тюрьме…
— Нет, погодите, погодите… — сеньор Маркес стал рыться в бумагах, в беспорядке разложенных на столе. — Я посылал запрос и мне ответили…
— Не стоит волноваться, сеньор Маркес, — Лас Ривас выразительно посмотрел на владельца университета. — Какая разница, где отец нашего студента? Ведь мы имеем дело с молодым Мальдонадо, а не с его отцом. Продолжайте пожалуйста, сеньор Маркес… Правда?
Драматург окинул взглядом остальных преподавателей. те усиленно закивали.
— Конечно! — услышал Кике. — Мы его знаем!
— Решение принято на совете, — сказала донья Мария Ламеда. — И будет лучше, если вы его огласите, сеньор Маркес…
Капиталист-нефтяник вздохнул. К изумлению Кике он не стал спорить с преподавателями.
— Хорошо, господа, — сказал собственник. — Тогда я продолжаю… Таким образом, по-моему, вы, Мальдонадо, заслужили исключения, но преподаватели в один голос меня стали уверять, что такая мера будет излишней. На совете, который мы устроили по этому поводу, было предложено следующее, и я с этим теперь согласен, — говорящий сделал театральную паузу.
— Сеньор Маркес, умоляю вас, говорите, — не выдержала донья Мария. — Вы посмотрите, как тяжело мальчику ожидать объявления нашего решения…
Сеньор Маркес хмыкнул, но снова не стал спорить. «И как они нашли на него управу?» — подумал Кике.
— Итак, сеньор Мальдонадо, — сказал Маркес. — На заседании было решено отстранить вас от занятий на один семестр. Причем все экзамены вам придется сдавать снова. Повторно!
— Что? — не поверил ушам Кике.
— Но было рекомендовано… — не обращая внимание на возглас студента, продолжал Маркес. — Было рекомендовано предоставить тебе возможность заниматься весной по программе первого семестра.
— Что? — вторично воскликнул Кике. — Так что выходит? Я на целый семестр отстану от моей группы?
— Да, — кивнул сеньор Лас Ривас. — Мы решили объявить второй набор после зимних каникул. Ты начнешь учиться вместе с новичками…
— Невероятно! — воскликнул Кике.
Перед ним вдруг со всей отчетливостью возникла мысль о реальности того, что он перестанет посещать одни и те же занятия с Исабелой. Немного ранее его не ужасала перспектива покинуть университет. Но теперь…
Если бы он оставил университет, он бы порвал с Исабелой раз и навсегда. Вырвал бы с корнями чувство из своего сердца. Но встречаться с ней в коридоре, представляя, что эта девушка больше не его… Это было выше сил Кике.
— Я не заслуживаю такого наказания! — услышал юноша собственный возглас.
— Нет, вы только посмотрите на него, — начал сеньор Лас Ривас.
— Погодите, — поднял руку сеньор Маркес, — Энрико, это очень умеренное наказание. Мы полагали, что ты будешь доволен…
— Доволен чем? — Кике смотрел на своего преподавателя, словно на врага. — Вы думаете, что из-за того недоразумения на экзамене я вдруг забыл всю вашу науку? Всю вашу науку, донья Ламеда? Ваши уроки, сеньора Парейра?
Преподаватели, к которым он обращался, отводили взгляды. Но ни одного слова не было произнесено в качестве возражения.
— Я прошу вас замолчать, сеньор Мальдонадо, — сказал Маркес. — Я ведь не закончил…
Кике принял выжидающий вид. В голове появилась мысль: «Это конец, все, что он сейчас произнесет, не имеет большого значения. Я не студент…»
— Если ты принимаешь предложенный вариант, Мальдонадо, — сказал сеньор Маркес. — Ты должен обратиться ко мне с повторным заявлением о приеме на учебу. Поверьте, мы все искренне сожалеем, что так вышло! И вы будете должны внести денежный взнос в размере…
— Что? Все сожалеют? — прервал его Кике. — Особенно вы, сеньор Маркес! — эти слова прозвучали с ядовитой иронией.
— И я тоже сожалею, — не смутился владелец университета. — Меня убедили, что вы подаете большие надежды…
Кике поморщился.
— Перестаньте, сеньор Маркес, — уверенно заявил он. — Только что вы рассказывали мне, что мой отец в тюрьме. Если вы и сожалеете о чем-то, так только о том, что вам не удалось выставить меня. О том, что преподаватели убедили вас оставить меня в университете, — в большом возбуждении Кике прошел несколько шагов по кабинету. — Еще и деньги! Ведь я платил за учебу, зачем же еще?
— Ну… — сеньор Маркес замялся. — Для переэкзаменовки нужны средства. Также вам придется заплатить за дополнительный семестр…