– Деревенское я люблю, – сказал Полевой. Он прошествовал к столу, где взял рюмку. – Ну что, товарищи! Выпьем за дебют восходящей звезды? Успешный, замечу, дебют. Мы открыли стране замечательного автора. Пусть сопутствуют ему творческие удачи!
Он выпил, «товарищи» немедленно последовали.
– Попробуйте! – Я протянул Полевому тарелку с салом. – Будущий тесть солил.
Полевой бросил в рот ломтик, прожевал.
– Замечательно! Мягкое, как масло. Тает во рту. А аромат…
«Товарищи» за столом тоже пробовали и одобрительно гмыкали. Москвичей удивить трудно, в столице, как в Греции, всё есть. Но подобного здесь не купишь. Вацлав солит сало по какому-то семейному рецепту, с травами. А его колбаса – объедение! Куда до нее магазинной! Я наполнил опустевшие рюмки и взял свою.
– Дорогие товарищи! Позвольте поднять этот бокал за моих крестных в литературе – глубокоуважаемых Дину Аркадьевну и Бориса Николаевича! Благодаря им моя повесть увидела свет. Спасибо вам!
– Прямо уж крестные, – проворчал Полевой, но я понял, что тост ему понравился. – Талантам мы всегда рады, Сережа, а ваша повесть написана талантливо. Правильно, товарищи?
«Товарищи» подтвердили и немедля выпили. Полевой вскоре ушел, в комнате стало шумно. Компания разбилась на кучки, где выпивали уже сами по себе и по своим поводам. Знакомая картина. Скрипач сыграл и может уходить. Ко мне подошла Дина Аркадьевна.
– Когда твой поезд?
– В десять вечера.
– Уйма времени. Проводи меня! Это недалеко. Заодно поговорим.
Я помог ей надеть пальто, оделся сам и поднял с пола полегчавшую сумку. Но не пустую. Мы вышли и направились к остановке. Подошел троллейбус, я помог Дине Аркадьевне забраться в салон. Букет с розами лежал в сумке, Дина Аркадьевна попросила укрыть его от мороза.
– Проездной! – сказала она, опустившись на сиденье.
Я бросил в кассу четыре копейки и вытянул билетик. Мы проехали две остановки и вышли.
– Вот мой дом! – указала Дина Аркадьевна.
Мы миновали арку и вошли в подъезд. Моя спутница жила на первом этаже. Щелкнув ключом, она открыла дверь и пропустила меня вперед. Я помог ей раздеться. Она прошла в комнату и опустилась на диван.
– Чуток посижу, – сказала устало. – Нога ноет. Протез… Если не трудно, поставь чайник. Кухня – там. – Она достала из сумки папиросы.
Кухня оказалась крохотной – метров пять. Ну, так и квартира однокомнатная. Зато потолки высокие, центр Москвы. В моем времени такое жилье будет стоить бешеных денег. Но пока здесь все очень скромно. Обстановка в комнате старая, да и на кухне – более чем аскетично. Стол, пара табуретов, холодильник, плита и два шкафчика: на стене и полу. Более и не поместится.
Чайник стоял на плите. Я вылил кипяченую воду, налил свежей из крана. Фильтров здесь нет, да и не нужны. Это в моем времени появятся. Разве думал я сорок лет назад, что буду покупать воду в магазине?
Спички лежали рядом с плитой. Я зажег конфорку и поставил чайник. После чего сходил в прихожую и принес сумку. Чай чаем, а поесть нужно. Мне еще в ночь ехать, да и Дине Аркадьевне не помешает – в редакции она как-то скромничала. Больше говорила о литературе. Непорядок. Я потянул вниз ручку холодильника «ЗИЛ». М-да… Мышь повесилась. Я перекидал на полки сэкономленные продукты. Сало, колбаса, кус копченого окорока, пара бутылок с «Беловежской». Для хороших людей не жалко. В редакции журнала мне интересны два человека: главный редактор и Дина Аркадьевна. Остальные – балласт, пусть радуются, что на халяву налили. Что делать, циник я. Во время пьянки заметил, что Полевому угощение понравилось. Но просить он не станет – не тот уровень. Понятно, что не нуждается, у литературного генерала есть все. Но как приятно в компании с себе подобными откупорить штоф «Беловежской», плеснуть в рюмки и кивнуть на накрытый стол: «Угощайтесь, друзья, это мне из Белоруссии подогнали!» То есть «привезли», конечно. В моем времени нувориши будут точно так же удивлять гостей односолодовым виски и испанским хамоном. Только и то и другое – фигня. Если вы пробовали настоящий буряковый самогон и копченный на осиновых опилках окорок, то поймете меня. Можно не сомневаться, что часть оставленных мной продуктов будут переданы Полевому. И правильно. Автору «Повести о настоящем человеке» я бы и не такое отдал.
Оставив часть продуктов, я достал нож и доску, нарезал сала, колбасы, хлеба. Разложил это на тарелки, обнаруженные в шкафчике. Там же нашлись рюмки и поднос, расписанный цветами. Жостовский, наверняка подарок. На подоконнике пылилась ваза. Я ополоснул ее под краном, наполнил водой и опустил в нее цветы. Затем отнес вазу в комнату. Подтянул к дивану журнальный стол и поставил сверху.
– Спасибо! – поблагодарила Дина Аркадьевна. – Буду любоваться.
Я вернулся на кухню, сервировал поднос, водрузил на него «Беловежскую» и прошел в комнату.
– Надо же! – всплеснула руками Дина Аркадьева. – Прямо как в ресторане.
– Там такого не подадут, – сказал я, присаживаясь на стул. – Это натуральный, экологически чистый продукт.
– Как ты сказал? Экологически чистый? Надо будет запомнить.
Я наполнил рюмки.
– За ваше здоровье!
– Лучше за твой успех! – возразила Дина Аркадьевна.
Спорить я не стал. Мы выпили каждый за свое и закусили.
– Очень вкусно! – сказала она. – Причем все. Сало, колбаса, настойка и даже хлеб. Удивил ты нас, Сергей. Чем только авторы нас не угощали! И бастурму привозили, и икру с красной рыбой. Шампанское и конфеты – само собой. А вот сало с домашней колбасой не припомню. Да еще эта настойка.
– Больше печатайте белорусов! – посоветовал я. – Или украинцев. На сале будете спать и салом укрываться.
– Приму к сведению, – засмеялась она.
Тем временем вскипел чайник. Я пошел на кухню, нашел чай – индийский, крупнолистовой, и заварил. Отнес вместе с чашками в комнату. Затем достал из сумки пирог, уложил его на разделочную доску и, прихватив нож, вернулся к Дине Аркадьевне.
– Попробуете? Невеста пекла.
– Давай! – заинтересовалась она.
Я отрезал ломоть и протянул ей. Затем разлил чай в чашки. Дина Аркадьевна отхлебнула и откусила от пирога.
– Очень вкусно! Твоя невеста мастерица. Из-за этого ее выбрал?
– Нет. Она редкая умница и большой талант. У нее абсолютный литературный слух.
– Вправду? – удивилась она.
– Вы сами хвалили мой текст. Без нее он выглядел бы иначе.
– Так вот, значит, в чем дело! – засмеялась Дина Аркадьевна. – Теперь так выбирают невест? По литературному слуху?
– Это лучше, чем за красивую мордашку и сногсшибательную фигуру. Хотя у моей Лили и это есть. Вот!
Я достал из кармана паспорт, извлек из него фотографию и протянул Дине Аркадьевне.
– Симпатичная! – оценила она. – Повезло девочке.
– В смысле?
– Ты не знаешь себе цены, Сережа, – хмыкнула Дина Аркадьевна. – После выхода номера тобой очень интересовались. Девочки в редакции все спрашивали, когда приедешь. Примерялись к жениху.
– Не заметил, – удивился я.
– Так ты же про тестя сказал. Вот они и отстали. И правильно. А то, видишь ли, захотелось выскочить за готового писателя. Нет уж! Ты с ним по квартирам поскитайся, вытерпи нужду, капризы. И при этом создай ему условия для творчества. А то видят себя в Доме творчества в Переделкине или в ресторане ЦДЛ[18]. Лиля твоя умница. – Она вернула мне фотографию. – Такого парня найти! Мало того что талант, так еще и хозяйственный. Стол накрыл – я опомниться не успела.
– Жизнь научила, – сказал я. – Мама растила меня одна. Пока она в школе, я еду готовлю. Или квартиру убираю.
– А отец?
– Даже не знаю, кто он. В метрике – прочерк.
– Дразнили? – спросила она.
– Да. – Я вздохнул. – Байстрюк… Из-за этого у меня нет школьных друзей.
– Теперь пусть локти кусают. – Она помолчала. – Мать давно умерла?
– В армии служил.
– Жаль, что не дожила. Сейчас бы гордилась тобой. Хорошая была, видно, женщина – такого сына подняла. Помянем!
Я плеснул в рюмки, мы выпили и закусили. Дина Аркадьева достала папиросу и чиркнула спичкой.
– Вы много курите, – заметил я.
– На войне привыкла. Врачи говорят бросить, но ради чего? Кому я нужна?
– Нам. Редакции, авторам, читателям. Мне лично.
– Для чего? – сощурилась она.
Я замялся.
– Говори, говори! – поторопила она.
– Вы рекомендовали мою повесть к печати. Думаю, что благодаря вам ее напечатали так быстро.
– Да, – кивнула она. – Но я сделала это для журнала.
– Но одновременно помогли мне. Эта публикация значит для меня очень много. Вы даже не представляете…
– Представляю, – перебила она и затушила папиросу. – Черт! – Она сморщилась и потерла виски.
– Голова болит?
– Да. У меня где-то были таблетки…
– Погодите! – Я встал, обошел столик и нажал ногтями больших пальцев на хрящи ушей над ее мочками.
– Больно?
– Немного.
– Потерпите! Сейчас я уберу руки, и боль уйдет.
– И вправду, – удивилась она, когда я отступил. – Отпустило. Ты врач?
– Нет. Но в армии нам кое-что показывали. Вы можете это сделать сама. Хотя курить лучше бросить. Или хотя бы сократить.
– Я подумаю. – Она отодвинула папиросы. – Давай лучше о другом. Над чем работаешь?
– Обдумываю повесть. Название: «Экстрасенс».
– О чем? – заинтересовалась она.
– О человеке, обладающем экстрасенсорными способностями. Он может исцелить любую болезнь, даже рак. Из-за этого у него возникают проблемы.
– Это с чего? – удивилась она. – Да его на руках будут носить.
– Это в СССР. Но герой повести живет в капиталистическом обществе. И вот там он задевает интересы многих. Он добрый человек и лечит бесплатно. В результате страдают интересы платных клиник, фармацевтических компаний. К тому же герой не хочет лечить олигархов. Он считает их виновными в обнищании народа. Олигархи, естественно, злятся. Перед ними заискивают, а тут какой-то бедняк! Владельцы клиник хотят заставить героя работать на себя. На экстрасенса открывают охоту. Но у него много друзей… Короче, приключения.