о никто не собирается выслушивать или выполнять его требования.
Двигатель паромобиля угрожающе заворчал. Рвущиеся с цепей собаки уже хрипели от разрывающего их глотки беспрерывного лая. У Мэддокса голова шла кругом, но винтовку он всё так же держал во взведённом положении. Угнанный беглецами паромобиль дёрнулся, фары на миг ослепили Джексона. Затем машина, взревев, помчалась на него. Точнее на запертые ворота, путь к которым и преграждал Мэддокс.
Привратник, заорав от неожиданности и злости, едва успел отскочить в сторону. Всё же он несколько запоздал и открыл стрельбу уже, когда машина железным вихрем промчалась мимо него, обдавая градом из перемолотой колёсами земли и гравия. Бах! Бах! Бах! Бах! Все четыре выстрела угодили в цель. Со звоном осыпалось стекло пассажирского отсека салона, лопнула пристёгнутая к багажному отделению запасная покрышка, в заднем крыле появились две большущие дыры. Но серьёзного ущерба пули сорок четвёртого калибра не нанесли. Попади Мэддокс в водителя иди в спрятанный под капотом пыхтящий котёл, выведи из строя силовую установку, и тогда бы всё пошло совсем по-другому. Паромобиль может и не остановился бы, но потерял бы управление, а то и скорость. И не добрался бы до ворот. Может быть. Но все эти предположения были из разряда утраченных вероятностей. Действительность же преподнесла совсем иную картину.
Двухтонный Спарки, не снижая скорости, с громогласным лязгом врезался в ворота. Бампер и хромированная решётка радиатора паромашины смялись подобно картонной коробке, мигнув, погасли разбитые фары, ночь озарилась тысячью, миллионом ярчайших разноцветных искр, рассыпавшихся вокруг машины подобно рванувшей новогодней шутихе, начинённой мельчайшими песчинками конфетти. В стылом ночном воздухе резко запахло паленой резиной, гарью.
Вонь горящей краски и яркая иллюминация потрясли Мэддокса. У него совсем вылетело из головы, что по изгороди пущен ток, и взорвавшее ночь светопреставление заставило его изумлённо отвесить челюсть.
Ворота задержали паромашину только на несколько секунд, во время которых потухли все зажжённые разрядом электрического тока искры. Яростно рыча и воя покрышками, Спарки вылетел за пределы территории лечебницы. Одна створка, покорёженная и измятая, болталась на полусорванных петлях. Вторая, слетев, рухнула прямо на землю. От изувеченных ворот потянулись струйки дыма.
Спарки, оказавшись на свободе, круто развернулся перед строжкой и тут же рванул дальше, пронзая чёрным массивным телом оседающий на землю плотный туман. Мэддокс, провожая обалделым взглядом скрывающийся в ночи паромобиль, обессилено опустил винтовку. Уволят. Как пить дать уволят. И когда же, чёрт возьми, заткнутся эти проклятые собаки⁈
… — вырвались, Джек! Мы вырвались! — неистово визжала Элен, в порыве чувств подпрыгивая на сиденье. Спунер, стиснув зубы и воюя с колесом управления, молил об одном — чтобы перевозбудившаяся девица не кинулась ему на шею. Он и так с трудом смог удержать паромашину после жуткого столкновения с воротами.
Со стороны наверно всё выглядело очень впечатляюще. Захватывающе и лихо. Тем же, кто находился в момент сильнейшего удара морды Спарки о ворота ограды внутри, так не показалось. Спунер ещё успел крикнуть Элен, чтобы она покрепче ухватилась хоть за что-нибудь, перед тем, как направить разогнанный до предела паромобиль на ворота. Всё внимание Джека было сосредоточено на одном — протаранить створки, не застрять и суметь выбраться на дорогу. Больше на тот момент его не волновало ничто в жизни. Кажется, по ним даже стреляли. Чёртов сторож успел пальнуть в них из ружья. Кажется, даже попал. Но, слава богу, особого урона не нанёс. Машина продолжила ехать дальше. Джек даже не успел испугаться.
От столкновения с воротами по всем внутренностям паромобиля прошла судорога, салон наполнился скрежетом разрываемого железа и стоном сминаемого корпуса. Перед глазами вспыхнули все цвета радуги. Джека швырнуло вперёд, он пребольно ударился грудью о руль, только чудом не сломав себе ничего. Элен успела выставить руки и упереться в отделанную дорогим красным деревом приборную панель. От прикосновения пальцев девушки панель в нескольких местах треснула. Кости Элен — нет. В целом, им крупно повезло, в итоге решил Спунер, направляя восстановивший равновесие паромобиль дальше по укрывающейся в ночи дороге. Прочь от освещённой фонарями сторожки, от рухнувших на землю ворот, от всего кошмара, что им пришлось пережить.
Джек до рези в глазах всматривался в густую непроницаемую стену пронзающего ночь тумана, что загораживал ему обзор. От столкновения с воротами их доблестный Спарки лишился фар и теперь приходилось ехать вслепую, без освещения. Видимость была на нуле, хоть глаз выколи. Будь ночь звёздная и яркая, и всё стало бы намного проще. Ан нет, туман чертовски сильно затруднял их бегство. Джек практически сразу сбавил скорость. Не хотелось бы слететь с дороги и ухнуть в кювет. Им предстоит проехать ещё пару-тройку миль, прежде чем они минуют эту захолустную провинцию и въедут непосредственно в сам город. Он помнил, хоть и не видел сейчас, что вокруг них расстилаются поля и фермерские угодья, готовые к зиме пашни, да рощи, полные сбросивших листву деревьев. Совсем скоро они увидят даже сквозь туман огни спящего города. И тогда Джек вздохнёт свободно. Разожмёт стиснутые от напряжения зубы. Пока они не затерялись в городе, ещё ничего не окончено. Им придётся проехать ещё пару-тройку очень опасных непредсказуемых миль.
В кабине неспешно бегущего по дороге Спарки было немногим светлее, чем снаружи. На приборной панели горели несколько подсвечивающих лампочек, бросающих неяркие блики на циферблаты и лица сидевших спереди людей. Джек искоса посмотрел на вжавшуюся в кресло Элен. Похоже, что девушка наконец-то успокоилась, выпустила пар, и теперь просто устало смотрит перед собой, не делая и малейших попыток пошевелиться. Её длинные тёмные волосы опускались на плечи и спину путанными неопрятными прядями. На измученном осунувшемся лице засохли взявшиеся корочкой кровавые разводы. Элен сложила ладони на животе. Сбитые исцарапанные пальцы тесно переплелись. Подол оборванной больничной рубахи задрался почти до самой поясницы, обнажая стройные бёдра, кажущиеся в сумраке салона вылепленными из безжизненного алебастра. Впрочем, даже сиди она сейчас рядом с Джеком абсолютно голая, он бы и глазом не моргнул. Хватит на него пока всяких девиц, и одетых и раздетых в том числе. Вспомнив сестру Норму, Спунер передёрнул плечами.
— Так необычно… Так необычно себя чувствовать за пределами этого пекла, — подала голос Элен, разлепив плотно сжатые покусанные губы. — Сначала мне всё казалось дурным сном. Ожившим кошмаром, чьей-то дьявольской насмешкой. Казалось, что всё это ненастоящее… Но страх и боль быстро убедили меня в обратном. Ты даже не представляешь, как мало времени нужно, чтобы поверить в реальность, какой бы ужасной она не была. И свыкнуться с нею.
Джек внимательно слушал, не отрываясь от едва видимой дороги и сочувственно кивая в ответ. Он не перебивал. Понимал, что Элен хочет выговориться.
— И я привыкла. Мне стало казаться, что я провела в застенках лечебницы всю свою сознательную жизнь. Я начала свыкаться с мыслью, что и умру там же. Неважно, от старости или же от последствий экспериментов доктора Аткинса. В какой-то момент мне даже стало всё равно, что будет со мной дальше. Пока не появился Стефан… Этот маленький лицемерный ублюдок. Мерзавец. Гнусный подонок, которого я считала своим другом!
Голос Элен зазвенел от едва сдерживаемой ярости. Джек навострил уши. Это имя было ему определённо знакомо. Он успокаивающе проворчал:
— Всё в порядке, детка. Ты должна уже начать забывать обо всех этих людях. И это… Держи себя в руках, ладно? Нам ещё надо докатить на этом тарантасе до какого-нибудь укромного местечка. Не хотелось бы, чтобы такая сильная девочка, как ты, в припадке буйства тут чегой-нибудь разнесла!
Спунер повернул к ней голову и тепло улыбнулся. Элен протянула руку, положила на его ладонь, обхватившую обод руля и крепко сжала. Спунер почувствовал, что рука у Элен уже не такая горячая. Лихорадочный жар, терзающий девушку, судя по всему, начал отступать. И это радовало.
— Спасибо. Спасибо, Джек… Стефан заставил меня проснуться. Он пробудил во мне то, что заложил доктор Аткинс. Пусть даже ни тот, ни другой и не подозревали о таких последствиях! Наверно, я должна быть благодарна этим ублюдкам в какой-то мере… А ты, ты, Джек вытащил меня. Какой бы сильной я не стала, одна я бы не справилась. Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. На что отважился пойти. Никогда.
— Брось, — Джек покраснел. — Знаю, я не похож на порядочного джентльмена в пальто и с тростью, но кой-какие правильные чуйства и у меня имеются. И я не бросаю друзей.
— Странно… Тебе не кажется, что становится светлее? — Элен озабоченно наморщила лоб и подалась вперёд. — Как будто туман начинает светиться.
— Светиться? — эхом отозвался Джек, бросая испуганный взгляд в покосившееся после столкновения с воротами, но удержавшееся на крыле зеркало заднего обзора. — Будь я проклят, если ты не права, крошка! Кто-то услужливо подсвечивает нам сзади грёбанными фарами! И голову даю на отрез, что это посланные за нами в погоню друганы доктора Аткинса, мать бы его три раза!
Глава 21
Элен сноровисто закрутила ручку, опуская боковое стекло дверцы, высунула голову наружу. Встречный ветер тут же подхватил её длинные волосы, распрямляя спутавшиеся пряди. В салон ворвался холодный свежий воздух, разбавляя стоявшие внутри запахи кожи, табака и пота.
Одним глазом поглядывая на дорогу, другим на девушку, Джек сквозь зубы ругался. Всё, блин как он и предсказывал. Им придётся ещё постараться унести ноги живыми и невредимыми.
— Позади нас горят несколько фар. Очень больших и мощных, — доложила Элен, возвращаясь обратно и закрывая окошко. На её тёмных волосах блестели бисеринки растаявших туманных испарений. — Они далеко, но быстро приближаются. Звук двигателя нарастает. И этот звук мне очень не нравится, Джек. Мы слишком медленно едем.