Подобные операции были его личной отдушиной. Позволяя выплёскивать весь негатив, собираться с мыслями и обретать душевный покой. Да, он получил несколько очень неприятных оплеух. У него возникло сразу несколько крайне серьёзных проблем. Увенчавшийся успехом эксперимент вышел из-под контроля, и он потерял ценнейшего подопытного. Но всё можно пережить. Всё можно решить. Начать сызнова. Тем более что он уже знает рецепт успеха. Теперь только разобраться в допущенных ошибках…
Аткинс очень рассчитывал на способности Фреи. Но, к сожалению, Фрея молчала. Он надеялся, что Фрея поможет ему, подскажет, что делать. Что узница самой глубокой и надёжно охраняемой камеры в Мерсифэйт скажет хоть что-нибудь. Но она упорно молчала. Она замкнулась в себе, не желая разговаривать с Абрахамом. И её молчание больно жалило его. Он был готов выслушивать от неё любые слова, даже самые безумные и обидные. Но упрямое молчание переносил тяжелее всего. Так, наверно, невыносимо молчание любимого человека.
— Надеюсь, вам нравится симфонический оркестр? — вернувшись к креслу, спросил Аткинс, склоняясь над сестрой Нормой. — Видите ли, я всегда считал, что подобная музыка вдохновляет. Вы со мной не согласны, мисс Дженнингс?
Привязанная прочными кожаными ремнями к креслу, абсолютно обнажённая сестра Норма была вся покрыта мелкими бисеринками пота. Ей непрерывно трясло от страха. Наголо обритая голова была надежно привязана к подголовнику кресла. Рот зажимало специальное приспособление, не дающее ей и слова сказать. Женщину колотило как при лихорадке. Её голубые глаза едва не вылезали из орбит, умоляюще глядя на Аткинса. Норма пыталась что-то сказать. Но из-под намордника вырывалось лишь нечленораздельное мычание.
— Скажу, вам, что доктору Хоффману Вернер не понравился, — поделился с сестрой Нормой Аткинс, задумчиво выбирая из разложенного на металлическом столе инструмента нужный. — Я решил, что он весьма далёк от искусства. Надеюсь, что вы думаете иначе. Всё-таки вы красивая и видная женщина. Наверняка привыкли к джентельменскому обхождению и не понаслышке знакомы с театром и оперой… Хотя в нашем конкретном случае это не имеет ровным счётом никакого значения.
Аткинс взял со стола тонкие резиновые перчатки, ловко натянул их и, вооружившись тончайшим скальпелем, повернулся к едва не теряющей сознание от ужаса Норме. Его глаза насмешливо блестели за линзами очков, маска скрывалаего улыбку. Он приглушенно сказал:
— Мне искренне жаль, Норма, что так всё получилось. Вы красивая женщина и с роскошным телом. Вам бы ещё жить и жить. Но я не могу простить вашей оплошности. В конец концов, в мире хватает красивых женщин.
Норма в отчаянии рванулась, но перехлёстывающие её обнажённое тело ремни держали крепко. Музыка приобрела торжественные ноты, а доктор Аткинс склонился над креслом. Если бы не стягивающий рот намордник, то её крик не смогла бы заглушить никакая музыка.
С запада дул лёгкий, игриво забирающийся в волосы ветерок. Не по-осеннему тёплый, он, тем не менее, приносил запахи надвигающейся зимы. Небо над бурлящей столицей очистилось от туч, обложилось пушистыми облаками, играющим в пятнашки с доброжелательно улыбающимся солнцем. В высоте стремглав носились радующиеся последнему теплу пташки, к облакам вздымались несколько пущенных воздушных змеев. Изумительная погодка, столь редкая в конце ноября для расположенного в северных широтах города.
Западный Королевский небопорт располагался по соседству с раскинувшимся на несколько акров Кенингтонским парком. Оттуда доносились голоса высыпавших по случаю погожего денька на отдых нарядно одетых людей, детские крики, собачий лай. Почти все скамейки были заняты, на дорожках было не протолкнуться, вокруг огромных каменных фонтанов, извергающих каскады кристально чистой воды, стояли толпы, радуясь каждой хрустальной капле холодной влаги. Эти переливающиеся в свете яркогосолнца брызги были одними из последних в этом году. Через несколько дней фонтаны отключат и запустят не раньше следующей весны. Некоторые горожане расстилали одеяла и пледы прямо на потускневших лужайках. Детвора, весело галдя, носилась между деревьями, ногами взбивая ковры из опавших листьев. За ними с беспечным лаем гонялись собаки. То там, то здесь в небо взлетали стайки прикормленных важных голубей. Одним словом, идиллия.
Джейсон Джентри несколько раз бывал в Кенингтонском парке. В основном по долгу службы. И всегда завидовал тем, кто мог просто, как вот сейчас, прийти сюда только для того, чтобы отдохнуть и отвлечься от забот. Он же везде был на работе. Над небопортом нависла гигантская, закрывающая полнеба тень. Пассажирский дирижабль первого класса неспеша проплыл над головами заполнивших взлётную площадку людей. Джейсон неторопливо проводил взглядом широкое брюхо стоярдовой гондолы, ощенившейся хвостовыми стабилизаторами и бортовыми плоскостями. Дирижабль величественно уплывал вдаль, постепенно набирая высоту. Его мотогондолы издавали низкий рокочущий звук, широкие лопасти пропеллеров лениво загребали воздух. Джейсон успел прочитать нанесённое на огромную оболочку название воздушного корабля — Селеста.
— Судя по тому, каким взглядом ты проводил этот корабль, могу предположить, что твоя душа рвётся в небо, — посмеиваясь, сказал Гордон Крейг, заметив устремлённый ввысь мимолётный взгляд старшего инспектора. — Моё предложение ещё в силе, Джейсон. Возьми отпуск и приезжай ко мне в гости. Думаю, мы найдем, чем заняться.
— Уволь. Моя душа рвётся совсем в другое место. И желания мои более приземлённые, — покачал головой Джентри, улыбаясь краешками губ. — И ты настолько надоел мне за все прошедшие дни, что я провожаю тебя с чистой совестью и лёгким сердцем. Пожалуй, я найду, чем заняться и дома. Несколько дней отдыха у меня есть. Наверноеотосплюсь как следует.
Крейг поправил вороник застёгнутого на все пуговицы пальто. Его спрятанный за моноклемлевый глаз щурился как-то особо хитро. Он махнул рукой в сторону опускающегося по швартовочной мачте к земле небольшого однопалубного дирижабля.
— Совсем скоро эта птичка унесёт нас из столицы, Джейсон. И поверь, я бы действительно хотел, чтобы ты был с нами на её борту.
— Я верю тебе, дружище. И ценю твоё предложное. Но пока воздержусь. Мне нужно как следует разобраться…
Крейг наклонился к нему и шепнул прямо на ухо:
— Мы же вроде как договорились, что оставим всё как есть. Не вздумай…
— Разобраться в себе, — инспектор прервал знакомца.
Затем Джейсон похлопал учёного по плечу, и продолжил:
— Не надо за меня волноваться. Я большой мальчик. И знаю, что делаю. Кстати, твой багаж…
— Мой багаж уже давно сдан в камеру хранения, — обезоруживающе улыбнулся Крейг, разводя пустыми руками. — Понимаю, что ты, возможно, малость удивлён, но всё самое ценное находится рядом со мной.
Стоящая рядом с мужчинами Генриетта Барлоу невольно зарделась. Крейг бережно взял её за руку. И в этом жесте было намного больше, чем можно было бы выразить вслух словами. Джентри сунул руки в карманы плаща и на полном серьёзе сказал:
— Я надеюсь, что у вас всё будет замечательно. Берегите друг друга. Вы заслужили то счастье, которое обрели.
— Ого, не думал, что услышу от такого угрюмого и чёрствого сухаря столь душевные речи! — воскликнул Крейг. И тут же заработал лёгкий шлепок по плечу от бывшей ночной бабочки.
— Гордон, ну что ты такое говоришь! Не обижайтесь на него, мистер Джентри.
— Что ж, по крайней мере, мне становится ясно, кто будет главенствовать в вашем союзе, — усмехнулся Джейсон, вызвав мучительную гримасу на физиономии Крейга.
Генриетта с обожанием посмотрела на худощавого нахохлившегося учёного. Её синие глазищи, спрятанные закрывающей половину лица тончайшей вуалью, буквально лучились, а пряди перекрашенных в насыщенный чёрный цвет волос обрамляли её хорошенькое личико, делая его достойным для написания портрета в королевскую галерею. Сейчас никто и не узнал бы в ухоженной и одетой в дорогое платье и полупальто молодой красивой леди постоянно недоедающую пошло размалёванную девку с городского Дна. Понадобилось всего пол дня, чтобы привести Генриетту в порядок и изменить её внешность насколько это было возможно. Она до сих пор чувствовала себя несколько неуверенно, словно постоянно опасалась, что всё происходящее вокруг неё всего лишь зыбкий сон. Что в любой момент она проснётся с криком, обнаружит себя в какой-то грязной конуре и поймёт, что ничего не изменилось. Что нет ни её новой фамилии, ни всей этой дорогой и красивой одежды, ни этого замечательного мужчины, за которым она была готова последовать на край света. Что вся её новая жизнь всего лишь очередной несбыточный сон. Иллюзия.
Вздрогнув, девушка торопливо взяла Крейга под локоть. Улыбнувшись, учёный наклонился и поцеловал её в прикрытую шляпкой макушку:
— Я готов полностью отдаться в руки обворожительной мисс Роксбург.
Генриетта непроизвольно вздрогнула. Как-то трудно привыкнуть за несколько часов к новой фамилии и к тому, что ты теперь другой человек. Но деньги Гордона и полицейские связи Джентри позволили решить и эти вопросы. Теперь она Генриетта Роксбург. Личный секретарь известного учёного. А вскорости, возможно, станет Генриеттой Крейг. Учёный непреклонно заявил, что готов незамедлительно сделать ей предложение руки и сердца. Что будет ждать, сколько потребуется. Генриетта и не припоминала, бывала ли она в жизни более счастлива, чем теперь. Только бы это оказался не сон, только не сон. Она мысленно зашептала молитву Господу, чтобы её возникшее буквально на пустом месте счастье не рассыпалось осколками не успевших обрести плоть надежд.
— Нановом месте у вас начнётся совсем иная жизнь, Генриетта. И я надеюсь, что больше никогда не встречусь с вами по долгу службы, — назидательно сказал Джейсон. — Постарайтесь больше не вмешиваться в различные неприятности и держитесь этого человека. С ним вы точно не пропадёте.
Новоиспечённая мисс Роксбург покрылась румянцем и ещё крепче сжала руку своего спутника. Зашуршала кожа перчаток, а набежавший порыв ветра приподнял спускающуюся со шляпки вуаль. Джейсон невольно залюбовался красотой юной девушки. Поймав его восхищённый взгляд, Генриетта поспешно потупилась. Она немножко побаивалась Джентри. И сколько бы ни втолковывал ей Крейг, так просто взять и отринуть взращённое месяцами непростой жизни недоверие к полиции она пока не могла. Джентри прекрасно это видел, но всё понимал и старался как можно чаще улыбаться девушке. Она уж точно заслужила хорошей и достойной жизни. Он не лукавил, с Крейгом она не пропадёт.