В конце концов, мне это надоело, и я сам позвонил ей, и предложил поужинать. Разговор не клеился — Алиса была раздосадована и, казалось — зла на меня. Пришлось немного надавить на девушку, и выудить из неё типично женскую причину такого настроения.
Ситуация показалась бы мне смешной, если бы не была правдивой. Но ложь в ней скрывала другую ложь, и…
Оказывается, блондинка думала, что воспользовавшись нашим с ней знакомством и той поездкой, я выбил у Сергея Валерьевича тёпленькое место. По большому счёту, у Матвея был именно такой план. Но Алиса не знала Матвея. Для неё я был Марком, а он ничего такого не планировал. Более того — получил жёсткий ультиматум от обратного.
— Алиса, — я взял девушку за руку, — Всё слегка… Не так, как ты себе представляешь.
— Неужели? Знаешь, я думала, что после нашей последней встречи ты…
Она замолчала, и у неё на щеках появился розовый румянец. Видимо, девушка корила себя, что в тот момент поддалась чувствам. И пока она не напридумывала себе ещё невесть что, я поспешил её разуверить.
— Ты не представляешь, как я мечтал с тобой встретиться после того вечера. Но всё обернулось довольно непростой ситуацией. Мне пришлось уехать в Пекин, а там… Там я просто не мог тебе ни позвонить, ни написать.
— Даже свободной минуты не было? — девушка вздёрнула свой очаровательный носик и снова использовала стандартную женскую фразу. Однако руку из моей ладони убирать всё же не спешила.
— Была. И я думал о тебе. Но… Послушай, не хочу в подробностях рассказывать, что я там делал, но прошу поверить — мне нельзя было связаться с тобой. Это могло меня выдать, и тогда пришлось бы задержаться ещё на какое-то время. А я… Я просто хотел как можно скорее вернуться.
Она фыркнула и отвернулась, глядя в окно.
— К тому же — это далеко не всё.
— Неужели?
— Алиса, я не хочу настраивать тебя против отца и сразу предупреждаю — я прекрасно понимаю, почему он так поступил, но… После возвращения из Пекина он поставил мне жёсткое условие — либо я работаю на него, либо… Либо он запрещает нам с тобой видеться.
— Что?!
Я впервые видел такое удивление на лице девушки.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Это… Это просто за гранью, — её глаза заблестели, и я понял, что блондинка пытается сдержать слёзы, — Ты понимаешь?! Они всё решают за меня! Разве это честно?! У меня нет… Своей жизни. Есть только разрешённые отцом и контролируемые братом действия! Чёрт!
Взяв белоснежную салфетку, она в самом деле промокнула уголки глаз, несколько раз глубоко вдохнула и, кажется, успокоилась.
— Что мне делать, Марк?
— Ты спрашиваешь совета? — удивился я.
— Да.
— Что ж… Думаю, что ничего делать не нужно. Ведь сейчас всё нормально. Оглянись, — я повёл рукой, иллюстрируя свои слова, — Мы с тобой сидим в прекрасном ресторане, едим изысканный ужин. У нас есть всё, о чём только могут мечтать другие люди. Деньги, влияние, возможности. Свобода, пусть тебе сейчас так и не кажется. Но всё это лично для меня не имеет никакого значения. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что я могу находиться рядом с тобой, Алиса. И на предложение твоего отца я согласился только по этой причине. Мне достаточно и этого.
Она молчала, а я неожиданно понял, что не вру. Сейчас — не вру. Чуть привстав со стула, потянулся к девушке и, приподняв её подбородок, нежно поцеловал. К сожалению, это был короткий момент удовольствия — омуо перехватил сигнал какого-то папарацци снаружи ресторана, и снимок, сделанный им через окно, оказался удалён.
Полагаю, фотограф будет расстроен. Как же — такой материал мог попасть в светскую хронику! Но без доказательств подобная заметка просто затеряется в лавине соседних заголовков.
— Я… Мне тоже достаточно только тебя, Марк, — девушка смущённо улыбнулась, — И иногда кажется, что никто кроме тебя меня не понимает.
— Это не так, — я вернул её улыбку.
— Пока всё говорит об обратном, — вздохнула она, — Между прочим, поцелуи в общественных местах являются моветоном.
— Прошу прощения, — я картинно склонил голову, — В следующий раз дождусь, пока окажемся в машине.
После того разговора отношения между нами наладились. И хотя у Алисы по прежнему было мало свободного времени — началась учёба — мы с ней находились на постоянном контакте. Теперь, зная, как для блондинки это важно, я всегда находил время, чтобы ответить на её звонок или сообщение.
Периодически в голове всплывала мысль — что я делаю? — но до сих пор мне удавалось от неё отмахиваться. Несмотря на все тёплые чувства, что я испытывал к Алисе, её отец и брат по-прежнему оставались моими мишенями. И к концу сентября я понял, что пора приступать к реализации следующего пункта моего плана.
Момент был выбран довольно удачный. На рынок как раз вышли плазменные щиты, которые всё-таки смогла воспроизвести корпорация «Вальдеберг» — и в этот же день я, под патронажем Годновых, выбросил на продажу свои изделия. Только по цене, в полтора раза ниже, чем у конкурентов.
Запас щитов мы наращивали с того самого момента, когда я вернулся из Пекина. Это, кстати, было моё предложение. Производить их в столице я, как и раньше, не собирался, однако предложил Годуновым довольно простую манипуляцию ценами. Единственным условием, при котором она могла сработать, был ощутимый запас щитов. Сопоставимый с первыми партиями «Вальдеберга», по крайней мере. И его, к счастью, мы успели перевезти из Пекина.
Надо ли говорить, что покупали, в основном, именно мою разработку, гораздо более совершенную, а продукция корпоратов пылилась на складах, и расходилась весьма неохотно? Мало кто собирался использовать недоработанную технологию, когда аналогом являлось нечто гораздо более совершенное.
Жаль, но наша небольшая махинация продолжалась совсем недолго — всего неделю, но зато… Зато такой ход позволил нам с Годуновыми обрушить цену акций «Вальдеберга».
Совсем ненамного — на три процента, что по меркам больших игроков рынка было чуть больше, чем ничто. Однако благодаря этому Годуновы стали счастливыми обладателями ещё одного пакета акций корпорации, и вкупе с уже имеющимися, это помогло им протолкнуть кандидатуру Петра в совет директоров.
После такого расположение ко мне слегка… Улучшилось. Как со стороны Годунова-старшего, так и со стороны его сына. Петя начал доверять мне — ведь за свои услуги и идеи я ничего не просил взамен. Деньги… Деньги шли не в счёт — их было очень много, и в какой-то момент я понял, что просто перестал их считать.
Полагаю, Годуновы перестали делать это ещё раньше, ведь у каждого из них был свой интерес в происходящем. И со временем я узнал о желаниях и страстях и Пети, и Сергея Валерьевича.
Младший хотел власти. Ему нравилось вершить судьбы простых людей. Рядовые бойцы, барыги, наркоторговцы, контрабандисты, воры, просто случайные люди, волею судьбы оказавшиеся зависимыми от Петра Годунова — для всех них он был тем, кто может как возвысить, так и лишить всего.
Забавно, что на действительно сильных людей Петя личного влияния не имел — всё по-прежнему решало имя его отца. Но теперь, когда он, фактически, самостоятельно, получил неплохое официальное место, ему казалось, что ситуация изменится.
И благодарить за это ему следовало именно меня.
Старший искал философский камень. Если проще — ему было нужно нечто, что позволит сохранить его сознание и переместить его в новое тело. Я прекрасно помнил те воспоминания, которые мне предоставили перед поездкой в Пекин, и понимал, почему глава семьи верит в возможность повторной жизни, но…
Но стараясь быть честным с самим собой до конца — практически не верил в возможность этого. Просто не представлял, как подобное можно провернуть.
При этом я не отрицал вероятности того, что омуо действительно были слепками уже умерших людей. Но даже если и так — то, чем они являлись, уже давно перестало быть людьми. Невозможно оставаться человеком, находясь в цифровом плену. Это даже не виртуальная тюрьма, а… Что?
Бинарный код? Язык программирования? Микросхемы, в которых оказывалось заперто сознание?
Чушь. Я знал, что у Сергея ничего не выйдет — но с энтузиазмом разыскивал информацию об омуо. Разумеется, к нему доходила лишь та часть, которую я считал нужным передать.
К сожалению, большинство из тех демонов, что я привёз, не были активированы. Полагаю — просто потому, что Годунов сам не знал, что с ними делать. Но один из них уже работал, и работал именно там, где мне было нужно.
Но, кажется, я забегаю вперёд. Как бы там ни было, желания этих двух мужчин играли свою роль. Месть — вот что жгло меня изнутри. И давая им то, чего они хотели, я знал, что это же я у них и отниму.
Правда, от следующей ступени моего плана до сладкого момента было ещё далеко — но я не унывал, и готовился привести в действие шестерёнки, способные перемолоть империю Годуновых в пыль.
Всё было готово.
Люди, нанятые как в тот раз, во время похищения Алисы.
Они снова должны были умереть — сразу после того, как выполнят дело. Обычные городские наёмники из какого-то бара с окраины. Пятеро не гнушающихся разбоем субчиков, которые получат от меня детальные инструкции и всё необходимое оружие и оборудование.
Цель, на которую никто не ждёт нападения.
Помимо законных источников дохода, наибольшую прибыль Годуновым приносил три направления: промышленный шпионаж, азартные игры, и сделки с недвижимостью. И так как Сергей Валерьевич ещё со времен проживания в Сочи испытывал к казино самые тёплые чувства, я решил, что первый удар будет нанесён именно туда. Помимо того, что я вообще никак не был связан с этой отраслью, подобное направление давало подсказку. В моём понимании, конечно. Первый бизнес Годунова — казино. Это же помещение позже стало первой квартирой Пети. Всё это было в Сочи, и… И это был первый привет от Матвея Соколова.
Последней и, наверное, самой важной вещью, был след, ведущий в противоположном от меня направлении.