— Я и ещё несколько офицеров с корабля участвовали в проекте в качестве подопытных. Из нас хотели сделать живое оружие, — Флеминг, не моргая, смотрел на Джентри. И тому стало не по себе от полного боли и ожившего страха взгляда человека, которого он столько лет считал своим верным напарником. — Из шести человек выжило трое, включая меня. Ни один опыт не увенчался успехом. Нас осталось трое. Двое умерли, будучи комиссованными, в течение года. Побочные эффекты, как нам сказали. Я остался в живых. У меня резко ухудшилось зрение. Именно поэтому меня списали на берег. Я думал, что ещё легко отделался. Кретин. Разумеется, я подписал кучу бумаг о неразглашении. Вы говорите, что проект закрыли… Если это правда, то я искренне рад. Вы не можете представить, сколько людей было искалечено и сколько погибло во благо страны под хирургическими ножами наших учёных и врачей. Но я выжил. Побочный эффект. Спустя какое-то время я понял, что именно это за эффект. И лучше бы я умер. Но вся моя храбрость осталась в прошлом, Джейсон. Мне не хватило отваги умереть. Морально я умер уже давно. Живёт только моя проклятая оболочка!
Флеминг тяжело задышал. Джентри, поражённо глядя на сослуживца, пробормотал:
— Я и представить этого не мог… Но мы так и не на йоту не приблизились к истине. Морган, какое отношение имеет Джек-Попрыгунчик к проекту Винтер и тебе лично⁈
— Он и есть мой побочный эффект.
Прогреми в жарко натопленной, погружённой в полумрак гостиной гром, он и то не так сильно поразил бы Крейга. Эксперименты над людьми… Улучшение человека, сыворотка сверхсолдата… Невероятные способности Прыгуна… Чёрт возьми, да неуловимый маньяк и есть Морган Флеминг!!! Учёный чуть не задохнулся. Но… как же так, ведь не раз и не два их видели одновременно в разных местах! Это же просто невозможно… Гордон вконец растерялся. Его мысли окончательно перепутались. В кои то веки он не смог сопоставить очевидные факты. Где же недостающее связующее звено?
— Прости, — Джентри, видимо, оправился от вызванного историей Флеминга потрясения быстрее, чем Гордон. — Джек-Попрыгунчик это ты? У тебя что — раздвоение личности? Кажется, так называют эту болезнь психиатры?
— О да, ты почти угадал, старина, — усмехнулся Флеминг, сощурившись за линзами очков. — Среди тех, кто работал над нами, был один человек. Психиатр. Очень известный. Но его незаурядные таланты далеко простираются за пределы одной специальности. Доктор Аткинс. Директор Мерсифэйт. Думаю, о нём уж точно все слышали. Часть экспериментов проводилась в его больнице. Он сотрудничал с военными в рамках программы. Это страшный человек. С очень большими связями. Он практически непотопляем.
Джентри с Крейгом молча переглянулись. Неверно истолковав их потрясённые лица, Флеминг наигранно улыбнулся:
— Да, можно сказать, что я заболел редчайшим психическим расстройством. Раздвоением… Аткинс, наверно, полжизни отдал бы, чтобы узнать, во что я, в конце концов, превратился. Но об этом не знал никто. Кроме двух человек. Меня и Джека. Да, Джейсон. Я — это он, а он — это я. Раздвоение. Только не личности.
— А чего? — глухо спросил Джентри. У него уже голова шла кругом.
— Тела.
Едва ли не впервые с начала всего этого долгого запутанного разговора Джентри вздрогнул и прилюдно проявил признаки беспокойства. Он самым внимательным образом осмотрелся по сторонам, словно хотел убедиться, что наполнившие полутёмную гостиную сумерки ничего не скрывают, а тени не прячут под своим саваном что-то опасное… Крейг, уже давно изнывающий от периодически накатывающих волн страх, испугался ещё больше. А ведь он никогда не считал себя трусом. И даже все его последние опаснейшие приключения, когда он не единожды мог расстаться с жизнью, перестали казаться столь рисковыми. Атмосфера в комнате, казалось, сгустилась вместе с нарастающими эманациями страха и безнадёги. Как будто бы даже стало темнее. И Крейг не мог ответить, что это — игра разбушевавшегося воображения, результат ослабления огня в камине или же что-то третье. Возникало стойкое ощущение, будто нечто неосязаемое, душное начинает давить сверху, наполняя комнату ужасом и тьмой. Будто приближается, грядёт нечто до того жуткое, что начинаешь чувствовать это спинным мозгом, на уровне самых примитивных первобытных инстинктов.
— Морган, я понимаю, что тебе пришлось многое перенести, — собравшись с духом, и усилием воли вернув себе пошатнувшуюся, было, уверенность в собственных силах, сказал Джентри. — Возможно, тебе требуется помощь действительно знающего специалиста. Но я тоже хочу помочь, поверь мне.
— Ты говоришь, как заправский враль, Джейсон, — осклабился побелевший как полотно Флеминг. Его затрясло, словно от зверской лихорадки. — Ещё скажи, что всё будет хорошо… Но я не хочу умирать, Джейсон. Теперь не хочу. Не после того, что мне пришлось пережить.
— Клянусь, я приложу все силы, чтобы тебя помиловали, — твёрдо сказал Джентри. — Если ты расскажешь всё без утайки и поможешь поймать Прыгуна. Простить… Простить тебя не смогу. И не смогут сотни тех, у кого погибли родные и близкие. За прощением ты обратишься к священнику. Но я сделаю всё возможное, чтобы тебя помиловали. Это я могу тебе обещать. Хотя бы потому, что я знаю, каким ты был человеком раньше.
— Ты не понимаешь, Джейсон. Ты не слушаешь меня. Мне нельзя в тюрьму. Нельзя под суд. И Джеку нельзя. Мы связаны. Крепче, чем близнецы в утробе матери.
Джентри побагровел и раздражённо сказал:
— Морган, прекращай нести чушь! Я же действительно пытаюсь сделать хоть что-то, чтобы тебя не линчевала толпа прямо на центральной площади. Не усложняй сам себе жизнь! Если хочешь жить, прекрати вилять хвостом и выкладывай всё, что знаешь. У тебя мало времени. Совсем. Я не собираюсь тут до утра исповедовать тебя. И лучше тебе поговорить со мной, чем с ребятами из отдела. Ты знаешь, о чём я.
— Джейсон, вам лучше уйти.
Джентри повторно переглянулись с Крейгом. У обоих мужчин был на редкость растерянный и потешный вид. Будто им угрожал леденцом маленький мальчик и говорил, что убьёт их не моргнув и глазом. Конечно, Флеминг не был маленьким мальчиком, но абсолютно все козыри были на руках у старшего инспектора. Сам же Крейг давно решил для себя, что в случае ухудшения ситуации схватит каминную кочергу. Доставать из внутреннего кармана пальто позаимствованный из коллекции Джейсона револьвер как-то не особо хотелось. Вполне можно нарваться на увесистую затрещину. И как он только забыл вернуть оружие на место?
— Ты ещё смеешь, после всего, что мы узнали, указывать нам на дверь? — процедил Джентри. И голос его не предвещал Моргану ничего хорошего. — Опомнись, приятель. Ты не в том положении, чтобы говорить нам, что делать. Кажется, ты всё ещё испытываешь какие-то иллюзии… Не заставляй меня принимать крайние меры.
Флеминг тяжело задышал, его глаза широко распахнулись, на мокрых залысинах плясали отблески пламени. Он сдавленно сказал:
— Джейсон, у вас мало времени… Господом богом клянусь! Я с трудом его удерживаю… Ты просто не представляешь, как он жаждет вырваться. Взрыв работного дома… Все эти смерти, кровь, агония…. Он чувствует это! Представляешь, что было бы, пойди я туда⁈ Но мои силы на исходе. Он идёт… Он идёт, Джейсон. Убирайтесь!!!
Джентри молча развёл полы пальто, открывая свободный доступ к засунутым в заплечные кобуры револьверам. Он хотел, чтобы Флеминг увидел его пушки. Похоже, Флеминг вконец запутался. Спятил. А обезумевший человек может быть очень опасным. Он выпадает из реальности, начинает воспринимать всё окружающее его совершенно иначе. И способен на отчаянные поступки. Но видит бог, как Джентри не хотелось доставать револьверы. Флеминг был его старым боевым товарищем. Сможет ли он выстрелить в него? Грудь молодого человека сдавил невидимый стальной обруч, затрудняющий дыхание. Джентри было очень обидно и горько. Определённо, жизнь на редкость несправедливая и дерьмовая штука.
— Мы никуда не уйдём, Морган… Без тебя никуда, — устало произнёс Джентри. Его правая ладонь легла на рукоять револьвера. — Я вынужден тебя арестовать. Даю тебе время переодеться, как подобает джентльмену. Мы поедем в Империал-Ярд, Морган. Поверь, я не хочу этого… Всей душой не желаю. Но ты не оставляешь мне другого выбора.
— Глупцы… Какие же вы глупцы, — простонал Флеминг, с каждой секундой трясясь всё сильнее и сильнее. — Это вы не оставляете нам выбора. Я же предупреждал… Я честно предупредил тебя, недоумок! У вас остались секунды! Мистер Крейг, будьте умнее своего твердолобого товарища. Уведите его! Уходите! Я… Я постараюсь дать вам время.
— Что ты несёшь, Флеминг? — Джентри был уже сыт по горло его непонятной болтовнёй. Он рассерженно крикнул: — Какое время? За тобой же всё равно придут! Ты это понимаешь? Тебе не скрыться! Ты неважно выглядишь, этот район наводнён полицейскими, тебе не скрыться. Пойми.
Флеминг согнулся пополам и поднял на Джентри исказившееся от боли лицо:
— Я не хочу, чтобы вы погибли… Я знаю, что за мной придут. Наверное, моя песенка спета. Но я не хочу, чтобы ты умер от его руки, Джейсон. Ради нашей прежней дружбы — беги…
Глава 9
— Что ты хочешь сказать? — пальцы Джейсона сомкнулись на рукоятке оружия. Он настороженно оглядел гостиную, задержал глаза на видимой с его места входной двери, перевёл взгляд на дверь, ведущую вглубь дома. И тут, что называется, его словно молнией поразило. Дьявол! Быстрее удара сердца в обеих руках полицейского оказались револьверы. Два щелчка и курки взведены, а стволы сморят в разные стороны. Один в грудь хрипящего Флеминга, другой во вторую дверь. — Чёртов ты сукин сын, Морган! Попрыгунчик всё это время прятался у тебя! Он и сейчас здесь!
Крейг подумал о том же. Джентри успел высказать его догадки мгновением раньше, чем собирался он. Учёный в панике уставился на прикрытую дверь. Что за ней? Всего лишь пустая комната или же притаившийся в темноте страшный убийца? Чёрт возьми, а ведь они почти попались. Флемингу почти удалось обвести их вокруг пальца…. Вот уйди они сейчас с ним, предварительно забрав томящуюся в подвале Генриетту, а Джек тем временем бы преспокойно смылся. Но почему тогда Флеминг фактически выдал его? И что он такое городит? Нет, что-то по-прежнему не складывается. Учёный беспокойно посмотрел на Джентри.