Генриетта, Элен. Джек сразу погрустнел. Он покосился на рябого, которой со слезами уминал кашу, посекундно выспрашивая у мистера Бобкинса прощения. Как же ему, чёрт возьми, разнюхать о девушках? Ни малейшей зацепки, ничего. Ни одного намёка, что они здесь. Идиоты, неужели они с Крейгом могли подумать, что внутри лечебницы всё пойдёт гладко и складно? Как выяснилось, попасть сюда было самым плёвым делом. Ладно, думай, думай, дубина… Где их могут держать? Ну уж точно не у всех на виду! Скорее всего, в отдельных палатах, для тяжелобольных. А может и вообще в каких-нибудь подземных казематах. На невидимой стороне, в царстве запахов тревоги и страха. Только там! Здание больницы огромное. И спрятать в нём двух человек не тяжелее, чем схоронить в стогу сена пару иголок.
Может и ему внезапно имитировать трясучий припадок? Или же накинуться на санитаров? Насколько велики шансы, что его отправят в место, где, вероятно, томятся и пропавшие девчонки? Немного поразмыслив, Спунер с разочарованием вынужден был отказаться от этой идеи. Не такая уж он важная птица. Скорее всего, стоит ему выкинуть какой-нибудь фортель, он тут же профилактики ради схлопочет промеж глаз, а завершатся его подвиги ударной дозой успокоительного с последующим привязыванием к кровати в собственной комнате и личными пожеланиями сестры Нормы доброго сна.
Неизвестно, сколько бы ещё Джек раскидывал мозгами и терзался бесплотными идеями, если бы в его жизнь не вмешался случай. Впрочем, так зачастую и происходит. Решение проблемы возникает само собой, спонтанно. Ярким цветком расцветая у тебя под носом. Не сказать, что в данном случае решение выглядело самым наилучшим и безопасным, но это был своего рода шанс. А шансов Мерсифэйт отмеряла крайне редко и очень скупо.
После ужина их вывели из столовой. Завсегдатаи клиники привычно разбредались по своим берлогам. Некоторых отводили медсёстры. Скучающие санитары почти не обращали на пациентов внимания. Комната Джека, как он быстро понял, находилась на втором этаже. Вездесущая Норма взяла его за руку и, улыбаясь, сказала, что покажет ему место, где он теперь будет спать. Для этого требовалось выйти в холл и подняться по лестнице.
Светловолосая медсестра тащила его за ручку, как едва научившегося ходить ребёнка. Джек изо всех сил старался идти как можно медленнее. Он вяло загребал ногами и цеплялся носками башмаков за дубовый паркет. Норма стоически терпела все его выкрутасы. С её лица не сходила довольная улыбка. Которая, кстати, Джеку совсем не нравилась. Он ощущал себя ведомым на убой барашком.
Они поднимались по ступенькам, когда в холле появились эти люди. Двое мужчин. Один среднего роста, в длиннополом плаще с поднятым воротником и низко надвинутой на глаза шляпой. Спунер никогда его не видел. А у него была отменная память на лица. Впрочем, как такового, лица этого человека видно и не было. Словно он нарочно скрывал его. Зато второго… Второго мужчину, облачённого в пальто, шляпу-цилиндр и перчатки, Джек уже имел сомнительную честь лицезреть ранее. Совсем недавно. И когда Спунера обожгло вспышкой узнавания, у него чуть ноги не подкосились. Дьявол его раздери, а он что тут делает⁈ А вдруг он запомнил Джека? И сейчас ткнёт в него длинным сухим пальцем и крикнет на весь холл: эй, я знаю этого мальчишку, никакой он не сумасшедший, он явно самозванец, не тот, за кого себя выдаёт!
Джек непроизвольно сжал пальцы Нормы. Медсестра удивлённо посмотрела на него. Она никак не могла увязать внезапного проявления чувств у своего подопечного с появлением в холле гостей лечебницы. Они поднялись до середины лестницы. А Джек старался быть как можно более незаметным. Он даже идти стал быстрее. Украдкой косясь вниз, Джек увидел, что вновь прибывших сопровождает прилично одетый джентльмен умного вида, в наброшенном поверх дорогого костюма белоснежном халате. Наверняка один из ведущих специалистов, решил Спунер. Определённо не последняя больничная шишка. Может даже, личный подручный Аткинса. И скорее всего иначе и быть не могло. Учитывая, кто именно пожаловал в больницу и то, что их встречал лично этот тип… Джек ещё раз бросил быстрый взгляд на эту парочку. Один из прибывших быстро удалился с врачом в направлении западного крыла. Они о чём-то переговаривались. Второй, невозмутимо осмотревшись, остался терпеливо коротать время в холле.
Игнорируя расставленные вдоль стен кожаные диваны, старый знакомец Джека застыл непоколебимой статуей, заложив руки за спину. Он так и не увидел Джека. По правде, у Спунера не было уверенности, смог бы этот тип теперь его узнать. С момента их встречи Джек малость преобразился. Но бережённого бог бережёт. Оказавшись на опоясывающей холл галерее, Джек облегчённо перевёл дыхание. Пронесло. Но что, чёрт его возьми, он здесь делает? Поздновато для визитов… И тут Джека будто молнией пронзило. Он дёрнулся, вызвав новый недоумевающий взгляд Нормы.
— Что-то ты возбудился на вечер, малыш, — проворчала она. — Любопытно!
Но Джек впервые не обратил на её слова внимания. Он лихорадочно размышлял, уже совершенно не заботясь, куда его ведут. Он запомнил направление, по которому ушли врач с прячущим лицо гостем. Это сейчас было намного важнее. И, кажется, Джек начал догадываться, кем мог быть этот второй человек. Особенно учитывая, что он преотлично знал, кем был первый.
Элен точно здесь. Они приехали к ней. Тут других вариантов и быть не может. В лицо мальчишки бросилась кровь. Всё сходится и подтверждается. Аткинс, Гиллрои… Они все повязаны одной прочной верёвкой. Надо что-то делать. Времени в обрез. Джек это нутром чуял.
Элен задыхалась от злости. От злости, отчаяния и беспомощности. Господи, как же она хотела сейчас умереть! Но девушка подозревала, что даже этого ей не дадут сделать. Не позволят. Как можно умереть в настолько хорошо оснащённой по самому последнему слову технического прогресса клинике? Да уж, с виду обычная психбольница на поверку оказалась оборудована не хуже Королевского госпиталя. И работающие здесь люди, несмотря на то, что были полными психами, своё дело знали крепко.
Её могут пытать до бесконечности. Подводить к крайней черте и отступать. Балансировать на границе смерти. А современная наука в случае чего поможет вытянуть её обратно, на сторону ещё живых. Покончить жизнь самой лично ей так же никто не даст. Если не прикажут, разумеется. Элен сморгнула выступившие в уголках глаз слёзы. Это было хуже всего. Наиболее унизительно и мерзко. Сжиматься всякую минуту в ожидании приказов. Зная, что не сможешь противостоять кодовым фразам и властному голосу доктора Аткинса. Он стал для неё царём и богом. Единственным властителем её разума. И она ничего не могла с этим поделать.
Окончившаяся полным провалом попытка к бегству привела девушку в эту комнату. Она не была похожа на обычную больничную палату. И не только за счёт наличия специального металлического стола, к поверхности которого её привязали мягкими кожаными ремнями. Стол при помощи специального механизма мог поворачиваться вокруг своей оси и даже подниматься вертикально. Элен более всего он напоминал дыбу, на которой она была растянута с разведёнными в сторону ногами и опущенными вдоль туловища руками. С неё сорвали шапочку, так что её волосы разметались по столу, но оставили больничную рубашку. Обнажённые руки и ноги покрывали тысячи мурашек. Грудь равномерно вздымалась, с искусанных губ девушки срывалось натужное дыхание. Больше она не могла пошевелить ни пальцем.
В палате совсем не было окон, свет лился из подвешенных к потолку светильников. Входная железная дверь была закрыта. Пол устилал дубовый паркет. Вдоль одной стены стояли шкафчики, напротив другой — письменный стол с креслом. Кушетка. Два стула. Комната скорее выглядела как чей-то неброский и простенький кабинет. Всё консервативно, строго, ничего лишнего. Вот только этот проклятущий стол никак не вписывался в общий интерьер. Наверно она не первая, кто оказывался к нему привязан, подумала Элен. Возможно, это и впрямь кабинет одного из её мучителей, где он обычно ведёт беседы с пациентами. А пациенты бывают разные. Поэтому наличие подобного стола с ремнями никогда не помешает. Но не в её случае. Она то нормальная! Она абсолютно здорова, несмотря на все усилия Аткинса и его клики уверить её в обратном.
Девушка мысленно напряглась. На её лбу крупными градинами выступил пот от чудовищных усилий. Но тщетно. В её состоянии она была неспособна и пёрышко сдвинуть. Проклятье! Насколько же она слаба… И насколько сильны её враги. Аткинс. Жуткий монстр, только с виду похожий на человека. Элен чуть не теряла сознание от страха всякий раз, как представляла его входящим в комнату. К ней вернулись прежние чувства. Действие наркотиков окончательно развеялось. Она вновь стала бояться. Эмоции снова захлёстывали её, терзали обузданный разум, истязали пленённую душу. Единственное, что ей оставалось, это думать. Но много ли толку от этих скромных возможностей? Думай, не думай, а ремни от этого не расстегнутся и двери не отворятся. Чёрт, и впрямь остаётся только уповать на внезапное появление прекрасного принца! Элен мысленно усмехнулась. Мышцы лица так же не слушались её…
Она уже потеряла счёт времени. Сколько она провела растянутой на этом холодном столе? Час? Два? В животе громко урчало, в горле пересохло. Хорошо хоть, пока не хотелось в туалет. Обмочиться прямо тут Элен как-то совсем не прельщало. А может она и не хочет, потому что Аткинс дал ей специальную команду.
Из глаз девушки потекли очередные ручейки слёз. Совсем она раскисла… Только и делов ей осталось, что валяться тут беспомощной куклой, да тонуть с собственных соплях и слезах. Элен всеми силами возжелала, чтобы произошло хоть что-то! Что угодно, только бы побыстрей. Она устала от безысходности, от постоянных тревожных ожиданий, от страха. Пусть уж лучше к ней наведается Аткинс, чем вот так лежать и вздрагивать от каждого шороха, пытая саму себя страшными мыслями. Подобное бездействие хуже всего! Так она и впрямь вскорости с ума сойдёт!