Его кожа приобрела болезненный зеленый оттенок, когда он продолжил:
— Затем, как и в случае с болью, она перестроила свой урок. Она заставляла меня к ней прикасаться. Заставляла делать так, чтобы она кончала снова и снова. Заставляла засовывать мой член в ее грязный рот. И после этого всего заставляла меня трахать ее. Трахать до тех пор, пока я не мог стоять на ногах.
— Ш-ш-ш. Тише, — успокаивала его я.
Тело Валентина так сильно напряглось при этих воспоминаниях, что раны на его шее начали кровоточить. Но он крепко сжал мои запястья.
— Она все еще заставляет меня брать ее вот так. Она накачивала меня наркотой через ошейник, а затем приказывала мне трахнуть ее. Но когда сыворотка исчезала, я помнил все, что она заставляла меня делать. — Валентин крепко зажмурился. — И я это ненавижу. Она отрывает кусочек моей души каждый раз, когда заставляет меня ее трахать.
Я видела, что Валентин вот-вот потеряет самообладание, поэтому толкнула его на спину и оседлала его талию. Его руки инстинктивно опустились на заднюю часть моих бедер и заскользили вверх, пока не остановились на моей спине. Валентин ахнул, когда я переместилась, чтобы лечь на его грудь. Моя плоть к его плоти.
Я почувствовала, как он затвердел подо мной, и жар растекся между моих бедер. Валентин резко втянул воздух.
— Зоя, — простонал он, когда я приблизилась щекой к его груди.
Мои руки обвились вокруг его твердой и подтянутой талии, и я несколько минут слушала, как его сердцебиение изменяется от быстрого к медленному. Когда он успокоился, его рука пробежала по моим волосам, и он тихо сказал:
— Я никогда не знал, что прикосновение к женщине может быть приятным, пока не коснулся тебя. Я никогда не знал, смогу ли когда-нибудь блокировать обучение этой суки, пока не прикоснулся к тебе.
Подняв голову, я провела пальцем по своим губам и произнесла:
— Я никогда не знала, что поцелуй может быть украден. До тебя.
Глаза Валентина вспыхнули, и, погладив меня пальцем по щеке, он сказал:
— Я никогда не думал, что смогу украсть первый поцелуй, пока не увидел тебя.
Я замерла на месте. Среди всех этих тяжелых и печальных разговоров с моих губ сорвался смешок. Валентин наблюдал за мной; затем, не в силах сопротивляться, из его груди вырвался хриплый рокот.
— Иди сюда! — приказал он.
Сделав, как он велел, я взобралась на его тело.
Он обхватил мои щеки ладонями и проговорил:
— Скоро я украду еще один поцелуй.
Отбросив улыбку, я склонила голову набок и ответила:
— Думаю, что была бы счастлива, если бы ты украл все мои поцелуи.
— Ты не это имеешь в виду, — резко сказал Валентин, его юмор испарился, и темнота охватила его.
— Именно это я и имею в виду, — возразила я. — Я имею в виду именно то, что сказала.
— Я твой мучитель. Я причинял тебе боль.
— И все же я здесь, признаюсь тебе, кто я есть на самом деле. И ты тоже все еще здесь.
Валентин внимательно изучил мое лицо, а затем пригрозил:
— Я все еще могу использовать полученные знания, чтобы завершить свой удар. — Его руки спустились к моей шее и держали ее в своих ладонях. — Я все еще могу убить тебя. Мне приказано убить тебя прежде, чем я покину эту комнату. Ты догадалась об этом, маленькая грузинка?
Мгновение страх держал меня в своих тисках. Но, уверенная в своих инстинктах, я произнесла:
— Но ты не сделаешь этого. — Я оставила руки Валентина обвитыми вокруг моей шеи. С болезненным вздохом он отпустил руки и отвернулся. Я чувствовала войну, которую он вел в глубине души. — Поговори со мной. Что тебя беспокоит? — подтолкнула я.
Не глядя в мою сторону, он ответил:
— Я должен выполнить приказ, я должен вернуться, или Госпожа причинит вред Инессе. Господин, брат Госпожи и человек, который управляет Кровавой Ямой — управляет всеми нами. Он хочет забрать мою сестру себе.
Мое сердце покрылось льдом.
— Хочет забрать для чего?
Поражение просочилось из жесткой позы Валентина, и он объяснил:
— Когда Инессе исполнилось четырнадцать лет, все изменилось для нее. В четырнадцать лет ее уроки превратились из бытовых в нечто гораздо худшее. Они начали давать ей разные сыворотки, которые делали ее сексуально зависимой. Госпожа заставляла меня смотреть, как взрослые женщины обучают ее способам доставлять удовольствие мужчинам. Затем она заставила меня смотреть, как невинность моей сестры забирает тот мужчина, который давал мне наркотики. После этого она превратила жизнь Инессы в жизнь сексуальной рабыни для любого, кому Госпожа хотела оказать услугу или кто платил ей за время моей сестры. Иногда даже Госпожа забирала ее к себе, чтобы я оставался послушным.
— Валентин, — прошептала я и крепче его обняла.
— Я должен привести твоего брата, чтобы Госпожа могла предъявить ему за убийство. Если я этого не сделаю, Госпожа отправит Инессу обратно в Грузию, обратно в Кровавую Яму, прямо в объятия Господина.
— А что такое Кровавая Яма? — с тревогой спросила я. — И что там происходит, кроме того, что дети вырастают чудовищами?
— Бои. Бои на смерть. Это абсолютное кольцо смерти. Господин зарабатывает свои деньги через азартные игры. Он руководит тайными подпольными ГУЛАГами по всему миру. Каждые несколько месяцев он приводит чемпионов в Кровавую Яму, чтобы проверить, кто является самым жестоким бойцом смертельного поединка.
Я села, чувствуя, как в животе поднимается тошнотворное чувство. Валентин заметил, как я пошевелилась. Глядя ему в глаза, я сказала:
— Ты не можешь забрать у меня Заала. Я живу ради того, чтобы найти его, чтобы снова быть с ним. Я уже собиралась постучать в его дверь, когда ты похитил меня с улицы.
Я слышала, как дрожит мой голос. Но я была в отчаянии.
— Ш-ш-ш. — На этот раз Валентин успокаивал меня и, положив руку мне на запястья, снова прижал мою грудь к своей.
Он обнял меня и сказал:
— Я не убью твоего брата. Он — твоя Инесса.
Мое тело растаяло в объятиях Валентина, и мои глаза начали закрываться. Я больше ничего не говорила, и он тоже. А что еще можно было сказать? Он должен был спасти свою сестру, а я — своего брата. Я понятия не имела, как мы выберемся из этой передряги, но сейчас нам обоим нужен был отдых. Мне было приятно лежать в его объятиях.
Мне было достаточно утешать чудовище.
Потому что этот монстр заслуживал моей заботы.
Он нуждался в том, чтобы его любили.
Он нуждался во мне.
***
Охранник вырвал меня из рук Заала. Я кричала и тянула руки к моей sykhaara, чтобы спастись. Но его тоже удерживал охранник. Заал кричал, его зеленые глаза были широко раскрыты, пока он пытался вернуться ко мне. Я посмотрела на Анри, который тоже боролся, чтобы вернуться, но ни один из них так и не смог освободиться.
Охранник опустил меня на землю. Я попыталась было убежать, но бабушка крепко удерживала меня за плечо. Я замерла, почувствовав, как дрожит ее холодная рука. Я взглянула на нее снизу вверх. Лицо бабушки побледнело.
Услышав крик, я повернула голову и увидела мужчину, Левана Джахуа, заставляющего моих братьев-близнецов развернуться к нам лицом. Я разыскала глазами остальных членов своей семьи. Нас выстроили вдоль стены.
Я нахмурилась, но не понимала, что происходит. А потом я услышала, как мама шмыгнула носом. Папа положил ей руку на плечо, и она прошептала:
— Они собираются убить всех нас, кроме моих мальчиков. Милый, они собираются убить нас всех.
Мой папа ничего не сказал в ответ. Мне было страшно. Я была так напугана.
Я снова взглянула на мужчину по имени Джахуа. Мне нужен был Заал. Я знала, что он спас бы меня. Я переступила с ноги на ногу, собираясь побежать к нему. Как только решилась на это, воздух наполнился громкими звуками, похожими на раскаты грома. Я закричала от этих звуков. Затем что-то ударило меня в плечо. Я попыталась протестовать, но жгучая боль пронзила мою руку. После этого что-то вонзилось в мою талию и в бедро. Перед глазами у меня все плыло, и я упала на землю. Я пыталась подняться, пыталась кричать, но кто-то упал на меня сверху. Я не могла пошевелиться. Мне было так холодно, так холодно. И затем мои легкие что-то сдавило и все вокруг потемнело…
Я проснулась, задыхаясь, но кто-то держал меня в своих объятиях. Холод проникал в мои кости, но сильные руки согревали меня. Они укачивали меня вперед-назад, и запах пряностей заполнил мои ноздри, добавляя тепла. Болезненные воспоминания начали исчезать, а затем и вовсе исчезли, когда передо мной появилась пара мягких кристально-голубых глаз.
— Валентин, — произнесла я сдавленным голосом.
— Ты спала, — сказал он и стал растирать мои руки. — Ты кричала. Ты кричала, чтобы кто-то спас тебя, затем говорила, что не можешь дышать.
Слезы наполнили мои глаза, как и всегда, когда мне снился этот кошмар. Я стала поднимать свою руку, чтобы вытереть слезы, но Валентин опередил меня. Мы вместе отдыхали и исцелялись уже четыре дня. И каждый день мы рассказывали друг другу больше о себе. Он говорил мне о своей жизни с матерью-наркоманкой, а затем о своей и его сестры Инессы жизни в приюте. У меня кровь стыла в жилах, когда он рассказывал о Ночных Призраках, которые приходили каждые несколько месяцев за детьми: за грузинами, которых выкупали из сиротского приюта, чтобы забрать их для смертельных боев или для сексуальных утех.
Я рассказывала ему о своих годах жизни, проведенных в бегах. О годах, когда я не выходила из дома. О днях, когда я только читала и училась бороться, справляться с пытками на случай моего похищения, когда бы меня обнаружили.
Валентин сказал мне, что гордится мной. Он называл меня своим котенком, своим маленьким котенком. Это всегда помогало мне чувствовать себя в безопасности.
— Kotyonok, ты в порядке? — спросил Валентин.
Но я не была в порядке. Мое тело хотело чувствовать себя живым. После тяжелых воспоминаний и ощущения смерти, я нуждалась в его объятиях больше, чем когда-либо.