может работать подозреваемый. Прошерстили состав утренних смен. Через неделю болтун сидел в КПЗ.
Один мой знакомый оперативник служил в крупном по белорусским меркам городе. Вспоминал: «Вызывает меня начальник. Спрашивает: «Когда ты, Филиппов, шпиона разоблачишь!» Отвечаю: «Скоро! Уже на подходе». Это «на подходе» длилось до ухода майора на пенсию…
В Минск я не поехал. Лиля с Темой в деревне. Отец взял отгулы и отвез невестку к родителям. Заодно и сам отдохнет. От Любаши он устает. Не привык, да и возраст… Детей нужно заводить молодым. Но что сделаешь, если так вышло?
В деревню я прикатил за полночь. Местные дороги в Белоруссии заасфальтированные, но узки и извилисты – не разгонишься. Дом тестя встретил меня темными окнами. Спят. Не глуша двигатель, я выбрался из машины, открыл ворота и загнал «Фольксваген» во двор, пристроив его за отцовской «Волгой». Двор у тестя большой, два «МАЗа» поместятся. Выключив зажигание, я закрыл машину, затем – ворота.
Привлеченная шумом, во двор выглянула теща.
– Хто тут?
– Я, мама.
– Сярожа! – Она всплеснула руками. – А машына чыя?
– В Германии купил. В ней подарки, но с ними завтра. Спать хочется.
– Ня трэба, – согласилась она. – Усе спяць. Пойдзем ў хату!
Я наскоро поужинал и завалился под бочок к жене.
– Это ты? – пробормотала она спросонья. – Приехал?
– Ага! – подтвердил я.
– Хорошо, – сказала она и пристроила голову на моем плече.
…Проснулся я от ласковых прикосновений. Кто-то гладил меня по щеке. Я открыл глаза – Лиля.
– Вставай, засоня! – сказала она, смеясь. – Девять часов. Там мужики вокруг машины ходят. Сейчас разбирать начнут.
Кто б сомневался? В том времени даже в Минске вокруг припаркованной иномарки собиралась толпа. Диковина. Что говорить про деревню?
– Где Тема? – спросил я, вскакивая.
– Спит. Ты его не трогай, – предупредила жена. – У него вчера животик болел.
Я быстро оделся, подошел к кроватке и полюбовался на сына. Тема спал, раскинув в стороны ручки в зашитых рукавах распашонки. Это чтоб личико не царапал. Ноготки у него растут, и к вечеру под ними собирается тряпичный мусор. Приходится чистить. Я осторожно коснулся губами лобика сына и вышел во двор. Вацлав, отец и недавно вернувшийся из армии Толик топтались у «Пассата». Меня они встретили недовольными взглядами. «Чего так долго? Тут руки чешутся!» – будто говорили они.
– Сначала подарки! – сказал я, открыв дверцу прихваченным из дома ключом. – Начнем с маленьких. – Я вытащил пухлую сумку и отдал ее теще. – Здесь детские вещи. Розовые – для Любы, голубенькие – для Темы.
Теща с Лилей немедленно убежали в дом. Неудивительно. Рассматривать детскую одежду – любимое занятие женщин.
– Это – тебе! – Я протянул отцу чемоданчик с автомобильным инструментом. Тот взял его и немедленно открыл.
– Ух ты!..
В глазах Вацлава и Толика вспыхнула зависть. Тоже автоманьяки.
– А это – вам! – Я вытащил из машины картонную коробку.
– Што там? – заволновался Вацлав.
– Бензопила «Штиль». Дрова пилить. – Я достал из коробки пилу. – Соберете сами. Там внутри шина, цепь и инструкция. Она на немецком, но есть рисунки и инструмент. Справитесь. – Я сунул пилу тестю. – Теперь смотрите. Вот сюда заливается бензин с маслом.
– Как в мотоцикл? – поспешил Толик.
– Именно. Только пропорция один к пятидесяти. Масло я привез, но годится и наше, моторное. Бензин можно и семьдесят второй. Сюда, – я ткнул пальцем в другую пробку, – льем масло для смазки цепи. С ним проще. Можно трансмиссионное, только выбрать пожиже. Держите! – Я отдал им пластиковые канистры. – Занимайтесь! А я умоюсь и позавтракаю.
Когда я вышел во двор, Вацлав держал в руках собранную и заправленную пилу. Я проверил натяжение цепи. В норме. Вацлав снисходительно улыбнулся, дескать, учить батьку будешь?
– Дальше просто. – Я взял у него пилу и поставил на землю. – Подкачиваем топливо в карбюратор, включаем зажигание и…
Я дернул за шнур. «Штиль» завелся со второго рывка. Мотор выплюнул сизый дымок и затрещал, распугивая кур. Я поднял пилу и снял ее с тормоза. Цепь заскользила вокруг шины, превратившись в полупрозрачную ленту.
– Дай! – умоляюще произнес Вацлав.
– Только осторожно! – предупредил я.
Ответом был гневный взгляд: «Опять отца учишь?» Некоторое время Вацлав любовался на скользящую цепь, затем закрутил головой.
– Пилить нечага, – проронил он сокрушенно.
– К Юзэфаўне идзице! – подсказала выбежавшая на шум теща. – Ёй дровы привезли, а пилиць некаму. Одна жыве.
– Пойдзем! – согласился Вацлав и выключил пилу. – Толик, бяры козлы. У Юзэфаўны яны дрэнные.
– Я с вами, – сказал я.
Тесть кивнул.
– А ты, Иванавич?
– Без меня справитесь, – отказался отец, – плотоядно разглядывая «Пассат». – Машину посмотрю.
– Только ничего не откручивай! – поспешил я.
Отец небрежно махнул рукой: дескать, о чем разговор, и мы пошли. Толик тащил козлы, я шел следом, а тесть вышагивал впереди, помахивая пилой. Выглядел он при этом как маньяк из американского фильма ужасов. По крайней мере, вид у него был, словно в предвкушении расчлененки.
Юзефовна жила неподалеку. У ворот старенькой хаты лежали бревна. «Ель и ольха», – определил я. Толик установил козлы, и они с Вацлавом взгромоздили на них первое бревно. Я в это время держал пилу. Ставить ее на землю Вацлав не захотел.
Привлеченная суетой, из калитки выглянула хозяйка.
– Папилим табе дровы, Юзэфаўна, – сказал Вацлав. – Нямецкай пилой.
Он потряс отобранным у меня «Штилем».
– Ой, дзетачки! – всплеснула руками старушка. – Хай вам пан Езус дае.
Вацлав кивнул и завел «Штиль». Дальше было как в анекдоте. «Вжик!» – сказала пила. «Ни хрена себе!» – ответили мужики… Отпиленные колоды валились на землю одна за другой. Я оттаскивал их в сторону. После пятого бревна Толик взмолился:
– Батька, дай!
Вацлав поколебался, с сожалением посмотрел на «Штиль» и выключил мотор.
– На!
Толик схватил пилу. Мы с Вацлавом загрузили бревно. Толик завел «Штиль». Вжик!..
Привлеченные шумом, вокруг стали собираться соседи. Скоро их набралось с небольшую толпу. Нет, о бензопилах здесь знают. В местном леспромхозе их используют для валки и разделки деревьев. Но тяжелая и громоздкая советская «Дружба» по сравнению с легким «Штилем» – это как «МАЗ» рядом с «Мерседесом». Да и нет «Дружб» в частном владении.
С дровами мы разобрались быстро.
– Суседзи паколяць, – сказал Вацлав Юзефовне, и та кивнула. Колоть легче. На это многие подпишутся. Помогать соседям здесь правило. Католики.
Нас обступили мужики. Выключенный «Штиль» пошел по рукам. Вацлав провожал его ревнивым взглядом.
– Зяць прывез, – объяснил, завладев пилой вновь. – З Нямятчыны.
– Добры у тябе зяць, – вздохнул стоявший рядом мужик.
– Дачка, – не согласился тесть.
– Чаму дачка? – удивился мужик.
– Не было бы яе, не было бы зяця, – философски заметил тесть и кивнул нам: – Пайшли!
Во дворе я сразу почувствовал неладное. Капот «Пассата» был открыт, из него торчала нижняя часть тела отца. Я рванулся вперед. Блин! Снятая головка блока цилиндров лежала на расстеленной тряпке, а отец задумчиво рассматривал обнаженные внутренности мотора. Автоманьяк хренов!
– Ты что? – возмутился я.
– Надо же знать, как его ремонтировать, – объяснил отец, выползая наружу.
– Зачем ремонтировать? Машина новая.
– Все новое со временем становится старым, – философски заметил этот автоманьяк. Блин, еще один на мою голову! – Кстати, сделано хорошо. Хон в цилиндрах отличный, прослужит долго. Только «Волга» все равно лучше. Прочнее.
– Как знаешь, – злорадно произнес я. – Я-то собирался подарить «Фольксваген» тебе. Но если не нравится…
– Ты это вправду? – заволновался отец.
– Разумеется, – сказал я. – Зачем мне иномарка? Во дворе поставишь – значок с радиатора сковырнут мигом. Или зеркало открутят. А у тебя – гараж.
– А сам ездить на чем будешь? – спросил отец и предложил поспешно: – Могу «Волгу» отдать.
– Старая.
– Десять лет всего! – обиделся отец. – Она твой «Фольксваген» переживет.
Это точно. На века делали. Но «Волгу» я не хочу: ни новую, ни старую. Бензина жрет много. Сарказм.
– Куплю себе «Жигули» в «Ивушке»[30]. Чеки у меня есть.
– Ладно, – кивнул отец. – Но я продам «Волгу» и куплю тебе гараж. «Жигули» нельзя бросать во дворе. Колеса снимут или дворники. А то и вовсе угонят.
– Договорились! – сказал я. – А тестю возьмем мотоцикл с коляской. Чеков хватит. А то он в очереди третий год стоит…
– Грошы атдам! – поспешил Вацлав.
– Не нужно, – сказал я. – У меня их много. А скоро будет еще больше. У вас Виталик в армии. Вернется, надо будет одеть.
Тесть посмотрел на «Фольксваген» и кивнул. Вот и ладно. А то неловко. Отцу авто подарил, а тестю нет. Машина Вацлаву не нужна. Куда в деревне на ней ездить? А вот мотоцикл – самое то. Работа, рыбалка, в лес по грибы – везде пройдет. И в эксплуатации дешев. Где будет брать для него бензин Вацлав, мне объяснить?
– Гэта трэба замачыць! – потер руки тесть.
– Идите! – засуетился отец. – Я скоро. «Голову» на место прикручу – и сразу. Десять минут.
Мы ополоснули руки под умывальником и вошли в дом. Навстречу нам вышла Лиля с Темой. Сына успели переодеть в немецкие ползунки и шапочку. Во рту у него торчала соска – тоже немецкая.
– Иди к папе! – сказала Лиля и передала мне Тему. Тот выплюнул соску и заулыбался. Я осторожно прижал к себе маленькое тельце. Господи, как же я его люблю! А еще Лилю, отца, сестричку, родителей жены, Машу… Как хорошо, когда ты не один в мире!
В Минск мы отправились назавтра. За рулем «Фольсвагена» сидел я – машина принадлежит мне. Здесь, чтобы передать авто другому водителю, требуется доверенность. Без нее никак – оштрафуют. Отец согласился скрепя сердце – не терпелось опробовать подарок. Успеет. Хорошо, что он не стал допытываться, почему я отказываюсь от иномарки. Нельзя мне. И без того в Союзе писателей косо смотрят. Без году неделя в писателях, а уже крутой. Печатается в Москве, деньги гребет лопатой. Откуда знают? Так я в Союзе писателей на комсомольском учете состою. Взносы плачу – один процент с гонораров. Трудно высчитать? За границу стал ездить, а это для многих – мечта. Узнают про иномарку – возненавидят. Их даже у мэтров нет. В той жизни я бы не утерпел, похвастался. И нарвался бы на обструкцию. Мне даже «Волгу» не простят. Вот возьмут и не примут Лилю в Союз писателей. Ее книга, наконец, вышла. Так что только на «Жигулях» – скромненько и со вкусом.