Один в один, как на фотографии, — мысленно подметил Риваль.
— Не помню, чтобы я разрешала вам садится рядом со мной.
— Не помню, чтобы я спрашивал вашего на то разрешения, — в тон ей ответил Риваль и положил инфочип на стол. — Я так понимаю, что всё это время вы пытались получить данные по проекту Отиса от университета.
Губы Шан чуть изогнулись в улыбке. Едва заметно. Но сколько же сарказма было в этом движении.
— Поразительная осведомленность. Вы...
— Я, — грубо перебил её Риваль и решил выложить карты на стол. — Госпожа Линфен, давайте будем честны. Я просмотрел копии ваших обращений. Вы уже больше недели бьетесь в двери ректората университета с требованиями выдать вам копии отчетов об исследованиях. И каждый раз вас заворачивают. Вам сказали почему? Нет?
— Уверена, что я узнаю причину, — ядовито отозвалось она, даже не глядя в его сторону. — Я бываю чрезвычайно настойчивой.
— О, нисколько в этом не сомневаюсь. Девяносто два письма только за девять дней. Более чем ясный признак вашей настойчивости. Вот только это всё бесполезно. Я читал отчеты о вашей совместной работе с Отисом. Вы сами покинули его исследовательскую группу и тем самым исключили участие Лиги в этом проекте. Так что официальное требование, которое, как я уверен, сейчас готовится вашим консульством, ляжет в столь дальний ящик, что вы его с молекулярным микроскопом не найдёте.
— А вы, значит, готовы предоставить мне эти данные? — её голос буквально сочился ядовитым скепсисом. — Вот так вот?
— Не «вот так вот», а за информацию, — поправил её Риваль. — Что вы знаете об Алексее Лазареве.
О, это нужно было видеть. Стоило Ривалю произнести это имя, как Шан моментально изменилась в лице. Не сильно. Чуть расширились глаза. Приоткрылись полные губы. Но на фоне холодной фарфоровой куклы, что сидела перед ним до этого, подобная метаморфоза была, как небо и земля.
— Причём здесь это?
— Вы же знаете, что доктор Лазарев погиб?
То, что отразилось на её лице, можно было охарактеризовать лишь одним словом. Скорбь. Риваль не мог подобно своему почившему начальнику столь хорошо читать эмоции на лицах людей, но сейчас и его навыков было более чем достаточно для того, чтобы распознать проступившую через фарфоровую маску эмоцию. Столь сильной она была.
— Да, — через несколько секунд произнесла она, быстро справившись с собой. — Я слышала об этом. Отправляла ему письма с просьбой помочь в получении нужных мне материалов, но он уже был мёртв к этому времени.
— А вы знаете, как он погиб?
— Несчастный случай...
— Самоубийство, — резко произнёс Риваль. — Он выбросился с балкона своего пентхауса.
— Чушь, — фыркнула Линфен. — Он до безумия боялся высоты. Он на этот балкон и не выходил никогда. Этот пентхауз был прихотью его жены. Алексей никогда не любил его...
Видимо она поняла, что сказала чуть больше, чем следовала, потому что довольно быстро замолчала. Но Риваль это отметил.
— Любопытно. Этой информации нет даже у его лечащих врачей. Откуда вы знаете об этом.
— А это не ваше дело, мистер Блауман, — отрезала Шан. — Спрашивайте, что хотели, оставляйте чип и проваливайте. У меня ещё слишком много работы.
— Отличное предложение, — хмыкнул Блауман. — Хорошо. Давайте так. Вы работали с профессором Отисом над теоретическим проектом по созданию новой двигательной установ...
— Это этот идиот, Отис, работал над ней, — ехидно прервала его Шан. — Один. Без меня. Я участвовала лишь на теоретическом этапе.
— Теоретическом этапе... — повторил за ней Риваль, глядя в потолок. — Теоретическом этапе, чего? Что вы проектировали.
— Вы хотя бы удосужились прочитать его лабораторные отчёты перед тем, как идти ко мне, мистер Блауман, — снисходительно поинтересовалась она, будто у глупого ребёнка спрашивая.
— Ну, вы же знаете, нас, флотских офицеров, — развёл в стороны руки Риваль. — Муштра, шагистика и умение следовать приказам. Много от нас не требуют.
— Умения читать видимо тоже, — хмыкнула она.
— Да я даже считаю только до пяти. И то, лишь на пальцах, — пожал плечами Риваль. — Для того сейчас с вами и разговариваю. Просветите дурачка?
— Не вижу смысла обучать идиотов, — презрительно бросила Линфен. — Лишь пустая трата времени.
Вздохнув, Риваль подхватил лежащий на столе инфочип и поднялся на ноги.
— Ну что же. Раз так, то удачи вам в сражении с нашим бюрократическим аппаратом. Уверен, что эта битва будет легендарной. С вашим то упорством.
Попрощавшись, Риваль направился к выходу.
Он успел почти дойти до выхода, когда услышал за спиной её голос.
— Стойте! Хорошо. Давайте поговорим...
От автора.
Ребят, я прошу прощения за задержку с текстом. Постараюсь наверстать.
Глава 10
— И? Что вы хотите знать?
Риваль опустился обратно в кресло, положив инфочип на его поверхность.
— Что вас связывало с Алексеем Лазаревым. Для начала это.
— Личные отношения, — холодно ответила она, не глядя на него. — Мы познакомились на с ним на одном из научных симпозиумов в Галахде. Задолго до того, как я начала работать здесь с Отисом. Это случилось через несколько лет после гибели его жены. Не думаю, что кто-то из нас рассчитывал на то, что из подобного знакомства что-то выйдет, но...
Шан замолчала, обдумывая свои слова.
— Он был умён. Действительно умён. Интересен и галантен. И не утопал в чувстве собственного высокомерного превосходства, как подавляющее большинство моих коллег.
А бревно в собственном глазу, значит, ты не видишь, — подумал Риваль.
— Вы с ним встречались?
— Да. Провели вместе несколько лет.
— И всё? — Риваль выглядел удивленным.
— Да, — Шан невозмутимо посмотрела на него в ответ. — А чего вы ждали? Это был обычный роман, вызванный обоюдным уважением и интересом. Ничего более.
Да уж вряд ли, учитываю твою первую реакцию, отметил про себя Блауман.
— Что-то ещё?
— Над чем конкретно работал Отис, если не над новой двигательной установкой? И какое участие в этом проекте принимали непосредственно вы?
Шан откинулась на спинку кресла, закинув одну ногу на другую. Риваль не смог удержаться и скользнул по обтянутым тонкой тканью чулок изящной ножке. Линфен улыбнулась, заметив подобную реакцию. Она слишком хорошо знала, какое впечатление производит на мужчин её внешность.
И прекрасно умела этим пользоваться.
— Как я уже сказала, это Отис решил продолжать исследования и непосредственные конструкторские работы именно в этом направлении. Жалкий недоумок, не способный увидеть гениальнейшее открытие, даже если сунуть его ему прямо под нос...
— Госпожа Линфен, — перебил её Риваль. — С вашим отношением к профессору я уже разобрался. Давайте по делу.
— Пф-ф-ф... Мужчины, — вздохнула Шан. — Изначальная идея состояла в том, чтобы разработать технологию сверхкомпрессии частиц. Ещё на теоретическом уровне у нас появилось предположение о том, что известный эффект «рассеивания» частиц Черенкова может быть, так сказать, ложным.
— В каком это смысле, ложным? Я считал, что это аксиома. Частицы формируются в следствии работы двигательной установки Кобояши-Черенкова. Но они распадаются через очень крошечный промежуток времени.
— Все так считали, — Шан пожала изящными плечиками. — И я была не исключение. Признаю, эта идея родилась в голове именно у Отиса. Ладно. Может быть я преувеличиваю, и он был не таким уж и идиотом. Но не суть. В общем, он бился над этой задачей несколько лет, но так и не смог провести нужные расчёты для того, чтобы воплотить идею на практике.
— И тогда, он обратился к вам? — попробовал угадать Риваль.
— Не совсем. Скажем так, Лига также вела некоторое время работы в этом направлении, но мы натолкнулись на определенные, скажем так, препятствия во время исследований. А потом узнали о том, что научная группа этого университета ведёт свою деятельность в этом же направлении.
Риваль ухмыльнулся. Не нужно было быть гением, чтобы понять, о чём именно умолчала сидящая перед ним женщина.
— Промышленный шпионаж, — сказал он за место своей собеседницы.
— О, какое грубое определение, мистер Блауман, — улыбнулась Линфен. — Я бы назвала это «перемножением человеческих знаний».
— За чужой счёт? — добавил Риваль.
— И что? — Шан с улыбкой посмотрела на него. — Какая разница, как получены знания, если потом они используются на благо.
— На благо Лиги, разумеется.
— Разумеется, — без обиняков согласилась Линфен. — Но мы отклонились от сути. После определённых действий, моё правительство предложило университету и Отису совместную работу по проекту. Наши наработки дополнили бы ваши и наоборот. В итоге, все остались бы довольны. И Отис согласился. Мы начали прорабатывать теоретическую часть для последующего проекта. Основная идея состояла в том, чтобы за счёт сверхкопресии получить более устойчивые частицы.
— Каким образом?
— Хотите, чтобы я сейчас провела вам лекцию по квантовой механике?
— По проще, если возможно, — скромно попросил Риваль. — Я не очень силён в подобных вещах.
— Почему-то я этому нисколько не удивлена, — высокомерно заметила Шан. — Но, можно и попроще. Представьте себе ящик. С дном, но без крышки.
— Допустим.
— В его центре лежит шарик однополюсного магнита, — продолжила Линфен. — В самом центре. Что будет, если я брошу в ящик ещё один такой же шарик с такой же полярностью?
Риваль пожал плечами.
— Однополюсные магниты будут отталкиваться.
— Потрясающее заключение, — похвалила его сидящая в кресле женщина. — Верно. Они будут отталкиваться. Но с чего вы взяли, что эти два шарика вообще окажутся настолько близко друг к другу, что их магнитные поля окажут взаимодействие друг на друга?
— Я просто кину его в центр, — предположил Риваль. — Туда, где лежит первый.
— Допустим. И что тогда?
— Они оттолкнутся друг от друга, — предположил Риваль, чувствуя подвох в вопросе. — Нет?