— Но у меня нет лишних денег? — сокрушенно воскликнул Мальдонадо. — Где я их возьму?
Преподаватели стали обсуждать слова студента, а сеньор Лас Ревас откашлялся и обратился к молодому человеку.
— Кике, ты только что был непозволительно резок. Я понимаю, что это следствие твоего состояния. Но мы, — при этом преподаватель литературы бросил быстрый взгляд на Маркеса, — не сможем изменить ни одной строки из того, что тебе только что было сказано.
Он внимательно посмотрел Мальдонадо в глаза.
— Все в твоих руках, Кике, — добавил сеньор Лас Ривас. — Решай!
Юноша обвел взглядом преподавателей на минуту задержался на хозяине учебного заведения, потом бросил:
— Благодарю вас от всего сердца!
Он резко развернулся и покинул кабинет.
— Господи, он еще ребенок! — заметила донья Мария Ламеда, как только за Кике закрылась дверь. — Может быть, мы зря с ним так?
Хосе Лас Ривас посмотрел на нее и вышел вслед за студентом.
— Кике!
Преподаватель догнал юношу и, положив руку на плечо, заставил остановиться и повернуться к себе.
— Кике, что значит твое поведение? — спросил он. — Ты вел себя, словно прокурор. Что дало тебе право на это? Ты же просто проявил свою невоспитанность!
Кике нечего было ответить. Он был уверен, что сеньор Маркес не может распоряжаться судьбой студента. Он буквально чувствовал непорядочность промышленника. Но не мог же бездоказательно юноша обвинить: «Он занимается грязными делишками в Маракайбо, потом приезжает сюда и корчит из себя высокопорядочного моралиста!»
Нравственность сеньора Маркеса казалась юноши гротескной, напускной. Эта была нравственность ханжи она была, по мыслям Кике, чересчур концентрированно и потому искусственной.
Все-таки Кике решил высказать осколок мысли:
— Сеньор Лас Ривас, вам не кажется, что честная принципиальность сеньора Маркеса — принципиальность только пары дней?
— Как это? — не понял преподаватель.
— Ну, он только тогда нравственный и принципиальный, когда появляется здесь. Он же приезжает на пару дней сюда, в Валенсию, где у него почетное предприятие — университет. И здесь он не может выдержать, когда видит шпаргалку. Он готов выгнать этого студента на улицу!
— Перестань, Кике, не продолжай! — Лас Ривас сурово оборвал его. — Ты не можешь так отзываться о человеке, который в три раза старше тебя…
Под скулами Кике играли желваки.
— Ладно, сеньор Лас Ривас, — наконец сказал юноша. Во всяком случае, я вам благодарен: Искренне благодарен. Скажите, как удалось уломать сеньора Маркeca? Ведь, как я понял, он был настроен решительно, но потом поменял мнение. Он не похож на человека, так просто меняющего свои взгляды. Он единоличный хозяин над всеми вами, кто на него работает…
Знаменитый писатель усмехнулся.
— Знаешь что, Кике, мы с ним сделали? Ты только никому не рассказывай, мы просто пригрозили ему забастовкой. Вот он и дал обратный ход, — сеньор Лас Ривас помолчал. — То, что ты слышал — было компромиссом, которого мы достигли. Именно поэтому для тебя больше ничего нельзя сделать, как ни старайся… Кике, что ты решил? Будешь подавать заявление или уйдешь из университета? Мне было бы жаль…
— Еще не знаю, сеньор Лас Ривас, — признался Мальдонадо. — Там, в кабинете, я было подумал, что мне надо уйти, но вам отвечаю честно. Еще не знаю…
Он не мог принять решение, пока не поговорит с Исабелой и не поймет, что же творится в его душе.
— По крайней мере могу вам сказать, сеньор Лас Ривас, что все происшедшее меня очень вдохновляет! — с сарказмом заявил Кике и оставил учителя посреди коридора.
Когда Кике сбивчиво пересказал Исабеле все, что услышал в кабинете сеньора Маркеса, девушка только поморщилась.
— Да, ты попал в переплет. Что же, не страшно ведь тебя согласны оставить в университете!
И все! После этого Исабела достала сумочку с косметическими принадлежностями и стала спокойно краситься. Кике ждал от нее слов участия, желания разобраться в их отношениях, но зря. Девушка сказала через пару минут.
— Я вернусь поздно. Сегодня мне надо сходить в театр, чтобы посмотреть новую постановку. Требуется быть в курсе всех новинок! Не думай, я иду с подругами.
Кике мысленно усмехнулся. «Хорошо еще, она уточнила, что идет с подругами», — подумал он. Раньше его бы это удовлетворило, но сейчас он понял, что ждет от девушки иного отношения к себе. Отношения, которое было бы на порядок выше простого обещания «не гулять с другими мальчиками», как когда-то сказала Исабела.
Но как можно было пробить стену равнодушия девушки? Кике внезапно подумал, что все это бесполезно. Она относится к жизни легко, не так, как он. И ничто ее не изменит. Светит солнце, она хорошо выглядит, Кике оставили в университете… Нет причин для беспокойства — все хорошо по ее простому пониманию!
Он вздохнул и стал собирать разобранный было чемодан. Девушка заметила, чем он занялся, но не подала виду. Через несколько секунд ее взгляд упал на черный галстук Кике, который лежал на столе у ее локтя. Исабела воровато оглянулась и положила сверху сумочку.
— Исабела, ты не видела моего галстука? — озабоченно спросил Кике.
— Нет.
Но он уже заметил черный краешек под ее косметичкой. Когда Кике подошел к столу, Исабела схватила галстук, высоко подняла его над головой и вдобавок ко всему забралась на стул.
— Отдай! — сказал Кике.
— Не отдам.
— Отдай!
Это был приказ, но Исабела отрицательно покачала головой.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, Кике, — сказала девушка. — Я не хочу, понимаешь?
Мальдонадо смотрел на нее, как на маленькую.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда я уеду без галстука.
Он помнил, что Исамар просила его не ехать в Каракас. Когда Кике говорил «уеду», он, скорее, имел в виду, что покинет комнату, где жил в течение трех с лишним месяцев.
Исабела скривила губы, словно собралась заплакать.
Она спрыгнула на пол и протянула руку:
— Держи.
Мальдонадо принял галстук из рук девушки и невозмутимо завязал его под воротничком рубашки.
— Кто же так завязывает? — не утерпела Исабела. — Подожди, я покажу, как надо. А то у тебя узел кривой…
Кике отдал себя в ее руки.
— Оказывается, ты и галстук умеешь завязывать — отметил юноша.
«Если она думает, что я стану сентиментальным и останусь, она ошибается! Да никогда!» — получая сомнительное удовольствие от самобичевания, размышлял юноша.
Последним замечанием он хотел уколоть Исабелу, намекая, что она могла научиться этому искусству, обслуживая своих многочисленных прежних кавалеров. Но его стрела пролетела мимо цели.
— Я часто завязывала галстук отцу, — сообщила Исабела, весело глядя в глаза парню.
«Как она старается, как старается! — думал Мальдонадо. — Нет, крошка, я уеду!»
Конечно же, ему этого не хотелось! Но даже себе Кике не мог признаться в тайном желании остаться. Ему надо было, чтобы девушка его упрашивала, причем настойчиво и со слезами. Тогда бы он, после десятой просьбы, позволил уговорить себя… Пошел бы навстречу…
Когда галстук был завязан, а воротничок рубашки — опущен, Исабела отошла от Кике на шаг и всплеснула руками.
— Красавчик! Настоящий красавчик Кике!
И тут самообладание покинуло девушку. Она опустилась на стул и спросила с мучительным выражением на лице:
— Кике! Ну почему ты уезжаешь?
Мальдонадо без сил опустился на стул напротив. Между ними оказался стол.
— Дело в том, Исабела, — безо всякого выражения проговорил он, — что мне с тобой трудно. Никогда не знаешь, чего от тебя ожидать…
Девушка нервно рассмеялась.
— Я и сама не знаю, чего от себя ожидать! — воскликнула она.
Но Кике не поддержал ее веселья. Он остался серьезен, даже более того, мрачен. Его взгляд пополз по полу, уперся в стенку и застыл на картине, которую когда-то нарисовала Исабела. На картине девушка и парень шли по полю, взявшись за руки. Исабела утверждала, что хотела изобразить себя и Кике.
Юноша мучительно поморщился.
— Я хочу остаться, Исабела — неожиданно признался он.
Улыбка сползла с лица Исабелы.
— Оставайся, — совершенно серьезно вопросу она. — Правда, Кике, оставайся.
Они шли по саду. «Как на той картине, — пришло в голову Кике. — Держась за руки».
— Я снова должен быть серьезным, думать об учебе, — проговорил Мальдонадо. — Если я решил остаться здесь, я должен…
— К черту! — весело воскликнула Исабела. — Не надо быть серьезным, Кике. Я люблю тебя, и я хочу быть с тобой!
— Правда? — в сотый раз переспрашивал Кике.
— Правда! — терпеливо повторила девушка.
— Правда… — Кике замедлил ход и остановился, потом посмотрел Исабеле в глаза. — Тогда уходи из университета!
Длинные ресницы распахнулись.
— Что? — Исабеле показалось, она ослышалась.
— Бросай университет и поедем в Каракас! — проговорил Кике.
«Нет, это только шутка!» — подумала Исабела.
— Как это? — с недоверчивой улыбкой спросила она. — Ты это несерьезно! Представь меня за длинным столом с твоими домашними… — она хихикнула.
— Серьезно! — воскликнул Кике.
Хихиканье разозлило его. «Вот именно, когда проверяются чувства! — решил Мальдонадо. — Она же хихикает!»
— Мы не будем жить с моими родителями, — раздраженно стал рассуждать он. — Мы поселимся отдельно. Снимем квартиру. Ночами я буду писать пьесы…
— Кике, прекрати, это чушь! — Исабела взялась руками за виски.
Юноша обиженно воскликнул:
— Почему чушь? Я могу писать, где угодно… Ну скажи, кому нужен университет, чтобы научиться писать? Где учился Шекспир?
Взгляд Исабелы стал растерянным.
— Но… Я не могу все бросить и просто так уехать отсюда, — наконец ответила она.
— Почему?
— У меня учеба, обязанности…
Она начала загибать пальцы, но после второго же остановилась.
Кике сузил глаза.