Он вскочил с кровати, прокрался на цыпочках к двери, приложил ухо, прислушиваясь. Ничего и никого. Ни шагов, ни затаённого сопения. Спунер наведался в огороженное ширмой отхожее место и справил малую нужду. Что ж, по крайней мере сортир в этой камере был не в пример приличней заурядной параши в городской тюрьме.
Исследовав комнату, Джек убедился, что покинуть её кроме как через двери не предоставлялось возможным. Окно было забрано прочной металлической сеткой, разорвать которую ему было точно не под силу. Тайных ходов и лазов Джек не обнаружил. Оставалась дверь. С замком которой он вполне договорится за пару минут. Теперь только дождаться отбоя, когда в палатах погаснет свет. Затем подождать ещё часок, пока все уснут и жизнь в больнице замрёт, и начинать действовать. Причем действовать осторожно. Наверняка по коридорам будут всю ночь бродить неусыпные ночные санитары.
Однако Джеку пришлось поменять намеченные планы. Ибо вскорости после отбоя к нему пришли.
Порядком уставший прошедшим, насыщенным на события днём, Джек сам не заметил, как задремал. Когда под потолком погасла лампочка, за окном уже властвовали подёрнутые туманом сумерки. Комната погрузилась во мрак. Какое-то время, не раздеваясь, Джек молча лежал на постели, беспокойно ворочаясь и поминутно прислушиваясь. Но вскоре и это ему надоело. Он замер, лёжа на спине и таращась в скрывающийся во тьме потолок. И, хоть его голова и распухла от бесчисленных вопросов и целого водоворота беспокойных мыслей, веки сами собой тяжелели. Мальчишка так и не заметил, как провалился в сон.
Проснулся он от того, что в замке запертой двери тихонько заскрипел проворачиваемый ключ. Спунер тут же проснулся, мгновенно сбрасывая с себя разорванные путы сна. Он всегда и везде спал очень чутко — жизнь приучила постоянно быть на чеку, даже в забытьи. Джек приподнял голову. Дверца чуть приоткрылась, пропуская в палату узенькую полоску рассеянного жёлтого света. Сначала Джек подумал, что в коридоре продолжают гореть в полнакала лампочки. Затем понял, что ошибся. Источником света служила керосиновая лампа, через стеклянный кожух которой и пробивался отблеск плещущего огонька. Джек тут же откинул голову на тощую подушку и громко засопел, притворяясь, что крепко спит.
В комнату кто-то вошёл. Кто-то, ступающий очень осторожно и старающийся не шуметь. Дверь с негромким стуком закрылась, вновь в замочной скважине скрипнул ключ. Джек усиленно изображал спящего. Его ресницы подрагивали, но он понимал, что в свете обычной керосинки этого не видно. Сердце мальчишки начало стремительно наращивать темп, разгоняя по венам закипающую адреналином кровь. Кто бы это мог быть? Кому взбрело в голову заявиться к нему средь ночи? Ночи? Джек чуть не заскрипел зубами. Вот болван! Заснул. Заснул и проспал незнамо сколько. Вдруг уже давно перевалило за полночь, а он тут всё лежит и вялится? Пожалуй, даже стоит поблагодарить названного ночного гостя. Или гостью. Скорее всего к нему решила заглянуть сестра Норма. Ключ был у неё. Больше некому. Его записали в пациенты, никто его не раскусил, всю путём. Точняк. Окромя белобрысой похотливой стервы этим гостем никто другой быть и не может.
В животе Джека тоскливо заныло. Чёрт возьми, неужели она решила и ночью домогаться его? Хотя с другой стороны это может быть очень даже, хм, забавно. Вздор! О каких забавах он начинает мечтать? У него и так мало времени! Он собирался на вылазку. А вместо этого лежит тут, как сомлевший тюлень и ожидает жарких прикосновений от любительницы малолетних детей!
Некто, уже не таясь, подошёл к его кровати и остановился рядом. Спунер услышал ровное размеренное дыхание замершего подле него человека. Затем чья-то ладонь прикоснулась к его щеке. Джек отчётливо ощутил сухие, отталкивающе пахнущие табаком и старой кожей суховатые пальцы…. Дыхание застывшего рядом с кроватью человека внезапно сделалось более глубоким и звучным. Незнакомец засопел не хуже изображающего соню Джека.
Стоп! У Спунера едва не остановилось сердце. Табак? Старческая кожа? Что за чёрт… Эта корявая клешня ну не как не могла принадлежать любвеобильной сестре Норме, чью нежную ручку Джек уж точно не с чьей другой бы теперь не спутал! Он в панике раскрыл глаза. И едва не заорал. Мальчишка издал сдавленный писк и вжался в матрац, стараясь сделаться как можно меньше и незаметней. Прямо над ним навис отвратительного вида старик в хорошо пошитом длиннополом пиджаке с приколотым к петлице цветком, повязанным вокруг шеи шёлковым платком, и примерзко улыбался, держа в левой руке горящую мерным жёлтым светом лампу, а правой вновь тянясь к его щеке!
— Ё-ё! — выдохнул Спунер, в ужасе глядя на лыбящегося старикана. Судя по морщинам, залысинам, старческим пятнам и дряблой коже дедку уже давно перевалило за семьдесят. Однако он смотрел на Спунера с таким алчным блеском в глазах, что уж точно не собирался его усыновлять!
— Какой милый красивый мальчик, — умильно засюсюкал старикан, вытягивая губы трубочкой. Он поднёс лампу поближе к постели, чтобы лучше светить похолодевшего Джека. У того просто все члены отнялись, когда он услышал противный, надтреснутый голос незваного гостя.
— Э-э-э… — Джек до того офанарел, что просто не находил слов. Старик же, видимо, истолковав замешательство мальчишки по-своему, улыбнулся ещё шире и противней. Его глазки маслянисто заблестели. Он похотливо облизнулся.
Спунер подскочил как ужаленный и резко сел. Дедок невольно отшатнулся от него. Огонёк внутри стеклянного колпака дёрнулся. В носу Джека защекотал специфический густой запах сгораемого керосина.
— Не бойся, не бойся меня, мой хороший! — успокаивающе протянул к нему руку старик, прижав лампу к впалой груди. — Ты мой масенький котёночек… Не надо бояться дядю Франсуа. Дядя Франсуа очень добрый. Он поиграет с маленьким мальчиком…
Голос старика дрогнул. Джек подумал, что сейчас этот чёртов извращенец начнёт пускать слюни от восторга. Похоже, он произвёл на непонятно как проникшего в нему в палату старого потаскуна неизгладимое впечатление. В другое время Джек бы первым от души поржал над складывающейся ситуацией. Но сейчас, учитывая, где он находится, ему было не до смеха. Норма! Расчётливая хитрая сука! Её рук дело, только её! Да наверняка она и ей подобные неплохо зарабатывают, запуская по ночам в палаты к самым юным и симпатичным пациентам таких вот извращённых богатеньких ублюдков. Проклятье!
— Мне сказали, что ты плохо разговариваешь, — старик с трогательной заботой погладил усиленно ворочающего мозгами Джека по голове. — Ничего страшного. Думаю, мы поймём друг дружку с полуслова. Я тебе покажу такие интересные штучки! Вот увидишь, тебе обязательно понравится. Тебе будет очень весело. Любишь сладости? У меня припасена для тебя одна очень вкусная и сладкая конфетка. Правда-правда, мой малыш…
Старик поставил лампу на прикроватный столик и задрожавшими руками взялся за брючный ремень. Джек, всё ещё офигивая, посмотрел на него. Он что, всерьёз собирается сейчас вывалить перед ним свою сморщенную сосиску, способную реагировать только на молоденьких мальчиков⁈ Отпад, умереть не встать!
Однако, судя по всему престарелый Франсуа сбирался сделать именно то, о чём только что подумал Джек Спунер. Трясущиеся пальцы наконец справились с ремнём и взялись непосредственно за штаны! Спунер пулей вылетел из кровати и обежал застывшего с расстёгнутыми штанами старика. Тот с обиженным выражением на физиономии просюсюкал:
— Ты куда убегаешь, моя ты ласточка? Дядя Франсуа сейчас достанет конфетку, вкусную конфетку… И ты даже сможешь её попробовать. У тебя такой милый ротик…
Джека всего передёрнуло от отвращения. Вот же старый ублюдок! Уже пора о лучшем мире думать, а ему всё неймётся. Ну что ж, похоже, придётся поспособствовать ему в скорой встрече с создателем…
Спунер оглянулся на двери. Заперто. Теперь понятно, почему дверь в эту палату не имеет засова. Должно быть, сюда частенько наведываются такие вот типы с собственным ключом, чтобы в любой момент могли как открыть дверь, так и запереть её изнутри, чтобы застигнутая врасплох жертва не смогла сбежать. Однако в случае с ним этот фокус заговорщиков в лице Нормы и долбанного старого педика не прокатит.
— Ну же, ну же, подойди ко мне… Не бойся, дядя Франсуа тебя не обидит, — продолжал улещивать мальчишку старик, спустив штаны до колен. Кстати очень неудобная теперь у него позиция, прикинул Джек. Быстро бежать извращенец не сможет. Особенно если упадёт. Робко улыбнувшись и всем видом изображая крайнюю заинтересованность едва виднеющимся под сорочкой старика чем-то, напоминающим поникшую вялую морковину, Спунер подошёл к нему на расстояние вытянутой руки. Франсуа радостно заулыбался. Морщинистое лицо старика залучилось подлинным счастьем. Он торопливо задрал пиджак, жилет и сорочку, демонстрируя Джеку свой пенис, явно знавший и лучшие деньки.
— В одном ты ошибся, дядя, — в ответ нахально ухмыльнувшись, сказал Джек. — Я тебе не безвольная марионетка, навроде слабоумных мальчиков, к попкам которых ты привык пристраиваться, старый педрила… Я, мать твою, Джек Спунер!
У добрейшего Франсуа не то что глаза на лоб вылезли, они чуть из орбит не выпали! Подобной отповеди он уж точно не ожидал. А того, что произошло после — наверняка. Джек от души, с невероятным наслаждением саданул плешивого развратника ногой в причинное место. Выцветшие глаза старика закатились под лоб. Франсуа что-то невнятно запищал, практически идеально скопировав сипение издыхающей курицы, схватился за отбитые причиндалы и без слов рухнул на колени. Замер, свёл глаза в кучку и опрокинулся на спину, тихонько поскуливая.
Спунер торжествующе поставил ногу на грудь поверженного противника. Тут же спохватился и кинулся к двери. Больше нельзя терять не минуты. Как знать, вдруг подозрительно долгое отсутствие старого извращенца будет замечено? Вдруг он обычно не затрачивал на свои гнусные делишки больше десяти минут? Джек вытащил из кармана заранее припасённую отмычку. Конечно, можно было бы пошарить по одежде деморализованного Франсуа в поисках ключа, но Джеку было противно лишний раз прикасаться к нему. К дьяволу, он прекрасно обойдётся и куском хитроумно изогнутой проволоки.