Он сможет установить незаметное наблюдение за Гиллроями. Но незаметным оно пробудет не долго. Рано или поздно Вустер узнает, что он, руководствуясь сугубо личными причинами, изводит добропорядочную уважаемую семью. И тогда обо всех заслугах Джентри тут же забудется, и он получит грандиозную выволочку. Таким образом закон свяжет ему руки. Уволься он из рядов стражей порядка, и времени и свободы у него станет не в пример больше. Но и тут он не сможет ничего сделать. Все его действия будут трактоваться незаконными. Остаётся опять одно — взять револьвер и перестрелять всех Гиллроев к чёртовой матери. Тупик. Доказательства. Ему нужны очень серьёзные и весомые доказательства. Гиллроев можно свалить. Нужно только знать, как. Они должны будут сами подставиться. Но нагрянь он к ним с обыском, и эти твари станут ещё хитрее и осторожнее… И тогда их вообще будет сложно подловить.
Что остаётся? Сидеть в засаде и терпеливо выжидать. Ждать своего часа. Рано или поздно эти люди совершат ошибку. И тогда он будет рядом, он будет первым, кто увидит это. Кто поймёт, что они поскользнулись. И конечно первым протянет руку. С браслетами из нержавеющей стали, которые будут очень элегантно смотреться на холеных ручках четы Гиллрой.
Джентри плотоядно усмехнулся. О да, ребята. Он не упустит своего шанса. Да, он не станет лезть на рожон и бросаться грудью на стены Мерсифэйт и имение Джеймса Гиллроя. Он продолжит нести свою службу, как и прежде честно и рьяно выполняя все свои обязанности. Но он станет осторожней. Внимательней. Он тоже станет хитрее и изворотливей. С волками жить, по-волчьи выть. А за последние дни Джентри лично убедился, что столица просто кишмя кишит матёрыми волчарами. Причём, многие из них носили овечьи шкуры. Он дождётся нужного момента. Он будет держать нос по ветру, незаметно для всех, в своё личное время, без привлечения сотрудников Двора, следить за этим людьми. По-другому он уже не сможет. В чём-то Аткинс и люди, подобные Гиллроям, куда как опаснее Невидимки и Попрыгунчика. А значит, ещё множество простых жителей города продолжают пребывать в нешуточной опасности. И Джентри не имеет права оставить их. Он клялся служить и защищать. Что ж. Он будет это делать. Но по-своему. Он не отступит!
Глава 18
Джек справился даже быстрее, чем рассчитывал. Видимо, страх за Элен и бурлящий в крови адреналин подстегнул все его реакции, заставив пальцы стать более быстрыми, а чутьё ещё оточенней. Беззвучно, в нарастающем гуле сирены и поднятом пациентами шуме, щёлкнув собачкой, замок сдался. Спунер едва успел отскочить в сторону, как дверь с немыслимой силой распахнулась, будто с той стороны какой-то великан дал ей здоровенного пинка!
Вжавшись в боковую стену Спунер даже дышать перестал. Что-то пулей вылетело из коридора и тут же навалилось на двери, плотно захлопывая их. Джек не успел сосчитать до двух, не то что сделать попытку заглянуть в на краткий миг мелькнувший перед его глазами последующий коридор, в котором, это он успел заметить, стены были оштукатурены и побелены, а сам коридор ярко освещался. Из быстро исчезнувшей щели дверного проёма пахнуло острым раздражающим запахом дезинфекции. Пожалуй, старый профессор был прав — за этой дверью начиналась совсем иная часть больницы. Куда действительно лучше не соваться.
Но всё внимание Джека быстро переключилось с промелькнувшего и пропавшего за вновь закрытой дверью коридора на того, кто оказался в этом крыле больницы вместе с ним. У Спунера от облегчения чуть не подкосились ноги. В глазах едко защипало. Должно быть пот попал, яростно встряхнул вихрами мальчишка. Перед ним была Элен. Девушка выглядела как током долбанутая. Буквально горящие глаза, совершенно безумный взгляд, растрёпанные тёмные волосы, измятая больничная рубаха. Она затравленно озиралась по сторонам, кажется, не вполне адекватно понимая, где очутилась и как это вообще произошло.
Спунер во все глаз таращился на неё. Он будто впал в ступор. Ему показалось, что с девушкой что-то не так. Будто она каким-то неуловимым образом изменилась. И дело было даже не в том, что она сейчас более всего походила на сбежавшую из-под присмотра пациентку психушки. И не в том, что вела себя, словно ей всадили в мягкое место острое шило. Что-то изменилось внутри неё самой. И это именно она с невероятной силой билась в дверь. Джек увидел, что костяшки на её пальцах сбиты в кровь. Но не было похоже, что девушка замечает своих ран.
— Элен. Элен! — повысил голос Джек и закашлялся. — Элен, я так рад тебя видеть…
И тут она, наконец, заметила его. Элен вздрогнула, будто через неё пропустили ток высокого напряжения. На миг Спунер испугался, что она не узнает его. Виделись то они всего лишь раз! Но нет. На лице девушки отразилась тень узнавания, её губы дрогнули в неуверенной улыбке. Её глаза с практически расплывшимися на всю радужку зрачками блеснули. Насколько помнил Спунер, глаза у неё были приятного мягкого карего цвета. Сейчас они были чёрными.
— Джек? Джек!
Элен в мгновение ока сгребла его в охапку и крепко прижала к себе. На секунду. Но Спунеру показалось, что его обвил кольцами удав. Он только и смог, что протестующе пискнуть. В следующий миг девушка освободила его из стальных объятий и резко сказала:
— Дверь. Немедленно запри эту дверь!
Спохватившись и выбросив все зародившиеся у него вопросы, Спунер кинулся к замочной скважине, доставая отмычку. Он ругал себя последними словами. Дьявол, да девчонка соображает лучше него. Стоит как пень, слюни пускает. А ведь не просто так же она совершала ночную пробежку по этому коридору. За ней гнались. И только эта дверь отрежет от её преследователей. Задержит их. Чёрт. Заперев дверь и привычно обломав в замке проволоку, Спунер бросился к девушке:
— Элен, подозреваю, что у нас мало времени. Но не могу не спросить — ты не видела Генриетту? Девушку с золотистыми волосами, не старше тебя? Я думал, что вас обеих схватили!
Отрицательно покачав головой, Элен замерла, прислушиваясь. Отголоски сирены гуляли по коридору, отражаясь от каменных стен. Прилипшие к зарешечённым окошкам заключённые камер издавали дикие вопли и несли несусветную околесицу. Попавшая в их поле зрения девушка здорово подстегнула больное воображение местных обитателей.
— Я была одна, Джек. Совершено одна. И только ты пришёл мне на выручку. Признаться, я и не думала о тебе… — она с прорезавшейся в чёрных глазах теплотой посмотрела на него. В ту же секунду её заострившееся лицо окаменело. — Но нам и вправду нужно бежать. И как можно скорее. Они знают свою больницу лучше нас. И одна запертая дверь нас не спасёт. Мы должны бежать. И драться. Я не вернусь обратно. Слышишь, не вернусь!!!
Джек схватил её за руку, мимолётно подивившись, какая она горячая, и порывисто сказал:
— Никто никуда не будет возвращаться. Всё! Погостили у этих ублюдков и хватит. Пора домой, Элен. Бежим. Я проведу тебя относительно безопасным путём. Пока все будут искать тебя тут, мы выберемся наверх.
Они развернулись и одновременно помчались по коридору. Запертые психи поддержали их дружным улюлюканьем и потоком сумасшедшего хохота. Спунер не выпускал руки девушки из своей. И едва поспевал за ней! Мальчишка был вынужден признать, что, несмотря на внешний измождённый вид, лихорадочную температуру тела и странно потемневшие глаза, в физическом плане девушка находилась в отличной форме. Ну, со страха и отчаяния ещё и не на такое будешь способен, рассудил Джек, изовсех сил перебирая ногами. Элен едва не тащила его за собой. И Джеку приходилось выкладываться по полной, чтобы не отстать.
Они добежали до конца коридора и Элен плечом ударилась в приоткрытые двери. Джек помнил, с каким трудом он отворял тяжеленую, обитую толстым железом створку. Однако от столкновения с хрупким девичьим плечом дверь откинулась на петлях как оттянутая невидимой мощной пружиной и с грохотом впечаталась в стену. Если бы снаружи кто-то стоял, ему бы точно крупно не повезло!
Снаружи никого не было. Зато вой сирены гулял во всю мощь. Пронзительные, вонзающиеся в мозг металлические трели метались под сводчатым потолком, отражаясь от стен и заставляя в отчаянии скрипеть зубами. Сирена выла на одной протяжной, переливчатой, тревожной ноте и похоже, не собиралась умолкать. Пока беглянку не поймают, сирена продолжит свою жуткую, бьющую по нервам песню. В любой момент в этой части подземного уровня больницы могли оказаться разыскивающие девушку санитары. Не теряя ни секунды Спунер вырвался вперёд и повёл Элен за собой, указывая путь. Девушка чуть сбавила шаг, приноравливаясь к лёгкой трусце воришки.
Она спросила на бегу, и Джек поразился, насколько у неё глубокое и ровное дыхание:
— Ты точно знаешь куда идти? Мы не бежим по кругу?
— Уф… Лапуля, я прекрасно запоминаю любой путь. Поверь мне! Я шёл, разыскивая тебя и Генриетту, именно этим коридором. Нам чертовски везёт, что сейчас ночь и больница почти вся опустела…
— Опустела?
— Персонал… Долбанный персонал. Я обратил внимание, что с ночной охраной у них тут дело швах! Расслабились, поди. Когда они все соберутся и скумекают, куда ты исчезла! Двери, что я запер, им без специального инструмента не открыть… А больничка здоровенная, как собор Святой Августины. Мы успеем добежать до выхода.
Элен резко остановилась и так рванула Джека, что у того рука чуть не выскочила из плечевого сустава. Он зашипел от боли и спросил:
— Какого чёрта, Элен? Нам нужно быстрее шевелить поршнями. Потом поговорим!
— Мы бежим прямо к парадному выходу?
— Да, именно туда! И не смотри на меня так. Меньше всего нас будут ожидать именно там. Если в этой вонючей норе есть куча левых дверей и потайных ходов, то нас в первую очередь будут ждать там, как будто нам о них известно! А мы тем временем выйдем по красной ковровой дорожке!
Потемневшие глаза девушки выражали крайнее недоверие и озабоченность. Она растерянно нахмурилась:
— Уверен?
— Гадом буду. Не ссы, подруга. Я заранее кой-чего придумал. Я даже знаю, на чём мы отсюда свалим. Ну, погнали!