– Ладно, не пухни, это ваши дела. Просто жалко, когда такие девчонки уходят…
– А мне-то как жаль, если б кто знал! Им бы настоящего убийцу найти, а они почему-то на меня хотят все повесить. А я ведь не убивал никого.
– Влип ты, конечно, конкретно, паря.
– Мне бы, братан…
– Жорик меня зовут.
– Андрей, – протянул ему руку Примеров. – Мне бы, Жорик, ночь перекантоваться где-нибудь, а утром я исчезну, будто и не было меня вовсе.
– У нас тут вообще-то строго…
– Компания мне нужна, понимаешь, два «фуфыря» приговорить. И закусь есть. И за ночлег «кусок» отвалю.
– Ну, раз ты так ставишь вопрос, – прикинул перспективы Жорик, – я тут санитаром работаю. Не самый главный, конечно, но кое-что могу. Пошли!
Жорик, по сути, был неплохим парнем, только очень любил деньги, выпивку и женщин. И если первые две позиции – «деньги и выпивка», можно сказать, сами приплыли ему в руки без всяких на то усилий, то с таким «арсеналом» найти женщину ему труда не составляло никогда. Медсестричка Антонина, похожая на маленькую птичку, со смешным курносым носиком, обсыпанным рыжими веснушками, вошла в санитарскую и, искоса посмотрев, как Жорик собирает закуску, неожиданно звонко рассмеялась, прощебетав:
– Ой, ну кто ж так делает? Учишь вас, учишь, и все без толку. Давай, я помогу тебе с нарезкой…
– Ничего, я справлюсь…
Когда Антонина, отсмеявшись, удалилась за посудой, Андрей с любопытством спросил:
– А чем она у вас занимается?
– Антошка, что ли? Медсестрой работает. Уколы делает, таблетки раздает…
– Не обижают ее?
– Ты что? – Она на уколы одна без санитаров ходит. Ее больные, знаешь, как уважают! Я к ней тоже очень хорошо отношусь. А вот и Антошка пришла, – довольно улыбнулся Жорик, глядя, как девушка выложила на стол тарелки, три медицинские мензурки, пакет с томатным соком и стала проворно тонкими ломтиками нарезать колбасу и сыр, аккуратно выкладывая потом все это на тарелки.
– А мензурки зачем? – поинтересовался Андрей.
– Чтобы пить из них, – пояснил Жорик.
– А-а, вместо рюмок?
– Вместо стаканов.
Этот короткий мужской разговор так развеселил Антонину, что она опять залилась хохотом.
– Вот, Антоша, корешка встретил, – разливая водку по мензуркам, сказал Жорик. – Вышел во двор, думал размяться маленько, чтобы в сон не клонило, смотрю, сидит на лавочке, скучает. Говорит, компания нужна. А чем мы не компания? Короче, пусть эта ночь будет самой хреновой в нашей жизни!
«Да уж», – подумал Андрей, и ему вдруг расхотелось пить. Пригубив мензурку, он отставил ее в сторону.
– Ты чего это?
– Что-то не пошла. Отвык маленько.
– Не пошла, и ладно, насильно поить не будем. Нам больше достанется. Да, Антошка?
Когда первая бутылка была опустошена, Андрей, улучив момент, спросил:
– Слушай, а как у вас насчет свиданий? Родные, близкие больных навещают? Это можно?
– Тебе зачем? Больной, что ли? Или родной кому? Хы-хы…
– Да нет, раз уж я здесь, хотел кореша одного своего навестить. Он у вас прохлаждается.
– Это только с санкции насяльника.
– Какого «насяльника»?
– Ну, ты даешь! Насяльник – это хозяин. Главврач.
– А-а… А обойти его никак нельзя?
– Не-не, нельзя. Только через него. И то надо знать, когда к нему подходить.
– То есть?..
– Значит, слушай сюда: с утра он злой как собака бывает. Потом уходит к себе в кабинет, глотает порцию успокоительных пилюль и становится вполне нормальным человеком. Вот тогда к нему и можно, конечно, соваться с просьбочками. Но тебе, лично, не советую в любом случае… – закрыл тему Жорик.
Подрулив к дому Примерова в полночь, Капитан с Петровым заняли позицию, с которой просматривался как на ладони подъезд, и принялись внимательно наблюдать. Минут через десять тихим сном младенца уснул сидящий за рулем сержант, а чуть позже провалился в сон и капитан…
Первым проснулся Андрей. В начале четвертого утра его, задремавшего за столом, растолкал Жорик и, перед тем как отрубиться самому, промычал:
– Слышишь, Антошку подводить нельзя. Утром, если ее не добудишься, толкни меня. Я на подъем легкий. Надо будет уколоть контингент…
– Кого?
– В красной папке лежат листы назначений пациентов – кому какую инъекцию делать – с фамилиями и номерами палат.
– Так, может, мне?..
– Тебе не надо. Ты не буйный…
– Я имею в виду, может, мне уколоть контингент? Первое образование у меня медицинское, – начал сочинять Андрей…
Ответом ему был глубокий раскатистый храп уснувшего Жорика. С трудом перевалив его на бок, Примеров решил не упускать шанс. Сняв с вешалки чей-то медицинский халат и белый колпак, он надел все это на себя, достал из шкафа красную Антошкину папку и стал ее листать. «Шура, Шура, какая же у тебя была фамилия?» – всматривался он в строки. С инициалами на «А» насчитал семь фамилий. Две из них были женские, а пять оставшихся стал примерять к Шуре. Ему показалось, что более других этому типажу подошла бы фамилия Зяблов. Миновав пост медсестры, где должна была красоваться бодрствующая Антошка, Андрей шел по коридору со светло-зелеными стенами, удивляясь тому, что палаты все были без дверей. «Наверняка это для того, чтобы обслуживающий персонал мог видеть, что в них происходит», – догадался он. Однако искомая шестая палата составляла исключение. Вход в нее прикрывала запертая дверь с оборудованным глазком. «Так. И что теперь?» Он машинально сунул руку в карман халата и… вытащил из него шестигранный ключ. Оставив открытой дверь, чтобы свет из коридора проникал в темное пространство палаты, Андрей ступил внутрь и тронул за плечо лежащего лицом к стене худощавого человека. Сомнений в том, что это Шура, у него уже не было.
– Просыпайся же ты, – начал он тормошить бедолагу, как вдруг тот вскочил, и, выстреливая скороговоркой отборный мат, в бешеном порыве накинулся на Андрея, схватил его за горло и начал душить. Увы, это оказался не Шура. Уже наполовину испустивший дух, Примеров приготовился к наихудшему для себя исходу, но в последний момент, скорее инстинктивно, чем осознанно, без особого замаха, но с такой силой нанес удар ладонями по ушам нападавшего, что тот взвыл и на секунду ослабил захват. Этого оказалось достаточно, чтобы Андрей пулей вылетел в дверь и закрутил в ней граненый ключ на запор. В санитарской комнате он стал понемногу приходить в себя и не заметил, как уснул… Сладкий сон, захвативший Андрея, не хотел отпускать из цепких объятий, однако будильник, настойчиво звонивший в голове, заставил его открыть глаза. Это «звенела» Антошка, которая уже успела убрать со стола следы ночной пьянки, а бодрый Жорик смешил ее тупыми, как сам, репликами: «Слышь, мы всю ночь бухали с тобой и трезвые, этот ничего не пил, только смотрел на нас, а, похоже, окосел, как после литры выпитой».
– Нанюхался, видать! Ой, не могу!..
– Проснись, Андрей, держи хвост бодрей! – выдал очередную порцию юмора санитар.
– Ха-ха-ха! – отозвалась медсестричка.
Дав возможность вдоволь посмеяться над собой, Андрей, сделав незадачливое лицо, обратился к Жорику:
– У меня к тебе просьба. Можно посмотреть, как Антонина делает уколы больным? – и положил на стол тысячерублевую купюру.
– Достал ты своими просьбами, конечно, – смахнул денежку со стола санитар и добавил: – Такую же Антошке нарисуешь, подумаем. Но имей в виду, если что, ты нас не знаешь, мы – тебя…
Все в том же медицинском одеянии, с красной папкой в руках, Примеров молча следовал за медсестрой по палатам. «Это наш новенький, стажировку проходит», – должна была соврать, если кто спросит, Антонина. Андрею при этом надлежало утвердительно кивать головой. Они прошли всех занесенных в листы назначений больных в палатах, но, к великому сожалению, Шуры на Антошкином этаже не оказалось. Придется перейти к плану «Б», решил Андрей и исчез с глаз долой, спрятавшись в одной из подсобных комнат. Переждав в соседстве со швабрами и вонючими половыми тряпками с часик, он осторожно вышел в коридор.
Петров продрал глаза от стука в лобовое стекло. Первое, что пришло на ум, – обматерить стучавшего. Но он вовремя передумал.
– Слышь, протяни машину вперед, мне выехать надо, – обратился к нему мужик, вертя на указательном пальце брелок с ключом от замка зажигания.
– Который час? – проснувшись, зевнул Капитан.
– Начало восьмого.
– Елки-палки! Все тихо?
– Тихо, кажется.
– Давай до десяти подождем, в это время пересменка происходит. Посмотрим, сколько их.
Миша подал вперед и оглянулся. В выруливающем сзади авто сидели крепко сбитые мужики с покрасневшими веками.
– Трое, – посчитал Станислав Сергеевич.
– Чего?
– Пересменку, говорю, мы, кажется, проспали. В машине трое. А сколько в квартиру поднялось, мы не знаем.
– А нам это важно знать?
– Наверное. Если Примеров сунется к себе, а мы его не успеем перехватить, наверху нам это может оказаться важным.
– Думаете, до рукопашной дойдет?
Ответом ему был многозначительный взгляд старшего по званию…
Сняв с головы белый колпак, но оставшись в халате, Андрей уверенным шагом свернул на лестничный пролет, выкрашенный в серый цвет, и спустился на первый этаж, где располагался кабинет главного врача.
– Меня прислали из областной молодежной газеты «Наш город» для беседы с вашим шефом. Скажите, пожалуйста, можно мне пройти к нему? – обратился он к дородной секретарше с ультражелтой копной волос на голове, пышным бюстом и спущенным на фигуристые бедра широким красным поясом.
Видная женщина подняла на него ясные, как небо, глаза, медленно моргнула густо накрашенными ресницами и произнесла в ответ:
– Здороваться надо, молодой человек. Или в вашей школе этому не обучали?
Андрей зачем-то почесал затылок, глупо улыбнулся и, извинившись, неожиданно для себя выдал:
– Вам, наверное, часто это говорят, но вы действительно очень шикарная… девушка.
– Корреспондент, что ли? Из газеты, говоришь?.. Ну, чего стоишь, давай, проходи, раз уж пришел. У себя он. – Секретарша при этом загадочно усмехнулась и, поправив пальчиками «копну», добавила: – Ишь, «девушка», у меня сын постарше тебя будет, того и гляди, внуками одарит. «Девушка!..»